Их каменная терраса по размерам вполне могла сравниться с домом. Полноценная кухня-столовая, даже с кладовками и шкафами. Лили считала это чистым выпендрежем, но вслух, конечно, не говорила. – Им и так придется торчать в праздничных пробках, зачем же заставлять тащиться еще к тебе? – Потому что у нас есть место? Потому что соберется два, четыре… потому что за столом должны будут сесть одиннадцать человек, считая детей? А у тебя всего лишь крошечная столовая. Элис и Лили не часто разговаривали – только если нужно было обсудить дела, касающиеся родителей, или общесемейные. Они практически не общались. И сейчас Лили вспомнила почему. (Как правило, они виделись, когда приезжал Дэвид. Забавно, что именно брат служил связующим звеном в их семействе. Дэвид, который, по сути, олицетворял собой противоположность каких-либо родственных связей!) – Я могу организовать фуршет, – предложила Лили. Элис саркастически рассмеялась – смехом, который был совсем не похож на смех. – Нет-нет-нет, – усмехнулась она. – Лили, никаких фуршетов в присутствии детей. – Но я… – И потом, у нас есть гостиная, – добавила Элис. – Если будет холодно, детей можно усадить там. Ты же знаешь, как они себя ведут, когда оказываются в тесном помещении. – Ладно, это все неважно, – прекратила спор Лили. – Потому что я уверена – мама скажет, что по поводу такого важного события… – Она скажет, что просто не представляет, что приготовить по поводу такого важного события. – Элис любила заканчивать фразы вместо Лили. – Я ее спрошу. Как только сумею до нее дозвониться. – Удачи тебе. * * * Мерси сказала, что просто не представляет, что приготовить по поводу такого важного события. – Но я тебе помогу, – успокоила ее Лили. – Я могу принести горячее и тот же салат. А тебе останется только приготовить один из твоих замечательных десертов. – Дело не только в этом, – продолжила волноваться Мерси. – Еда – это самая меньшая из проблем. А уборка, а украсить дом, расставить цветы, погладить скатерть и салфетки… Должна признаться, последнее время я совсем не занимаюсь домашним хозяйством. Ужасно нелепо, как говаривал муж Лили, что нечто столь очевидное никогда не обсуждается: ее мать ушла из дома. Иногда Лили обращала ее внимание на что-нибудь исключительно важное, как, например: «Мам, думаю, ты должна знать, что у папы мучительный сухой кашель, а я не могу уговорить его сходить к врачу или хотя бы взять отпуск на несколько дней. Боюсь, это может быть пневмония». И мама отвечала: «Ужасно это в нем раздражает, да?» – как будто все это время ее очень беспокоил его кашель, хотя уже недели две никто из родни ее в глаза не видал. «Хорошо, – говорила она, – я устрою ему выволочку, идет?» И разумеется, уже вечером Робин звонил Лили: «Твоя мама заставила меня сходить завтра к доктору Фишу, так что поработай с утра без меня. Неловко просить, но ты же знаешь, какая она тревожная». От его смущенно-хвастливого тона Лили становилось горько. Он так гордился, что жена заботится о его здоровье. – А кто-нибудь спрашивал ее? – как-то поинтересовался Моррис. – Спрашивал: «Вы с папой расстались? Развелись? Или что вообще происходит?» – Я не против, если ты спросишь, – предложила Лили. – Я?! У меня нет такого права. – А у меня? – Ну ты все же дочь. Именно «все же»… Вообще-то Лили не чувствовала себя дочерью Мерси. Или, точнее, не чувствовала, что Мерси ей мать. Мерси, по ее ощущениям, напоминала кошку, которая не узнает своих котят, когда те подрастают. Сейчас же она сказала: – Хорошо, мама, тогда, может, соберемся у нас? Тебе нужно будет просто прийти, и все. – А если у Элис? – предложила