Клебер снова пропустил графа вперёд, а затем вышел и сам. За их спинами лязгнули стальные челюсти лифта. Бернар огляделся. В небольшом фойе, в которое выходили двери лифта, пусто и тихо. То ли все заняты своим делом, то ли на перерыве…Стоп-стоп… какой перерыв? С чего он взял, что Высшие нуждаются в человеческом персонале? «Наверное, – внезапно подумалось Бернару, – вокруг не протолкнуться от микроскопических элементов мозаик, просто они слишком малы, чтобы различить их невооружённым глазом. А они везде: на стенах, на потолке, в воздухе, которым я дышу. Вот дьявольщина!» Бернар чисто рефлекторно кашлянул, приложив к губам ладонь. По длинному офисному коридору Клебер проводил его в переговорную. Комната как комната. Напротив дверей – имитация окна во всю стену. За «окном» переливаются огни ночного Парижа с высоты башен делового центра. Прекрасная имитация, кстати говоря. Под потолком едва слышно шелестит система искусственного климата. Светильники стандартные, бестеневые – по периметру комнаты. В центре стол для совещаний, четыре кресла. Всё недорогое, но добротное. «Хорошее прикрытие, – оценил Бернар, – достоверное. Даже про кофемашину не забыли, вон, торчит в углу. Посторонний человек ни за что не заподозрит в этом скучном офисе тайное убежище инопланетной расы». - Располагайтесь, месье Бернар, – радушно предложил Клебер, щелчком пальцев делая свет ярче и направляясь к кофемашине. – Желаете чего-нибудь? - Благодарю. Я бы предпочёл перейти к делу. - Да-да, я помню. У вас же совещание в половине шестого. Бернар готов был поклясться, что в невыразительном голосе Клебера прозвучала насмешка. - Пока мои партнёры не подошли, давайте немного подготовимся. – Клебер вернулся с кружкой горячего чёрного кофе и расположился напротив Бернара. - В каком смысле – подготовимся? Бернара раздражал подчёркнуто доброжелательный тон Клебера. Было в нём что-то издевательски-панибратское. Хотя, возможно, всё дело в расходившихся нервах. Всё-таки гражданская жизнь расслабляет. В былые времена майор Д'Эвре и глазом не моргнул в подобной ситуации. А может, просто годы берут своё? - Вы хорошо знаете расу Мозаика? – спросил Клебер, непривычно для уха графа употребляя название Высших в единственном числе. - Насколько это возможно для обычного человека, – уклончиво ответил Бернар. В своё время ему довелось изучить немало материалов по Высшим расам, в том числе и секретных, но он не видел необходимости сообщать об этом Клеберу. - В таком случае позвольте расширить ваши познания. Можете рассматривать это как знак доверия со стороны коллаборации мыслеформ. - Со стороны чего, простите? - Коллаборация – управляющая структура Мозаики. Мыслеформа – подчинённая структура, созданная для реализации конкретного проекта. Конгломерат – элемент мыслеформы, выполняющий типовое действие… Знаете, думаю, будет проще, если я покажу. Клебер активировал видеосферу и перевёл её в невидимый режим. Теперь голографические изображения казались реально присутствующими в кабинете. Бернар почувствовал лёгкую зависть: технологии человечества до такого уровня ещё не доросли. - Мозаика – не самое точное имя для этой расы, – начал Клебер, – но адекватного названия нам, людям, всё равно не придумать. Человечество и Мозаика – слишком разные, чтобы выработать взаимно-однозначные определения даже для базовых понятий. К примеру, Мозаике неизвестно понятие личности. Представляете? Вообще всё, что касается индивидуальности, обособленности им чуждо. В республиканских университетах на кафедрах ксенобиологии Мозаику рассматривают либо как аналог огромного муравейника, либо как объединение клеток в многоклеточном организме. И то, и другое в корне неверно. Но ничего более похожего в земном биоценозе всё равно нет, так что нам с вами придётся отталкиваться от этих ложных аналогий. То, что видим мы с вами, это – конгломераты: небольшие комплексные конструкции, не имеющие постоянной формы. Свойства каждого конгломерата диктуются текущей задачей, которую он призван выполнить, и определяется конфигурацией микроскопических элементарных компонентов Мозаики. Все элементарные компоненты совершенно идентичны с точки зрения строения. Уже по одному этому ясно, что наши определения Мозаики ущербны. Иллюстрируя слова Клебера, в пространстве невидимой сферы взвихрился уже знакомый Бернару серый туман. Его фрагмент послушно увеличился, стали видны отдельные точки – компоненты. Больше всего они походили на металлические опилки, распределяющиеся по силовым линиям магнитного поля. - Это электромагнетизм? – уточнил депутат. - Нет. У них другая природа связей. Нашей науке она неизвестна. – Клебер чуть заметно усмехнулся. Дескать, ну да, так тебе сейчас всё и выложат. - Так вот. Как я уже сказал, конгломерат, получает те или иные свойства в зависимости от конкретной задачи. Эти свойства реализуются путём изменения пространственной и количественной конфигурации конгломерата и типа связей между составляющими его компонентами. - А нельзя ли привести какой-нибудь наглядный пример? – спросил Бернар, почувствовавший себя курсантом на лекции. - Почему бы нет? – охотно согласился