«Прямо по методичке, – подумалось Фредерику. Как там было? «Командир должен демонстрировать спокойствие и уверенность для поддержки боевого духа вверенного ему подразделения». - Что с точки зрения биоугрозы? Дюранд? Фредерик вздрогнул. Опять замечтался… - Пока ничего конкретного. Всё зависит от того, на какой основе развились местные биоформы. Есть разные варианты. Ординет закончил сканирование баз данных и виновато пискнул. Как и следовало ожидать, руководство даже не подумало облегчить им задачу: о биосфере второй планеты НС755М в общей вводной вообще не упоминалось. Значит, придётся выкручиваться самим. Фредерик не удивился: начиная с четвёртой высадки им стали давать все меньше данных. И правильно. Десант часто высаживается на планетах, о которых республике ничего не известно. Определять тип и потенциальную опасность биома этих планет будущие офицеры-учёные обязаны буквально «на лету». Проанализировав скудные данные, которые смог предоставить ординет, Фредерик остановился на геологическом портрете планеты. Как и следовало ожидать, метан и аммиак здесь вне конкуренции. Кремния не так уж много, зато углерода – сколько угодно. Вода присутствует, но её немного. Дюранд про себя усмехнулся. Здешние красотки могут носить на руках колечки с водяными кристалликами вместо бриллиантов. Если, конечно, в местном биоме найдутся красотки, которые смогут похвастаться наличием пальцев. Выжав из базы всё, что можно, Фредерик уяснил только одно: если на второй планете НС755М и есть жизнь, она развилась не на кислородной основе. Вода на второй НС755М - камень. Что-то вроде земных пород, содержащих кремний. В чистом виде это наверняка лёд 1-с, кристаллическая решётка которого в точности совпадает с решёткой алмаза, и лёд-2, в котором может быть растворено что угодно, с его-то трубчатой решёткой. В любом случае, раз кислород выпадает из уравнения жизни, значит, ожидать чего-то привычного не приходится. Именно такие планеты считаются самыми коварными и непредсказуемыми. Как бы ни было велико разнообразие белковой жизни на кислородно-углеродной основе, людям, самим состоящим из похожего белка, она понятнее и роднее. Но существа, использующие другие основы для своих организмов, нередко оказываются непостижимыми для человеческого разума. Выбор оптимальной стратегии при столкновении с такими формами жизни немногим отличается от гадания слепой цыганки по ручному протезу. Да уж, приготовило начальство задачку для практикума, нечего сказать. - Будет плохо, Винсент, – честно признался Дюранд, закончив изучение скудных данных. – Насколько плохо, пока не скажу, но если мы хотим дойти до цели, придётся шарахаться от всего подряд. - Далеко мы уйдём, если будем шарахаться… – Энри не потрудился скрыть разочарование. Очевидно, он ожидал от Дюранда большего. Очень неумно с его стороны. А если бы Фредерик сейчас принялся допрашивать десантника, минами какой модели может быть засеяна дорога к цели? Некоторые вещи просто невозможно предсказать заранее. Их можно только узнать на собственной шкуре. - Когда сядем, дай мне хотя бы полчаса. Тогда я смогу сказать что-то определённое, – попросил Фредерик. Энри приободрился. Он ожидал худшего. - Полчаса дам легко. Пока разгрузимся, пока скоммутируемся со штабом, вот тебе и время. Сигнал на высадку раздался, как всегда, внезапно. Взводы распределились по «стручкам» посадочных модулей. «Стручок» штука хорошая, но со своими проблемами. За счёт минимума управляющей электроники и экранирующего покрытия их почти невозможно засечь, а это, согласитесь, главное при высадке на чужую территорию. А неприятная особенность «стручков» – аэродинамика смятой газеты. Тряска и болтанка в них совершенно варварская, а гравитационные компенсаторы не предусмотрены вообще. Очевидно, конструкторы «стручков» уповали на надёжные ремни, прочную конструкцию и, в особенности, на крепкие солдатские кости. Поэтому в «стручках» курсанты закреплялись как можно тщательнее, не допуская ни малейшей слабины в самозатягивающихся ремнях. Вывалиться из индивидуального кокона и мотаться сухой горошиной по переполненному модулю никому не улыбалось. Пошёл обратный отсчёт. На единице Энри успел крикнуть ребятам что-то ободряющее, а потом «стручки» вышибло из пусковых катапульт. В момент старта перегрузка в «Стручке» составляет довольно неприятные семь G. Зато потом на какое-то время наступает блаженная невесомость. «Стручки» с курсантами стремительно понеслись по пологой траектории, постепенно приближаясь к верхним слоям атмосферы. Бортовой компьютер сообщил, что вхождение произойдёт через полторы минуты. Фредерик попытался представить, что творится сейчас под плотным слоем метановых облаков. Картина вырисовывалась жутковатая. Серый сумрак, пронизываемый молниями, ураганный ветер швыряет в лицевые щитки пригоршни сухого метанового снега. Ноги по колено проваливаются в сугробы. А может, и не по колено, может – вообще по пояс или даже с головой. Вой ветра проникает даже сквозь звукоизоляцию скафандра. Кажется, что тонкий слой защиты, отделяющий живое, тёплое тело от мороза тёмной преисподней, вот-вот порвётся, не выдержав нагрузки, и он, курсант Дюранд, превратится в хрупкую ледяную статую, памятник человеческой самонадеянности. Фредерик вздрогнул. Примерещится же… Первый вход в атмосферу ощутимо приложил биолога об стену. Дюранд