Потом повернулся к Сане. В деревянном его взгляде торчал вопрос. Огромный такой вопросище, как топор в плахе. Саня не знала, что сказать… и просто кивнула. И тогда Лёха закричал. И ворона закричала с ним, снявшись с мусорки, и другая, и снег глухо ухнул с крыши, и собака-пустолайка залилась визгливым лаем, и две-три старушечьи физиономии высунулись из хрущобы, которая казалась совсем мертвой… а здоровяк Лёха всё кричал, как маленький, зажмурившись и растопырив пальцы, пока Саня не обняла его и не стала что-то бормотать, сама не понимая, что… *** Опасения подтвердились: Янин диск был пуст. Похоже, кто-то добрался до него первым. Оставалась последняя надежда. У Сани была пиратская прога для восстановления данных, творившая чудеса. Саня свыклась с ней и относилась к данным легко, без лишнего напряжения – всё равно, мол, восстановим, куда денемся-то. И в самом деле: прога честно восстанавливала их раз из трех (что, в общем-то, и было чудом). Запустив сканирование – дело небыстрое, хватит на полночи, – Саня упала в кровать. Дома никого не было. Родители не звонили и не отвечали, – зато названивал потрясенный Лёшик. Надо бы поговорить, побыть с ним, надо бы… но я не могу, думала Саня, утаскиваясь в суетливый сон. Не могу, не могу больше… и папа, и Юля, но я не могу, я устала, я уже всё, я… – и мозг хрустел, распадаясь на нервные, очень нервные клетки, и потом на атомы и кванты, меньше которых не бывает во Вселенной ничего, ничего… – Ничего?! – подхватилась она в темноте. Три часа ночи. На столе светился ноут. Наверно, уже. Наверно, можно подойти и глянуть, что там… А что там? Ничего?.. Нет, не ничего. Чудо-прога отыскала кучу удаленных файлов: и архивы, и экзешки, и всякие экзотические расширения, неизвестные науке… Йесс, думала Саня. Без эмоций (они еще в Калине кончились), а просто. Всё-таки не зря. Всё-таки не просто так мы кошмарились у родителей Яны. Не просто так это невозможное везение, когда протупили с диском, и манекенам достался пустой ноут. Всё-таки чем хуже – тем лучше. Всё-таки мы на шаг впереди. Всё-таки да. Йесс… И мутный коридор, который она видела там, за тканью, и бородатый зазеркальный дядька вместо Лёхи, – всё это было теперь не так страшно. Не напугаете, мы теперь пуганые. Чем хуже – тем лучше… Саня клацнула «восстановить» и нырнула под одеяло. И тут же уплыла ни в какой не суетливый, а в самый настоящий, густой и плотный сон без всяких там квантов и «ничего»… Глава 9 в которой пахнет жареным Под утро было что-то не то. Был Лёшичка, и был какой-то не тот, или не там, или не так, – слишком крепко, слишком вплотную; и еще опять был азарт, и опять вот это жадное, томительно-тревожное, когда липким холодом по коже… Саня проснулась голая и с головой под подушкой. Казалось, вот сейчас зайдут и всё увидят, потому что вон же их голоса, совсем рядом, и… …а что, собственно, увидят-то? Стоп. Из кухни и правда слышались голоса. Один вроде бы Юлин, а другой… ну, кому тут еще быть, кроме папы? Неужели наконец все дома? Саня встала, мельком глянув на себя (фигура, они… да, по-прежнему девочка), оделась и хотела шмыгнуть в коридор, но… На столе стоял раскрытый ноут. Вот как можно было опять всё забыть, пилила себя она, подходя к столу. Да что же это за ржавый утюг у нее вместо головы? «Восстановление успешно завершено», говорила ей чудо-прога. Уфф. Ах ты моя роднулька… теперь всё быстренько в облако, чтоб отправить Лёшичке. Вот это, и это, и это тоже… Три гига всего, за минуту улетят как миленькие… Готово. Йесс. А вот теперь можно и в люди. И вышла из комнаты. Бесшумно, на цыпочках, будто что-то украла. На кухне солировал папа. Чем ближе Саня подкрадывалась, тем сильней у нее набухал в горле тот самый бетон, хоть она еще ничего не видела. А вдруг папа опять папа?.. – Я же знаю этих людей изнутри. Знаю их породу, ну просто вот так знаю… Пойми: сейчас даже не важно, почему они не с нами. Если ты не с нами – ты даже не идиот. Ты предатель. Не время сейчас церемониться, выяснять, что именно ты не понял и почему. Не время проявлять индивидуальный подход. Это твои проблемы, если ты чего-то не понял; а для нас ты предатель, и всё. И говорить с тобой надо по законам