— Нет. У него алиби. Он был дома. А потом в пабе. — Он мог незаметно отлучиться, — заявила Чарли. — Между пабом и «Геа» всего несколько сотен метров. Прижмите его покрепче. — Делаем все возможное, — ответил Улоф. — Ты слушаешь, Чарли? Чарли сбросила его, увидев входящий с гюльспонгского номера. Человек на другом конце никак не мог справиться с приступом кашля. — С кем я говорю? — спросила наконец Чарли. — Аннели Карлссон. Я медсестра в «Амнегордене» — мы встречались на днях, когда вы с другом навещали Сикстена Нулана. Чарли прекрасно запомнила решительную медсестру. — В общем, я слышала, что произошло с твоим… другом. Ведь это его избили на плавильне? — Да. — А еще я услышала, что ты из полиции. И тогда я подумала, что тебе, наверное, полезно будет узнать, что он приезжал сюда вчера в первой половине дня — в смысле, твой друг, — и беседовал с Сикстеном. После этого доктор ворчал и сказал, что устал от людей, сующих свой нос не в свое дело и… короче, не знаю, имеет ли все это значение. — Очень даже имеет! — воскликнула Чарли. — Спасибо огромное, что вы позвонили! Сикстена Нулана в его комнате не оказалось. Проходивший мимо мужчина с роллатором остановился, увидев, как она дергает ручку запертой двери. — Он сидит за пианино, — сказал он и кивнул в глубь коридора. Чарли пошла туда. Нулан действительно сидел за пианино. Морщинистые руки лежали на клавишах, словно он собирался вот-вот заиграть, однако он смотрел на подставку для нот пустым взглядом и заметил Чарли только тогда, когда она оказалась совсем рядом. — Доктор Нулан, — произнесла Чарли. — Мне нужно поговорить с вами. — Опять? — Да, если у вас найдется время. — Можем поговорить на улице? — спросил он, кивнув на дверь, ведущую на веранду. — Мне надо покурить. Только когда они вышли, Чарли заметила, что там на пластиковом стуле уже сидит седовласая женщина. — Господин Нулан! — произнесла она с иронией в голосе. — Приятная встреча. — Грета! Доктор Нулан приподнял невидимую шляпу и поклонился. Подойдя к столу, на котором лежали трубка и коробок спичек, он раскурил трубку и сел на стул рядом с Гретой. — А кто твоя счастливая спутница? Грета рассматривала Чарли любопытными карими глазами. — Чарли, — представилась Чарли. — Чарли — вот как! — улыбнулась Грета. Она прищурилась, словно пытаясь что-то вспомнить. — Звучит как мужское имя. — Женщине оно тоже подходит, — заверила ее Чарли. — Да, отлично подходит. Грета затушила сигарету о перевернутый вверх дном цветочный горшок и тут же достала из пачки новую. — Грета, — сказал доктор Нулан. — Нам с Чарли необходимо поговорить наедине. Грета рассмеялась, развела руками и ответила, что они находятся на природе под небом Божьим и что она не позволит себя так запросто выгнать. Чарли улыбнулась ей. Доктор Нулан поднял глаза к небу, сделал пару затяжек и, повернувшись к Чарли, предложил пойти к нему в комнату. — Непростой характер, — проворчал он, когда они направились туда. — А мне показалось, она очень милая, — ответила Чарли. — Когда-то она у меня работала, — проговорил доктор Нулан. — Убирала и готовила еду. В те времена она так не разговаривала. — Ну кто же кусает руку дающую. — Зато теперь она кусает от души. Они подошли к двери в его комнату, и он дрожащей старческой рукой вставил ключ в замок. — Садись, — сказал он, указывая на диван. Сам же доктор Нулан уселся в кресло по другую сторону стола и положил ногу на ногу. Казалось, он снова вошел в свою профессиональную роль и только ожидает, пока она ляжет на диван, закроет глаза и откроет ему душу. — Я слышал, твой друг попал в беду, — сказал он. — Будем надеяться, что он скоро поправится. — А я слышала, что он приходил сюда снова, — ответила Чарли. — Юхан, мой друг. — Да, он приходил еще раз. Я до конца не понял зачем. Задавал мне множество вопросов. — О чем он спрашивал? — О всяком разном. С кем я общался, когда приезжал в Гудхаммар. И еще он интересовался, было ли еще что-то, о чем я забыл вам рассказать. — И что? — Я рассказал ему все — все маленькие индиценты. — Вы помните, что именно ему рассказывали? — С чего бы мне не помнить? — спросил доктору Нулан с оскорбленным выражением лица. — Я рассказал о человеке, который, по словам Франчески, изнасиловал ее. Позднее выяснилось, что это ложь, но… — Кто это был? — спросила Чарли. — И откуда такая уверенность, что это ложь? — Это долгая история, но Рикард и Фредрика отвезли Франческу на обследование, и выяснилось, что она нетронута. — Нетронута? — Ну да. Ты поняла меня. Чарли кивнула. Она осознавала, что означает слово «нетронутая», но не понимала, как могли родители настолько не поверить своей дочери и подвергнуть ее такому обследованию. — Можно изнасиловать и без вагинальной пенетрации, — сообщила она доктору Нулану. — Вот как? — переспросил доктор Нулан, словно это была новая для него информация. — Как его звали? — спросила Чарли. — Как звали того, кто изнасиловал Франческу? — Не помню, — ответил Нулан. — Сейчас я этого уже не помню. — Адам? Адам Рен? — Как я уже сказал, это было много лет назад. Имен я не помню. Чарли вздохнула. Похоже, она зря теряет время. — Думаю, на сегодня пора заканчивать, — сказал доктор Нулан и откинулся в кресле. — Иногда лучше бывает не вмешиваться, — продолжил он, когда Чарли уже стояла в дверях. — Что вы имеете в виду? — Я имею в виду, что некоторые дела лучше оставить в покое. Наверное, странно слышать такое из уст психиатра, но моя профессия научила меня: некоторые камни переворачивать не стоит. — А моя профессия научила меня, — ответила Чарли, — что очень важно вмешиваться, когда дело идет о жестоком избиении и предполагаемом убийстве. Проходя по коридору по пути от доктора Нулана, Чарли снова посмотрела на черно-белые фотографии на стенах. И вновь она остановилась возле фотографии с праздника урожая, оглядела молодых мужчин, несущих усилители и штатив, и тут, в самом углу снимка, обнаружила женщину, которую пропустила в первый раз. Светловолосая длинноногая женщина в платье. Она стояла и смотрела на людей, словно сама разглядывала картину или наблюдала за чужой жизнью, в которой не принимала участия. — Красиво, верно? Чарли обернулась. Позади нее, широко улыбаясь, стояла Грета.