– Даже удивительно, что у него не случилось цинги. – Сейчас он выглядит вполне здоровым, – заметила Серена. Они с Дорой оглядели его с головы до ног и улыбнулись. Поезд несся сквозь пустоши, поросшие пожухлыми сорняками и усеянные ржавыми кухонными раковинами, тракторными шинами и голубыми пластиковыми пакетами, бесконечными голубыми пластиковыми пакетами. – Будь ты иностранцем, – обратилась Серена к Джеймсу, – который только прилетел в эту страну и сел в поезд, идущий на юг, ты бы воскликнул: «И это и есть Америка? Это Земля обетованная?» – Кто бы говорил, – отозвался Джеймс. – Да и Балтимор не такой уж живописный рай. – Нет, я имела в виду… Я про железные дороги вообще. Северо-Восточный коридор. – Ах, вот как. – Я не предполагала, что мы соревнуемся, – шутливо добавила она. – Ну, известно, какие вы, балтиморцы, спесивые, – сказал Джеймс. – Я знаю, как вы сортируете людей в зависимости от того, кто какую школу окончил. А потом в итоге женитесь на тех, кто из вашей школы. Серена принялась демонстративно оглядываться по сторонам. – Ты видишь рядом кого-то из моей школы? – Не прямо сейчас, – признал он. – Давай, продолжай! Она ждала, что же он скажет дальше, но он не стал развивать тему, и некоторое время они ехали молча. Позади них женщина с мягким умиротворяющим голосом говорила по телефону. «Как ты сейчас? – услышала Серена. И затем, после паузы: – Нет-нет. Сейчас, дорогая. Расскажи мне, что случилось. Я же слышу, что-то произошло». – Взять, к примеру, бедного Николаса, – внезапно заговорил Джеймс. – Отец увез его из Балтимора, и остальная семья перестала с ним общаться. – Это не мы! – возразила Серена. – Это они. Вообще-то, дядя Дэвид. Мама не понимает, в чем дело. Говорит, в детстве он был таким компанейским. Тетя Элис была немножко брюзгой, но дядя Дэвид – такой жизнерадостный общительный малыш, сплошная радость и ликование. А сейчас – поспешил сбежать с похорон собственного отца. Похороны деда, сказал Николас, «похороны деда Гарретта». Но дедуля никогда не был «дедом»! Как мог Николас этого не знать? – А твоя тетка, – продолжал Джеймс. – Она переехала всего лишь в округ Балтимор, но – о нет. О нет. Больше никогда с ней не общаемся. – Не говори глупостей, мы все время с ней общаемся, – возразила Серена, лишь немного преувеличив. Непонятно, с чего вдруг она начала защищаться. Это стресс, решила Серена. Стресс от встречи с его родителями. Когда впервые возникла идея этой поездки, планировалось, что они проведут там выходные. Джеймс все рассуждал, где они должны попробовать лучшие чиз-стейки Филадельфии и захочет ли она посетить художественный музей. – Тебе наверняка понравится Комната ужасов, – сказал он. – Комната ужасов? – Так родители называют мою спальню. – Смешно. – По всем стенам постеры «Иглз». И крошки от сэндвичей под кроватью, аж с 1998 года. – Но… мы же не будем там останавливаться, правда? – спросила она. – Останавливаться? – В смысле… не будем ночевать в Комнате ужасов? – Эй, я пошутил. Ну, по крайней мере, насчет крошек. Уверен, мама прошлась там пылесосом хоть раз с тех пор, как я уехал. – Но я же буду спать в гостевой комнате, – вопросительным тоном уточнила она. – Ты хочешь спать в гостевой? – Ну да. – Ты не хочешь ночевать со мной в моей комнате? – Не в присутствии твоих родителей. – В присутствии… – Он запнулся. – Слушай, уверяю тебя, они догадываются, что мы спим вместе. Думаешь, они переполошатся по этому поводу? – Мне все равно, догадываются они или нет. Я просто не хочу подобной демонстративности при первом же знакомстве. Джеймс задумчиво разглядывал ее. – У них же есть гостевая комната? – спросила Серена. – Ну… да. – Так в чем проблема? – Это выглядит как-то… неестественно: пожелать друг другу спокойной ночи и разойтись по разным комнатам, – пояснил он. – Ну прости, – сухо проговорила Серена. – И потом, я буду скучать по тебе! И папа с мамой расстроятся. «Боже правый, – скажут они, – эти дети ничего не знают о сексе?» – Тсс! – шикнула Серена, потому что в тот момент они сидели в библиотеке, где любой мог их услышать. Она оглядела зал, потом наклонилась к нему через стол. – Тогда поедем только на воскресенье, – прошептала она. – И как ты себе это представляешь? – Мы скажем, что заняты по субботам и приедем в воскресенье, а поскольку у меня занятия в понедельник утром, то сможем побыть у них только один день. – Господи, Серена. Ехать в такую даль всего на несколько часов? Лишь бы прикинуться, что мы не так уж близки? Но в итоге они именно так и сделали. Серена настояла на своем. Она понимала, что разочаровала его. Возможно, он даже счел ее лицемеркой. Но она все равно считала, что поступила правильно. Поезд подъезжал к Вилмингтону. Разбросанные там и сям заброшенные с виду домишки постепенно уступали место сияющим белым офисным зданиям. Контролер прошел по проходу, собирая отрывные талоны, торчащие над некоторыми креслами. – Вот, к примеру, как твоя мать сказала про моего зятя, – внезапно выдал Джеймс. – Что? О чем это ты? – Когда я в первый раз пришел на ужин, помнишь? Я рассказал твоей матери, что один из моих зятьев из Балтимора, и она тут же: «Ой, а как его зовут?» Джейкоб Розенбаум, говорю, но все зовут его Джей. «О, – хмыкнула тогда она, – Розенбаум. Он, наверное, из Пайксвилля. Большинство евреев там живут». – Ну, мама немножко старомодная, – хмыкнула Серена. Джеймс многозначительно посмотрел на нее. – В чем дело? – рассердилась Серена. – Ты хочешь сказать, что она антисемитка? – Я просто говорю, что Балтимор – это такая история про мы-и-они, вот и все. – Ты все еще говоришь о Балтиморе? – Просто смотрю на это с другой стороны, – уточнил он. – Семейство твоего зятя, может, и вправду живет в Пайксвилле, – рассуждала Серена. – Но они запросто могли бы жить и в Сидаркрофт, рядом с моими родителями. Наш район вовсе не запретная зона или что-то в этом роде. – Ну разумеется, я понимаю, – торопливо перебил Джеймс. – Я просто хотел сказать, что, на мой взгляд, балтиморцы любят… классифицировать. – Люди вообще любят классифицировать. – Ладно, окей… – А как насчет того, что выдала твоя мама, когда мы уезжали? – А что? – «В следующий раз вы должны приехать на выходные, – сказала она. – Приезжайте на пасхальные каникулы! Соберутся все, и ты увидишь, что такое большая семья!» Серена невольно заговорила нагловатым тоном болтливой домохозяйки, хотя это совсем не было похоже на Дору. И Джеймс это заметил; он бросил на нее короткий пронзительный взгляд: – А что не так?