* * * Какое-то время Мерси продолжала ночевать дома. Она вставала утром, готовила Робину завтрак, прибиралась и хлопотала, пока муж не отправлялся на работу. «Да иди уже, иди! – мысленно внушала ему она. – Сколько можно собираться?» А едва он выходил за порог, она срывалась к себе в студию. Перевозить туда больше ничего не нужно было. Все существенные вещи уже на месте, и даже те, что она считала излишними, поскольку представляла течение своей будущей жизни исключительно в пространстве пустой комнаты. С некоторым раздражением Мерси обнаружила, что часть барахла все же просочилась, по необходимости: чайник на плитке, посудное полотенце на краю раковины. Она успела распространить довольно много своих открыток. И даже получила ответ, не по телефону, а лично, когда одна из покупательниц случайно заметила, как Мерси прикрепляет свою визитку в химчистке. – Вы рисуете портреты домов? – спросила женщина. – Да! – радостно ответила Мерси. – А вам это интересно? – Знаете, я спрашиваю, потому что мы с мужем только что купили дом в Гилфорде. – Я могла бы его нарисовать! – предложила Мерси. – Приеду к вам, пройдусь по дому, почувствую его индивидуальность… – О, я пока только думаю об этом… – Возьмите визитку. – Мерси вложила даме в руку одну из своих открыток. – Здесь номер телефона моей студии, почти всегда меня можно там застать. Если сразу не отвечу, просто перезвоните еще разок. И ушла, чтобы не показаться слишком навязчивой. Но два дня спустя дама и в самом деле перезвонила. Сказала, что как только они сделают в доме ремонт и устроят там все так, как им хочется, они, вероятно, пригласят Мерси, и Мерси согласилась, что это прекрасный вариант, что нужно дать дому время обрести его истинную сущность. – Истинную сущность, – задумчиво повторила дама, и одобрение, прозвучавшее в ее тоне, вселило в Мерси надежду. А Дэвид меж тем так и не писал. Мерси отправила пару писем с конкретными вопросами: «Как у тебя с математикой?»; «Ты ладишь с соседом по комнате?» – но не получила ответа. Обычное дело, как сказал Робин. «Мальчик хочет отстраниться от нас, – объяснял он. – Я тебе говорил, что так и будет». – О, Робин! Как ты можешь даже произносить подобное! Он всегда был так близок с нами! – Да сразу после начальной школы не был он близок, – возразил Робин, и Мерси сменила тему, потому что насчет Дэвида они с Робином никогда не сходились во мнениях. Элис и Лили тоже не получали от него вестей. Но сестры беспокоились гораздо меньше, поскольку у каждой были свои проблемы. Маленькая Робби заболела краснухой, и Элис три ночи подряд не спала. До Лили почти невозможно было дозвониться, а когда она все же снимала трубку, то отвечала коротко «нет» – нет, она не получала писем от Дэвида, и нет, она не приняла никакого решения. До свидания. А потом, вечером пятницы ближе к концу месяца, когда Мерси с Робином смотрели по телевизору местные новости, Лили позвонила в дверь. (Обычно за Лили такого не водилось, она всегда просто открывала дверь и входила.) Открыл ей Робин, и Мерси услышала его радостное «Лили!», а следом озадаченное «Привет?». Мерси вскочила с дивана и поспешила на помощь. Лили как раз представляла мужчину средних лет, в строгом костюме. – Папа, это… привет, мам! Мама и папа, это Моррис Дрю. – Привет, Моррис, – вопросительно приветствовал Робин. Мерси пришлось выступить на передний план и протянуть руку Моррису: – Здравствуйте, Моррис. Пожалуйста, проходите. Пожатие Морриса было крепким и деловым. Совершенно обычный мужчина – среднего роста, слегка полноват, круглые очки с толстыми стеклами, – и Мерси поняла, что трудно будет запомнить его лицо. – Очень приятно, миссис Гарретт, – сказал он. Выговор абсолютно бесстрастный, как у дикторов радио. Входя, Моррис символически пошаркал подошвами по коврику, хотя на улице было сухо. Мерси пробежала вперед выключить телевизор. (Вроде в Друид-Хилл-Парке заметили человека, похожего на волка.) – Что ж… – Робин деловито потер ладони. Лили с Моррисом уселись на диван бок о бок. Робин предпочел свое кресло, но вместо того, чтобы расслабленно откинуться на спинку, напряженно выпрямился, словно готовясь вскочить по тревоге в любой момент. Мерси выбрала кресло-качалку. – У нас с Моррисом есть для вас новости, – выпалила Лили. – Мы