Клебер. – Начнём, скажем, с кота. Ведь вы любите котов, не правда ли? Да бросьте, все их любят. Решено, создаём кота! Вихрь над столом послушно сгустился, превратившись в чёрного, как уголь, пушистого кота. От настоящего его отличало едва заметное мерцание, как будто материал, из которого он состоит, находится в постоянном движении. Хотя, скорее всего, так оно и есть. - Меняя спектр поглощения, конгломерат может менять цвет… Кот превратился сначала в рыжего, потом в нежно-фиалкового в розовый горошек. - Или физические свойства объекта. Кот начал ярко светиться. «Как бы не взорвался», – мелькнула у Бернара внезапная мысль. Но кот и не думал взрываться. - Объект получает динамические характеристики, определяемые суммарным управляющим контуром конгломерата. Светящийся кот задрал заднюю лапу и принялся сосредоточенно вылизываться. Бернар рассмеялся. - Варьируя число компонентов в конгломерате, объект можно масштабировать. Кот стремительно вырос до размеров пуделя, а затем так же резко опал до величины котёнка. - А как связан масштаб с интеллектом? – уточнил Бернар. – Он тоже масштабируется? - Отличный вопрос. – Клебер полностью вошёл в роль лектора. Взмахом руки он убрал со стола рассыпавшегося в серую пыль кота. - Одиночный компонент не разумен. Как нейрон в головном мозге человека. Конгломерат, как комплексный объект, с определённой натяжкой можно назвать ограниченно разумным. В рамках его функций, конечно. Если же говорить о подлинной разумности, то конгломерат, конечно, не разумен. Но вы правы, с увеличением числа компонентов растут и возможности конгломерата. - Другими словами, прямая зависимость между размером Мозаики и её умственными способностями всё-таки существует? – Бернар решил извлечь как можно больше драгоценной информации из внезапно открывшегося перед ним источника. - В каком-то смысле это так. Только напомню, что Мозаика – это общее название расы. Мы же говорим о композициях из единичных компонентов. Чем их больше, тем больше связей, тем функциональнее, говоря простым языком, весь конгломерат. В какой-то момент происходит качественное изменение, и конгломерат становится мыслеформой. Вот к ней уже применимо наше понятие «мышление», хоть и с натяжкой. К примеру, мыслеформа массой в тридцать килограмм обладает интеллектом, сопоставимым с человеческим. - А максимальный уровень? - Вряд ли мы в состоянии представить глубину интеллекта мыслеформы размером с континент. Бернар с трудом скрыл изумление. Он даже не предполагал, что столь огромное разумное существо возможно. Но он не собирался выдавать Мозаике свои чувства. А в том, что она наблюдает за его реакцией, Бернар не сомневался. - Это… впечатляет. Как я понимаю, одна из мыслеформ находится внутри вас. Что это означает? Вы стали её составной частью? Клебер покачал головой. - Вы ошибаетесь. Даже самая простая мыслеформа слишком велика для внедрения. В мой организм внедрён простейший целевой конгломерат, не более того. Но он существует обособленно. Мысленная связь между человеческим мозгом и элементами мозаики невозможна в принципе. Они не читают моих мыслей, а я понятия не имею, о чём думают они. И думают ли в том смысле, какой мы вкладываем в это понятие. Мы слишком разные для прямой связи. У нас не совпадают, скажем так, операционные системы и разъёмы. Бернар задумался. - То есть, это своего рода симбиоз? – предположил он. Клебер задумался. - Нет, это тоже не совсем верно… Скорее, я – наёмный работник. У нас с Мозаикой заключён взаимовыгодный договор. Я ношу конгломерат и выполняю задания. - И что получаете взамен? - Уже получил. Мозаика спасла меня от неминуемой смерти. Если вам интересно, я как-нибудь расскажу об этом. Ну и, что скрывать, они платят мне неплохую зарплату. Ведь ради них мне пришлось оставить свою прежнюю службу. - Службу? - По специальности я детектив. Прежде я работал на одну серьёзную организацию, – уклончиво ответил Филипп. «Не хочет раскрывать карты, пока не будет уверен, что я согласен работать на Мозаику, как он, – догадался Бернар. – Что ж, предусмотрительно. Я бы поступил также». - Вы говорите, что работаете на Мозаику. Тем не менее, вы смогли вызвать конгломерат у меня в кабинете. Значит, он вам подчиняется? - Нет. Он передаёт мне поручения Мозаики и контролирует результат. У нас простейшая система связи. - Какая? - Вы удивитесь. Когда они хотят мне что-то сказать, у меня чешется ладонь и на коже проявляются слова. Кроме того, конгломерат способен получать информацию от моих органов чувств. -То есть, как? - Всё просто: конгломерат считывает электрические сигналы синапсов. Грубо говоря то, что передаёт зрительный или слуховой нерв, копируется в конгломерат. - Звучит не слишком приятно, не находите? - Со временем привыкаешь. Бернар задумался. - А если вы откажетесь выполнять задания мозаик? Вас ждёт участь Мартинеса? Клебер равнодушно пожал плечами. - Если бы вы во время боя отказались выполнять приказ, вас бы расстреляли. Но вы же не подали из-за этого в отставку? - Не передёргивайте, Филипп. Армия – часть республики. И потом, армия не контролировала каждый мой шаг. Клебер поморщился.