дедов, когда не рассусоливали, а сразу по сути… Пойми: враг не дремлет, – втолковывал папа Юле, которая стояла как манекен, хоть и была настоящая. – Уж я-то знаю. Столько времени провел с ними… – Привет, па! – визгливо крикнула Саня. – Привет, ма! – Я что хочу сказать? – продолжал папин призрак. – Многие недовольны, ну, знаешь же эти диванные разговорчики – типа ворует, под себя гребет… А я так скажу: я им восхищаюсь! Я преклоняюсь перед ним, я готов целовать ему руку! Это гениальный – не побоюсь этого слова – гениальный политик и кристальной честности человек, готовый отдать жизнь за нас и за свой род. Наш род. Чувствуешь? – это удивительное слово «наш»… Саня переглянулась с Юлей. Схватить ее, утащить в комнату, рухнуть вповалку на кровать и реветь, реветь вместе, пока не выплачется весь бетон, не вытечет серыми струйками, и потом лежать вместе, рядышком, чтоб рука на руке, и говорить о главном, или наоборот, ничего не говорить, а просто лежать и молчать, и… …но нет. Не выйдет. Отвернулась, потопталась у стола, набила о него два синяка и сбежала сама, без Юли. Как говорить с ней? – думала Саня, захлопнув дверь. Как говорить теперь и как молчать? Как смотреть друг на друга, как понимать, о чем молчишь? Как теперь видеть Юлю? Как вообще быть?.. И как быть с собой, если я такое трусло? Бетон подпер к самому краю. Нужно было срочно что-то делать, что-нибудь эдакое, очень-очень важное, вот прямо такое, чтобы… И Саня села за ноут. Работать. Арбайтен. У тебя есть работа, и нечего тут. Сопли подбери и займись делом. Сударыня на тебя надеется, и… и Юля тоже надеется, хоть еще не знает об этом. Может, и папа надеется, потому что мало ли как оно? Раз не можешь с ними по-человечески – займись-ка лучше полезным, вот тем, без чего будет больший и жирный… Та-акс. Это у нас что? Тридцать два сообщения от Лёшички. Неплохо для начала… Она кинула ему ссылку на Янины файлы и стала изучать, что он ей понаписывал за ночь. Чего там только не было: и про манекенов (пришлось объяснить ему, хоть и не всё), и про Яну, и про зеркала… Было и другое: – только вчера я понял какое Ты маленькое Чудо – – почему не отвечаешь обиделась да ну прости – – я кое что испытал кое что странное я хотел рассказать Тебе – Запиликал телефон. – Да, Лёшик, – хрипло отозвалась Саня. – Я вот только встала и… – Ты архивы эти смотрела? – говорил Лёха каким-то странным, густым и плотным голосом. Она не ожидала ни этого голоса, ни того, что он будет сразу про архивы, а не про… – Какие архивы? А, эти… Не, – лепетала Саня. – Не успела, сразу тебе кинула… – Они все запаролены, вот в чем фигня. А я-то всю ночь думал: чего трепыхаться, раз данные всё равно у них? Ну, раз они винт почистили?.. А теперь понял: паролей-то у них нет. Висит груша, нельзя скушать. Может, они поэтому на нас и напали: вдруг мы пароли принесли? И отжали ноут, а он пустой, гы-гы… – Хе-хе, – осторожно подхихикнула Саня. – Вот только что теперь делать? Раровские архивы фиг хакнешь, ты в курсе… – Слушай, – Саня вдруг вошла в струю, даже бетон пропал из голоса. – А что, если не все файлы удалили именно они? А если что-то удалила сама Яна? Например, пароли? Чтобы обхитрить этих?.. Ну, в расчете, что кто-нибудь всё равно доберется до ее ноута? Это ведь супернадежный тайник: удалил файл, очистил корзину – и его как бы нет. А на самом деле есть. – Думаешь, она была в курсе, что кто-то удалит ее данные и потом будет ресторить, как ты? – Не знаю. Но что она головастая, в отличие от нас с тобой – это факт. Давай проверим, а? Будем шерстить все ее файлы по очереди. Скажем, я – с начала алфавита, ты – с конца. Кто первый что-то найдет – звонит и хвастается. Идет? – Идёт, – сказал почти-Лёхин голос. – Ну и супер. Тогда до связи! – Сань, еще хотел сказать… – услышала она, отнимая телефон от уха. И сбросила, будто не слышала ничего. Так, теперь в душ. Что-нибудь всё-таки в пасть кинуть (Юлю чмокаем, обнимаем, на папу не смотрим)… И за дело. Три дня уже прошло, обожежмой, целых три полных дня, кошмарики-то какие, Сударыня, наверно, клянет его всеми своими проклятиями солнца, луны и звезд… То есть не его, а ее. Интересно, как она отнесется к тому, что он теперь девочка? ***