– Здравствуй, рыцарь Александр, – сказала Сударыня и встала. – Я ждала тебя. Пойдем. – Куда? – Ко мне. – А… я вот сам только что к вам… и… – забормотал Саня. – Я переехала. Скорее! У нас мало времени, нужно торопиться. – Куда? – снова спросил Саня, и тут же добавил: – Ну окей, идемте. Я вот только маме… От Юли пришло на вайбер, еще утреннее, как он сразу не заметил? «Сань, мы в больнице, тут папу немного покоцали, не переживай, в целом всё ок, сегодня будем дома скорей всего. Не найдешь пожрать – звони, и вообще звони…» – Чего копаешься? – окрикнула Сударыня, стоя в дверях. – Время не ждет! И Саня выскочил следом, думая обо всём сразу – о ней, о папе и о том, что так и не успел позавтракать. На улице она взяла его руку, и они снова летели, огибая дом за домом, только в другую сторону. Вначале Саня не понял, куда, потому что вызванивал Юлю. Та не отвечала, и между гудками Саня приглядывался на бегу к знакомым домам-ящикам. Что-то подозревать он начал, когда нырнул за Сударыней в тот самый туннель с «ЕвроБлином» на выходе. – Зачем вы меня ведете сюда? – крикнул он у того самого парадного. – Тихо! Говорю же – я переехала, – бормотала Сударыня, вызывая лифт. Само собой, в нём нажала ту самую кнопку «8», а на этаже направилась прямиком к той самой 32-й квартире. Саня не мог идти: он опять всё вспомнил, и опять было липко в животе. Он ждал чего угодно, но Сударыня открыла дверь обыкновенным ключом и долго вытирала ноги, как обыкновенная бабулька-чистоплюйка. – Входи, рыцарь Александр, – позвала она. Внутри было всё так, будто Яна сейчас выйдет из комнаты. – Что вы тут делаете? – опять крикнул Саня. – Откуда у вас ключи? – Тссс! – Сударыня прикрыла ему рот шершавой рукой. – Даже здесь не стоит так громко. Она заговорила от них все зеркала, и теперь это самое безопасное место в городе, но даже и тут… – Где Янины родители? – спросил Саня, не успев удивиться. – Уехали в другой город. Сударыня приоткрыла дверь в ту самую комнату, оглядываясь на него. Странно, но откуда-то и почему-то в Сане вспыхнула вдруг необъяснимая, совершенно сумасшедшая надежда… Яны в комнате не было. (Вообще-то ее похоронили вчера, мужик, ты чего?..) И надежда стала совсем чокнутой, Сане даже смешно сделалось, хорошо, что не хихикнул, как дебил… Сударыня села в кресло и жестом пригласила Саню сесть напротив. – То, что произошло с ней, не было случайностью. Ты, конечно, знаешь это? Саня сглотнул и кивнул. – Кто они и что они делают, ты тоже знаешь? Он застыл. Затем помотал головой. – Что ж. Есть кое-кто, – в молодости я бы поостереглась назвать их людьми, но сейчас знаю, что нет твари опасней человека… Итак, допустим, есть люди, злые и низкие люди, разумеется, которые обрели могущество, людям недоступное. А именно – они научились плести нити судьбы и управлять ими по своему разумению. В их руках судьба любого человека в любое мгновение его жизни. Я сказала «злые и низкие», хотя себя они мнят, весьма вероятно, добрыми и прекрасными; впрочем, это не меняет ровно ничего. Саня слушал, думая, откуда он давно это знает. – …Ранее такие вещи были доступны только нам, и то – мы могли управлять лишь отдельными нитями, а этим скоро будет подвластен весь клубок, целиком и полностью. Их наука смогла проникнуть в наши тайны со своей стороны, – и не только проникнуть, но и подчинить себе то, на что мы никогда не могли посягнуть… Они воспользовались наукой, как вор пользуется драгоценным клинком, превращая его в отмычку, и теперь миру грозит неслыханное: в корыстных целях они намерены повернуть природный ход вещей. Начать они хотят с этой страны – точнее, уже начали. За ней придет время и всех других. Разумеется, людские нити переплетены, изменишь один узел – изменятся тысячи других. Нужен необъятный ум, просчитывающий все возможные последствия. Такой ум почти создан; его рождение – дело считанных дней, и поэтому у нас так мало времени. – Это… сервер? – спросил Саня. – Точнее, серверная сеть? Сударыня скривилась, как тухлую семечку съела. – Я не знаю этих ваших новомодных… – буркнула она. – Знаю другое: они овладели тайной зеркал. К которой, как мы самонадеянно полагали, не приблизится никто из непосвященных. Они схоронили своё логово в зеркальных