женимся. – Как это… – обалдел Робин. «Как это увязать с тем, что ты уже замужем?» – хотел он сказать. Мерси же знала вполне достаточно, чтобы, в свою очередь, поинтересоваться браком Морриса. Вообще-то многое нужно было объяснять, улаживать и устраивать. Но Лили, должно быть, решила, что самый простой вариант – пропустить все эти детали. – Это не прямо сейчас, – продолжала она. – Но я подумала, лучше вам быть в курсе. Моррис пока мониторит рынок жилья, выбирает нам дом. Робин молча вытаращился. Мерси ринулась на амбразуру. – Когда вы найдете подходящее жилье, – сказала она, – я обязательно напишу его портрет в качестве свадебного подарка. – Чего? А, ладно. – Лили не стала задавать лишних вопросов. – Спасибо, мам. И Моррис добавил: – Благодарю вас, миссис Гарретт. * * * Видимо, подход Лили сработал. Все неудобные вопросы и препятствия исчезли. Как минимум внешне исчезли. Оставшееся время их визита Робин хранил молчание, предоставив Мерси поддерживать беседу, а когда Лили собралась поцеловать отца на прощанье, молча встал и подставил щеку. Но в действительности он был страшно возмущен и расстроен и, как только за гостями закрылась дверь, стремительно обернулся к Мерси и напустился на жену, как будто это она была во всем виновата. – Что здесь происходит? – негодовал он. – Как это замужняя женщина может заявиться на порог родительского дома и представить своего жениха, а мы и глазом не моргнули? – Дорогой, – попыталась успокоить его Мерси, – со стороны никогда и никто не поймет, что там на самом деле происходит внутри, ты и сам это прекрасно знаешь. – Не знаю я ничего подобного, – пыхтел в ярости Робин. Разумеется, он не знал. Их собственный брак прозрачен как стекло, ясен, как открытая книга, и является именно тем, чем выглядит. Если не считать того факта, что вот уже несколько ночей Мерси провела в другом доме. В первый раз она сказала мужу, что, возможно, задержится, потому что работает над замысловатой картиной. Во второй раз – примерно неделю спустя – сказала то же самое. Прокатило. В этом был расчет. Она хотела, чтобы он начал мало-помалу привыкать. Сработало, потому что когда Мерси осталась ночевать в студии в третий раз, ничего не объясняя заранее, Робин даже не позвонил узнать, где она, и не заявился туда скандалить. Нельзя сказать, что муж был рад такому положению дел. Робин встречал ее дома насупленный, обиженный и неприветливый, по утрам бросал на нее косые взгляды, открывал рот, чтобы заговорить, но обрывал сам себя. Но Мерси всегда приходила по утрам. Старалась вернуться до того, как Робин проснется, и когда он спускался, на столе уже ждал завтрак. В какой-то момент она намеревалась прекратить эту практику. Но еще не сейчас. На следующий день после знакомства с Моррисом позвонила Элис. – Итак! – начала она. И, не дождавшись ответа, продолжила: – Насколько я знаю, вас навещала Лили. Элис и Лили никогда не были близки. Уж слишком ее дочери разные, считала Мерси. Но, видимо, они периодически обсуждали своих родителей – не в открытую, а среди прочего, полунамеками, как водится между сестрами и братьями, – поскольку Лили явно попросила Элис прозондировать почву. И сейчас Мерси отвечала уклончиво. – Ну, хммм… – вот и все, что она выдавила из себя. – Так что ты думаешь про Морриса? – На вид приятный, – рассеянно заметила Мерси. – А ты с ним встречалась? – Да. Сколько раз? По какому поводу? Он показался ей симпатичным? Внушающим доверие? Что вообще она думает обо всем происходящем? Мерси не задала ни одного из этих вопросов. Она сказала: – Наверное, я приглашу его на общий семейный ужин. – Ладно… – Элис ждала продолжения. – Вы с Кевином свободны в это воскресенье? – Мы собирались в гости к его матери. – Тогда в следующее? – В следующее можно. – Хорошо. Я поговорю с Лили. – И Мерси попрощалась, так и не вынеся никакого вердикта по поводу Морриса. Ей понравилось, как она провела этот разговор. Вот только Робин был против семейного ужина. – Погоди-ка, – сказал он, – это как? Ты собираешься пригласить в дом любовника своей дочери? – Любовника! – всплеснула руками Мерси. Надо же, он знает такое слово. – Он ее жених, милый. Мы хотим приветствовать его как будущего члена семьи. – Но как у нее может быть жених, когда у нее уже есть муж? Где тут место для БиДжея?