- Прошу. Я отлично проведу время в компании вашего коньяка. Бернар сделал над собой усилие, чтобы не разозлиться: гость был слишком бесцеремонен, слишком уверен в себе. Если это и блеф, то высочайшей пробы. Не сводя глаз с Клебера, невозмутимо смакующего «Круазе», Бернар набрал вызов, выставив высочайший приоритет. Ординет молчал. Бернар уже подумал, что Поль не ответит, когда перед ним раскрылась видеосфера. Жюно был мрачен и не смотрел бывшему другу в глаза. - Что тебе нужно? – устало спросил он. – По-моему, мы уже всё друг другу сказали. - Я знаю о Зои, друг мой. И о Мартинесе тоже. Услышав это имя, Поль дёрнулся. Его лицо перекосилось. - Мерзавец! Он же обещал сохранить тайну, если я… если я сделаю… как он сказал… Клебер, находящийся вне фокуса вирта, демонстративно поднял бокал, салютуя графу. - Ты, наверное, меня призираешь, Берни? – убито спросил учёный. - Ерунда, Поль. Забудь. И прости меня за ту пощёчину. Тогда я ещё не знал. - Я её заслужил. - Нет, друг мой. Ты поступил так, как тебе велит совесть. Клебер невозмутимо подлил себе коньяку. «Что за невежа!» – раздражённо подумал Бернар. Ему не хотелось продолжать разговор при этом человеке. Это было слишком личное. - Не волнуйся, Поль. Я прижму мерзавца. А потом мы встретимся и всё обсудим. Только я, ты и Тео. Как всегда. Ты веришь мне, Поль? Учёный какое-то время молчал, преодолевая волнение. - Благослови тебя Высшие, Бернард, – наконец выдавил из себя Поль. - До встречи, друг мой. Бернар свернул сферу и мрачно уставился на невозмутимо попивающего коньяк гостя. - Как вы узнали? - Скажем так, я обладаю очень широкими возможностями… и полномочиями. - Если вы говорите о спецслужбах, то я вам не верю. – Разговаривая с влюбчивым учёным, Бернар параллельно прогнал портрет своего гостя по базам, к которым имел доступ как депутат планетарной ассамблеи и убедился, что ни в одной из них человека с такой внешностью нет. - Я могу использовать эти организации, но не имею чести служить в них, – туманно пояснил Клебер и тут же добавил: – Давайте вернёмся к этому вопросу позже. Сейчас есть заботы поважнее. Итак, вы убедились, что ваш соперник ведёт нечестную игру. Кстати, бедняга Жюно – не единственный, кого Мартинес вынудил отказать вам в поддержке. Есть и другие. И, поверьте, у меня найдутся необходимые доказательства. Но вопрос не в том, что сделал или что ещё сделает Клод Мартинес. Вопрос в том, что намерены предпринять вы? Больше всего Бернару хотелось сказать незваному гостю, что это не его ума дело, но он прекрасно понимал, как нелепо это прозвучит. Действительно, что он может сделать? Обвинить Мартинеса в шантаже невозможно, ведь тогда неминуемо всплывёт история с подделкой экзаменационных оценок, и Поль сядет в тюрьму. Выкрасть компрометирующие документы? Сложно, рискованно и долго. Мартинес – опытный интриган. Он расчётливо сделал ход в последний момент, чтобы у Бернара не осталось времени на ответный удар. Несомненно, Клебер тоже это понимает. Поэтому и явился именно сейчас. Бернар с трудом подавил раздражение. - Если не ошибаюсь, месье Клебер, вы пришли ко мне с неким предложением? - В каком-то смысле. У меня есть решение вашей проблемы. - И какое же? - Клод Мартинес перешёл черту. Его нужно остановить. Бернар отставил бокал. Уж не подослан ли этот Клебер? Но кем, с какой целью? Надо вытянуть из него как можно больше. - Что конкретно вы имеете в виду? - Клод Мартинес и ему подобные – угроза для республики. Если такое отребье заполнит парламент, это станет прямой угрозой для всех нас. - Ого! Так вы, оказывается, радеете об общих интересах? - Я всего лишь констатирую факт. Я убеждён, что Мартинеса на пушечный выстрел нельзя подпускать к депутатскому креслу. Но если вы со мной не согласны, я готов откланяться. Поведение незваного гостя сбивало Бернара с толка. Клебер держался и говорил как-то странно. Словно глядя на происходящее со стороны. Клебер и весь был странным. Слишком спокойным. Слишком безразличным. Бернар подумал, что если он сейчас выставит гостя вон, Клебер уйдёт с тем же спокойствием, с каким пришёл. Как будто дело, о котором шла речь, слишком незначительно, чтобы из-за него переживать. Как будто есть дела куда важнее. - В целом я с вами согласен, – тщательно подбирая слова, произнёс Бернар. – Если бы решение зависело от меня, Мартинес не получил бы и поста советника коммуны[1]. Но мои руки связаны. Если я попытаюсь припереть его к стенке, он предаст историю Поля огласке. А прибегать к методам самого господина Мартинеса я не намерен. - Это делает вам честь. Но не решает проблему. Более того, лишь усугубляет её. Поверьте, я отлично знаю людей такого склада. Выиграв выборы, Мартинес через какое-то время всё равно прижмёт Поля Жюно. - Зачем ему это? - Сейчас он не горит желанием топить вашего друга, чтобы не выглядеть в глазах избирателей мелким интриганом. Но после выборов ситуация изменится. Разоблачение прелюбодея-учёного, который вынуждает аспиранток к сексу в обмен на оценки, станет прекрасным началом карьеры в парламенте. Но главное, дружба с подобным извращенцем ляжет неизгладимым