– О крыше, – вмешалась Лили. – Разве? – удивился Моррис. – Вы разговаривали о том, стоит ли покрывать шифером крышу нашего дома. – Это уже потом было, – возразил Моррис. И продолжал, обращаясь к Робби: – Прежде всего, я рассказал твоему деду, что очень-очень серьезно отношусь к твоей маме. Рассказал, как я впервые положил на нее глаз – она пришла тогда на работу с картонной коробкой, такой деловой коробкой, в черно-белую крапинку, водрузила эту коробку на стол, открыла и достала из нее баночку крема для рук, маленький кактус в горшочке, фотографию кота в рамочке, который, кстати, к тому времени уже умер, то есть это было фото умершего кота… – Моррис, умоляю! – возмутилась Лили. А Робби одновременно с ней воскликнул: – А от чего он умер? – Это была она, кошка, – проворчала Лили. – И умерла она от старости. – А на фотографии она была прям мертвая? – Нет, конечно! О господи… – Ну и вот, когда твой дедушка выслушал все это, – продолжал Моррис, – он сказал: «Ну тогда ладно! Хорошо!» – Тут Моррис вскинул ладони, как бы признавая поражение. – «Тогда валяй», – сказал он. – Ха! – обрадовался Робби. – Ты выиграл, пап! – Определенно. – И Моррис с Лили улыбнулись друг другу через стол. Однако Моррис многое выпустил из этой истории. Например, как после той их первой встречи на работе он месяцами благоговейно смотрел на нее влюбленными глазами и стал объектом шуток всего офиса, а Лили не обращала на него никакого внимания. И как потом он иногда решался заговорить с ней в столовой. И как она постепенно поняла, что он вообще-то очень милый парень, добрый и чуткий. Хотя, конечно, не ее типа. Пока вдруг не оказалось, что именно ее. Заподозрив, что беременна, Лили пришла в ужас. Поняла, что беспечное поведение все эти годы основывалось на допущении, что в любой момент у нее есть вторая попытка, возможность все изменить, но вдруг оказалось, что вовсе нет. Случившееся было абсолютно реально и абсолютно необратимо. Настоящая беременность во времена, когда аборты запрещены. «Очень женатый» мужчина – нерушимо женатый, понимала она, как зачастую бывает с бездетными парами. Поэтому Лили сообщила ему новость просто как информацию, не задавая никаких вопросов: «Я беременна, но ничего от тебя не жду, я справлюсь сама». Это случилось после того, как ее уволили (небольшая проблема с хроническими опозданиями), и она не представляла, как заработать на жизнь. Но не забивала себе голову проблемами. Как-нибудь наладится. А потом однажды ночью ее разбудил звонок в дверь, она поплелась в прихожую, заглянула в дверной глазок и увидела бледного, с застывшим лицом Морриса, в смешных совиных очках. Лили открыла дверь, и он сказал: – Я должен быть здесь. Не могу по-другому. – Вошел, поставил на пол нелепо маленький чемодан из искусственной кожи. – Пожалуйста, не прогоняй меня. И вот это «пожалуйста» тронуло ее до глубины души. Впрочем, она и так не собиралась его прогонять, ни при каких обстоятельствах. Лили знала, что семья будет над ним потешаться. Или как минимум сочтет его забавным. Она понимала, что Моррис производит впечатление чопорного зануды, любителя обстоятельно пересказывать сюжет фильма и долго задумчиво мычать, подбирая нужное слово, и что со временем у него вырастет округлое брюшко, если он не перестанет постоянно хватать печенье. Какой контраст с прежними ее мужчинами! – наверняка подумает семейство, с эффектными, темпераментными и дерзкими красавцами, которые ей всегда нравились. (БиДжей в мотоциклетной куртке, такой галантный и обходительный, пока они не поженились, – и тогда вдруг он в одночасье начал воспринимать ее как тяжкое ярмо.) Но такого типа мужчины теперь не привлекали Лили, ничуть. Три месяца кошмара отрезвили ее – сломили ее, – и она поклялась, что никогда больше не будет такой уязвимой. А Моррис вдруг кивнул сам себе, словно пришел к какому-то заключению. – Знаешь, – сказал он, – может, Грета