Мерси. – Элис! А почему не у меня? – Но ты же работаешь, дорогая. У Элис больше свободного времени. Давай попросим ее взять это на себя. – Ты говоришь так просто потому, что не доверяешь мне. – Как не доверяю, что ты! – Ты не собираешься менять свое представление обо мне, верно? Я же проблемный ребенок. Колледж так и не окончила, неверная жена и разрушительница чужой семьи, вышла замуж по залету. Ты просто не в состоянии признать, что люди способны меняться. Но мне тридцать восемь! Я управляю большим магазином! У меня счастливый брак и сын, который на доске почета! – Ну конечно, все так, дорогая, – успокаивающе проговорила Мерси. – И я знаю это. Вот сейчас, вне всяких сомнений, они разговаривали именно как мать и дочь. Моррис охарактеризовал предстоящее событие как «одобрение намерения». – Принарядись-ка, дружище, – скомандовал он сыну пасхальным утром. – Нам предстоит одобрение намерения. – Чего? – Предстоит знакомство с девушкой твоего дяди Дэвида. – Мы же не уверены, что она его девушка, – вмешалась Лили. – Он ведь не сказал это напрямую. – Само собой, девушка, иначе с чего бы он хотел познакомить ее с нами? Моррис завязывал галстук перед зеркалом в прихожей. Лили надевала парку (день, к сожалению, выдался холодный). Она и наполовину не была такой нарядной, как Моррис, – просто брюки и водолазка. А Робби, который до последней минуты сидел в пижаме и смотрел мультики, наконец натянул джинсы, фуфайку и теперь пытался засунуть ногу в кроссовок, одновременно разворачивая зефирину. Лили неодобрительно цокнула языком и наклонилась помочь. – Ты же помнишь дядю Дэвида? – уточнила она. – Конечно. – Он придет со своей подругой Гретой. – Она красивая? – Пока не знаем. Она завязала шнурки на кроссовке сына и потянулась ко второму, только тут догадавшись добавить: – Но это не имеет значения. – Для меня – имеет. Ему только что исполнилось одиннадцать, но выглядел он младше – круглолицый пухлый очкарик, копия отца. Лили удивилась, что он вообще задумывается о девушках. В машине она пожаловалась Моррису: – Вот увидишь, Элис обязательно скажет, что я положила в салат лишнего. – Лишнего? – Скажет, что не нужно было класть помидоры, потому что она приготовила томатное желе или что-то такое. Но я спрашивала заранее. Сказала: «Просто расскажи про свое меню, чтобы я не повторялась». А она в ответ: «Я пока не придумала». Говорит: «Я ни разу в жизни не готовила пасхальный обед, откуда мне знать, что принято подавать?» – Может, окорок? – предположил Моррис, включая поворотник. – Кажется, это традиционное пасхальное блюдо. – Ненавижу помидоры, – внес лепту Робби с заднего сиденья. – Я знаю, милый, – согласилась Лили. – Просто не ешь их. – Она взглянула на миску, которую держала в руках, хотя та была завернута в фольгу и содержимого все равно не видно. – Ну, по крайней мере, ветчины в моем салате нет. Они влились в Окружную Балтимора, где движение оказалось на удивление плотным. Лили предполагала, что в такое время все должны быть в церкви. – Надеюсь, мы не опоздаем, – сказала она. – Элис хочет, чтобы все собрались до приезда Дэвида. Планирует организовать, так сказать, торжественную встречу. – Нормально успеваем, – ответил Моррис. – Не забывай, Дэвиду тоже придется пробираться через пробки. Моррис был ее опорой. На него всегда можно рассчитывать, если нужно успокоиться. – А грибы там есть? – вдруг спросил Робби. – Где? – В твоем салате есть грибы? – Ты что, совсем меня не знаешь? – в притворном возмущении обернулась к сыну Лили. – Разве я способна на такое? Мальчик не рассмеялся. Поправил очки на переносице – у него это признак нервозности.