пятном на вас. Уничтожив Поля Жюно, Мартинес избежит конкуренции с вами на следующих выборах. Вы же понимаете, что он не планирует ограничиться одной каденцией? Бернар не торопясь, пригубил коньяк, обдумывая слова Клебера. Печально признавать, но он прав. Мартинес умудрился расставить идеальную ловушку. - Предположим, вы правы. Но вы, кажется, говорили о каком-то решении этой проблемы? - Совершенно верно. Я считаю, что с интригами господина Мартинеса необходимо покончить раз и навсегда. Причём не когда-нибудь в отдалённом будущем, а прямо сейчас, до выборов. Вы согласны? Бернар Д’Эвре приподнял брови. - В теории, разумеется, я согласен. Но я не вижу практического способа «покончить с его интригами». Как вы себе это представляете? - Это зависит от самого Мартинеса. Завтра в полдень он проводит предвыборный митинг. Я дам ему шанс прилюдно покаяться в грехах. - Вы, видимо, шутите? Клебер допил коньяк и вернул бокал на стол. - Вовсе нет. Каждый заслуживает шанса. Бернар скептично приподнял брови. - Сомневаюсь, что Клод Мартинес воспользуется вашим шансом. - Что ж, – равнодушно бросил Клебер. – Тогда ему придётся смириться с последствиями. - Последствиями? - Именно. Я не хочу обременять вас деталями, но поверьте, судьба Мартинеса станет прекрасным уроком для каждого бесчестного политика. Кровь бросилась Бернару в голову. - Что вы… как вы смеете делать подобные намёки?! – воскликнул он, с трудом сдерживая гнев. – Я сыт по горло вашими фокусами! Ваше поведение… я прошу вас немедленно покинуть мой дом. - Что ж. Я вас услышал. – Клебер невозмутимо поднялся. – Можете меня не провожать, я знаю, где выход. И всё-таки посмотрите завтра прямую трансляцию. Вы не пожалеете. Странный гость удалился, оставив графа Д’Эвре в тягостном недоумении. Что означает этот визит? Что хотел сказать ему Клебер, и что он хотел услышать от самого графа? По зрелому размышлению, Бернар пришёл к выводу, что Клебер подослан не кем иным, как самим Клодом Мартинесом. Действительно, откуда иначе Клебер стало известно о секрете Поля Жюно? На первый взгляд, версия выглядела логичной: рассказав о том, как Мартинес заставил Поля отречься от друга, Филипп Клебер надеялся втереться графу в доверие. А его назойливые намёки имели целью спровоцировать Бернара. Если бы он клюнул на наживку и попросил Клебера помочь избавиться от Мартинеса, скорее всего, завтра об этом уже трубили все таблоиды. Но эта версии не объясняла одного: зачем Мартинесу подсылать провокатора к заведомо побеждённому сопернику? Ведь, как не обидно это признавать, Бернар Д'Эвре уже побеждён. Голосование лишь формальность. Так зачем тратить на него силы, да ещё и раскрывать свои карты? Бернар потёр переносицу. Есть ли другое объяснение? В принципе, нельзя исключить самый простой вариант: Клебер – обыкновенный мошенник. Как-то связанный с Мартинесом, но действующий от собственного имени. Пронюхав об истории с Полем Жюно, он мог решиться на аферу, чтобы с помощью всё той же провокации заставить Бернара заплатить за молчание. Да, вот эта версия выглядит реалистично. Клебер изо всех сил старался показать, что он готов на любое преступление, чтобы помочь графу Д'Эвре расправиться с соперником. Очевидно, он ждал, что Бернар клюнет и озвучит подобную просьбу. А затем он бы предъявил графу запись разговора и потребовал денег. Болван даже не подозревал, что в библиотеке, как и в рабочем кабинете особняка, действуют подавители сигналов, делающие невозможной любую запись. Но Бернар, верный своей привычке не рисковать попусту, не попался в ловушку. Осознав, что его хитрость не прошла, Клебер предпочёл ретироваться, закруглив разговор нелепым советом посмотреть завтрашнее выступление Мартинеса. Что ж, в любом случае Бернар потерял всего лишь полчаса. А мог бы потерять куда больше. Хотя, с другой стороны, куда уж больше? Выборы он проиграл, причём, что особенно обидно, не достойному противнику, а беспринципному мошеннику, коррупционеру и шантажисту. Не удивительно, что теперь к нему лезет всякая шваль. В самом деле, если Мартинес смог оставить с носом графа Д’Эвре, отчего бы не попробовать и другим? «Этот подлец превратил меня в посмешище, – с горечью думал Бернар. – Слава Богу, отец не дожил до такого позора». В библиотеку, неслышно ступая, вошла Жаклин. Бернар попытался улыбнуться. - Ты совершенно себя не жалеешь, дорогой. – Жаклин обвила его шею рукой, прикоснулась к щеке губами. – Они не стоят твоих нервов. Тут её взгляд упал на два бокала, стоящих на столике. - Кто-то приходил? – удивилась она. – Кто? - Неважно, – отмахнулся Бернар. – Так… проситель. Жаклин подняла один из бокалов. Под ним растеклась небольшая лужица коньяка. - Он мог бы быть и поаккуратнее, – с неудовольствием заметила Жаклин. – В следующий раз не пускай в дом таких нерях. - Ни за что, дорогая, – охотно согласился Бернар. - Я пришла пригласить тебя к ужину. Но, если у тебя нет настроения, я распоряжусь, чтобы тебе подали сюда. - Нет. Я, пожалуй, спущусь. - Вот и отлично. – Лицо Жаклин просветлело. – Завтра утром у Мадлен будет небольшой концерт. Хочешь, пойдём?