недрах и защитили его заговорами, которых не снять ни мне, ни кому-либо из нас. Оттуда они управляют людьми, дергая их за нити судьбы, как кукольных плясунов, – и те думают, что всё идет своим чередом. Только чуткие видят, как беснуются зеркала, которым теперь нельзя верить: это мираж, фантом, фата моргана… Хуже того: они научились пропускать живых людей через… – Сударыня запнулась и начертила пальцами какой-то знак. – Чур меня. Они делают с людьми то, о чем мы боимся даже думать, и люди превращаются в… ты видел, в кого. Но, – она воткнула в Саню свои лазеры, – случилось то, чего они предвидеть не могли. Тайной зеркал овладел еще один человек. – Яна, – беззвучно сказал Саня. – …На свою и на их беду. Она узнала слишком много – и даже попыталась остановить этих. За что и поплатилась. А самое удивительное и самое главное, что именно она – наша единственная надежда. Единственная и, видимо, последняя. Точнее, вы вдвоем. Сударыня замолчала. Молчал и Саня, вникая в сказанное. – Это как? – наконец спросил он. – Слушай и думай. Ей было известно кое-что, неизвестное больше никому. Даже этим. Даже мне. Я не знаю, какое именно заклинание она открыла и как оно действует, но знаю, что эти боятся его пуще ада. Вероятно, до него уже добрались, – но остается слабая надежда на то, что еще нет. Здравый смысл подсказывает также, что коль скоро она побывала там – ей удалось снять заговоры. Возможно, всё это хранится где-то… где-то здесь. Я перерыла все бумаги, – бормотала Сударыня, рыская глазами по комнате. – Обстучала все стены, полы и потолки, перепробовала все заклятья, прямые и косвенные, пронзила весь дом лучами солнца, луны и звезд… Бесполезно. Мне не найти. Она протерла глаза и посмотрела на Саню. – Мне не угнаться за ней, не понять ее мыслей. Она иная. Нужен человек, который думает так, как она. Нужен ее ровесник. Нужен ты. Тем более, что… Сударыня снова остановилась. – Что? – почти крикнул Саня. – Тем более, что ты их видишь. – Кого «их»? – Этих. Пропущенных через… ты меня понял. Даже если не понял – не стоит говорить. – Манекены? – спросил Саня. (Он и правда всё понял – уже давно.) – Недурное прозвище ты придумал этим… язык не поворачивается назвать их людьми. Как, впрочем, и тех, кто их сделал такими. Ты их видишь, Александр, и отличаешь от других, а простые люди – нет. Ты совсем непростой человек, что бы это ни значило, и я еще не знаю, как это нам пригодится; но мы должны быть вместе. Мы должны остановить их. – Понял! – вдруг крикнул Саня (на этот раз по-настоящему, как он умеет, Сударыня даже подпрыгнула). Вы искали Янины записи на физических носителях, а она же прогер! У нее же все на ее ноуте! Где он, не знаете? – Ты говоришь про… – Ой, ну ёлки… Такой железный… – Саня, как мог, описал ноут в понятиях доиндустриальной эпохи. Кажется, она поняла его. И твердо заявила, что в этой квартире никакого ноута нет. – Либо родители забрали с собой, – кивнул Саня, – либо… – Значит, нужно ехать к ее родителям! Немедленно! Сию секунду! Каждый миг на счету… – Как к ним поедешь, – Саня вспомнил лицо Яниной мамы. – И как стребуешь ноут… – Думай! Думай! Додумался же, где ее заклинания?.. Права я была: ты думаешь, как она! Думай дальше, думай крепко, думай усердно, изо всех сил думай, рыцарь Александр!.. …Уже стемнело. «Бли-ина…» – Саня глянул на телефон: 17.23. Выходит, он просидел у нее четыре с половиной часа? Но родителей не было до сих пор. И не отвечали на звонки – ни Юля, ни папа. Саня пробежал, зажмурившись, мимо зеркал (неплохо бы их тоже заговорить), съел полкотлеты – не лезло, хоть и не ел с вечера, – постоял под душем и, не особо вытираясь, нырнул в кровать. И только когда закрыл глаза – понял, почему от всего этого мрака ему не было так мрачно, как, по идее, должно было быть. Если у них с Сударыней всё получится (а вдруг); если они остановят – ну, в идеале, – этих уродов, – тогда… Тогда, может быть, он разберется, как работает их адская машина. Как она плетет нити судьбы. И, может, тогда удастся всё переиграть? И вернуть Яну?.. Глава 7 которая шиворот-навыворот Всё вокруг было белым и мягким. И щекотным. Слишком белым и слишком щекотным. И внутри тоже было как-то непривычно мягко, не так, как всегда.