вчера нервничала точно так же, как я тогда с твоим отцом. Может, она из тех, кто держится холодно и замкнуто, когда не уверен в себе, а когда она познакомится с нами поближе и немного оттает, тогда и она нам больше понравится. – Ох, милый, какой ты у меня славный. – И Лили потянулась через стол и погладила мужа по руке. – А что, – подвел итог Робби, – я лично одобрил бы Грету. – Да неужели, дружище? – улыбнулся Моррис. – А потом мы с Эмили подружились бы. – Ах, Эмили. – Моррис усмехнулся. – Ну, ты можешь подружиться с Эмили, даже если они не поженятся. – Правда? – Безусловно. – О, отлично! – И Робби радостно зачерпнул еще картошки. * * * Но они все-таки поженились. Новость сообщила Элис. Позвонила вечером в пятницу, когда Лили смотрела «Невероятного Халка» вместе с Моррисом и Робби. – Они поженились! – выпалила с места в карьер Элис. – Кто? – Дэвид и Грета. Они поженились. – О боже… – выдохнула Лили, и Моррис вопросительно взглянул на нее. – Подожди, я перейду в другую комнату. – Она вручила трубку Моррису и поспешила в кухню. – Слушаю, – сказала она, как только Моррис у себя положил трубку. – Рассказывай с самого начала. – Да нечего особо рассказывать. Пришла открытка с благодарностью от Греты, где написано… погоди… – Послышался какой-то шорох. – Написано: «Дорогая Элис, благодарю Вас за великолепный пасхальный обед. Рада была познакомиться». Новый абзац. «Мы с Дэвидом хотели бы сообщить, что вчера мы поженились. Единственным гостем была Эмили, потому что мы не хотели никакой шумихи. Надеюсь, Вы пожелаете нам счастья. С уважением, Грета Торнтон Гарретт». – И все? – И все. – Ну что ж, – проговорила Лили после паузы, – думаю, они имеют право поступать так, как хотят. – Без предупреждения. Без объявления о помолвке. Они что, боялись, что мы разрушим свадьбу? И кто в итоге поставил нас в известность? Грета! Даже не сам Дэвид! Нам написала Грета! У меня такое чувство, будто мне сообщили о смерти брата. – Перестань, Элис! – Маме с папой я пока не говорила. И даже Кевину. Все кажется, что если не произносить этого вслух, то ничего и не случилось. – Ты звонила Дэвиду? – Дэвиду? – Ты звонила ему поздравить? – Ты чокнулась? Ну право, Лили. Я понимаю, что ты не так сильно к нему привязана, как я, ты всегда ревновала, потому что до его появления ты была младшей. Но неужели ты не понимаешь, как это болезненно для меня? Не знаю, смогу ли когда-нибудь относиться к нему по-прежнему. – И ничего я не ревновала! – возмутилась Лили. – Боже, сейчас она начнет все принимать в штыки. – Элис наверняка устало воздела глаза к потолку. – Да мне пофиг было, что он младший! Я хочу сказать… Слушай, Элис, вспомни, что сказал Моррис. Разве мы не должны радоваться, что Дэвид встретил наконец кого-то? – Что он встретил разведенку втрое старше себя, которая не снизошла до разговора с нами? Лили расхохоталась. – Что смешного? – Тебя послушать, так бедняжка одной ногой в могиле. Не настолько уж она старая. – Просто древняя. И, честно говоря, я понятия не имею, откуда она. – Из Миннесоты. – Но как она туда попала? – Неудачный первый брак, к примеру, развод, она переехала с дочерью на восток. Перестань, – вздохнула Лили. – Не вижу никакой проблемы. – Ты так говоришь, потому что хочешь казаться более прогрессивной, чем я. – А я и есть более прогрессивная, чем ты. – В то время как меня, с другой стороны, волнует счастье Дэвида. – Я хочу сказать только, что Моррис думает… – Моррис думает, что наша семья недружелюбная, косная и осуждающая, знаю. Я все это уже слышала. – Вовсе нет. Моррис думает, что, возможно, Грета вела себя так, потому что очень нервничала. Он говорит, что, может, она нам понравится со временем, – сказала Лили. И добавила: – Но если уж ты намерена и дальше заканчивать за меня каждую фразу, то попробуй хотя бы заканчивать правильно! И бросила трубку. Пригладила волосы, одернула юбку и вернулась к телевизору.