даже обрадовался. Удар выбил из головы мрачные предчувствия. Отрикошетив от атмосферы, словно плоский камушек, запущенный вдоль поверхности реки, «стручок» вылетел в открытый космос, но менее чем через минуту вновь вонзился в разреженную мезосферу и стремительно миновал мезопаузу, которая у этой планеты начиналась на сумасшедших четырёхстах километрах от поверхности. Потом началось самое интересное. Перегрузка не опускалась ниже четырёх G, хотя временами вырастала до всех десяти, что немало даже для мощных организмов военных. «Стручок» швыряло так, что казалось, он вот-вот разлетится на части. Время от времени спускаемый аппарат начинало крутить, словно в безумном аттракционе. Дюранд возблагодарил Высших за то, что перед стартом им вкололи мощный боевой коктейль, включавший, помимо прочего, лошадиную дозу средства от кинетоза. Десантники, переносили спуск не в пример легче. Это и понятно, ведь их тренируют на разных центрифугах и тренажёрах с самого первого курса, пока курсанты-биологи наслаждаются высушиванием бабочек и другими безобидными занятиями. «Нет, – думал Фредерик, стараясь сжимать челюсти как можно сильнее, чтобы ненароком не откусить себе язык. – Надо всё-таки больше внимания уделять физической подготовке. В конце концов, мы тоже боевые офицеры, а тренажёры у нас всего трижды в неделю. Форменное безобразие. Куда только глядит руководство?» Будь они на землеподобной планете, с её сравнительно тонкой атмосферой, в которой линия Кармана проходит, как правило, на стокилометровой высоте, мучения биолога уже давно бы закончились. Но здесь глубина атмосферного океана была впятеро больше стандартной, а его плотность у поверхности – выше почти втрое. Поэтому спуск на «русских горках» всё длился и длился, а болтанка росла с каждой минутой. Казалось, какой-то чокнутый великан схватил «стручок» и трясёт его над разверстой пастью, стремясь вытрясти из него побольше горошинок-человечков. К счастью, к тому моменту, когда желудок Дюранда решил, что нет такого лекарства, которое воспрепятствует ему вывернуться наизнанку, «стручок» в последний раз швырнуло, а затем, наконец, припечатало так, что у всех зазвенело в ушах. Поглощённый борьбой с бунтующим желудком, Фредерик не сразу заметил, что болтанка прекратилась. Они приземлились. Звёздная система НС755М Поверхность второй планеты. В «стручке» зажёгся зеленоватый свет. Полноценная электрика в посадочном модуле не предусматривалась, поэтому вместо обычных ламп под потолком светились химические люминофоры. Надолго их не хватает, но «стручок» – штука одноразовая, так что люминофоры тут как раз к месту. - Время, парни! – Энри включил общую линию связи. – Собираемся и выходим. Первая группа – периметр и охрана. Вторая – груз. Дюранд, вы идёте с первой группой. Десантники принялись за дело. Рюкзаки с частями передатчика крепили к стандартным разъёмам на спинной части скафандров. Энри вставил пиропатроны в четыре гнезда по периметру того люка, который оказался сверху. - У всех закрыты шлемы? Можно было и не спрашивать. Скафандры курсанты загерметизировали ещё на борту транспорта, точно по правилам безопасности. Но всегда остаётся небольшой шанс, что какой-то растяпа оставит систему открытой. Так что перед каждым выходом этот вопрос повторялся, всегда вызывая россыпь туповатых солдатских шуточек. Но на этот раз охотников пошутить не нашлось. Жутковатые условия за бортом не располагали к юмору. - Включить внешние микрофоны, умножители оптики – на двадцать процентов. Замерцали ординеты. В скафандрах их интерфейс стандартно размещается на предплечье правой руки. - Внимание, контакт с внешней средой. Короткие хлопки. Люк с шумом вылетел, кружась в воздухе, и с грохотом рухнул где-то снаружи. У Дюранда полегчало на душе. Если бы вокруг «стручка» громоздились сугробы, крышка упала бы беззвучно. Получается, откапываться им не придётся. Уже хорошо. В квадратном проёме люка показалось низкое небо болезненного, серовато-жёлтого оттенка. Судя по данным, облачно тут всегда. Тоска смертная. Прицепили складную лестницу. Курсанты один за другим полезли наружу. Дюранд шёл третьим. Едва высунув голову из-за надёжного прикрытия «стручка», он огляделся и замер в изумлении, пока невежливый толчок снизу не вернул его к действительности. А удивляться было чему. Дюранд готовился к яростной стихии, слепящей пурге, в общем, к настоящему аду. А попал в какую-то сказочную страну. Оптические умножители превратили сумерки планеты в яркий день, наполнили его цветом. Перед поражённым биологом раскинулся пасторальный пейзаж. «Стручок» удачно приземлился на вершину небольшого – метров ста в высоту – холма. С него открывался отличный вид на окрестности. Впереди расстилалась пустошь, покрытая колышущейся невысокой травой серовато-голубого оттенка. В паре километров от места посадки пустошь упиралась в синий лес. На таком расстоянии Дюранд затруднился определить типовую принадлежность здешних деревьев. Справа текла полноводная река, разрезая лес изогнутым лезвием русла. За лесом темнели холмы, за ними невысокие, пологие горы. Над одной из вершин пульсирует красная стрелка. Это и есть их цель. Ординет услужливо вывел на лицевой щиток расстояние – сорок километров. Ну что, вроде бы ничего особенно сложного. Надо же, какой обманчивой может оказаться планета! Дюранд так её про себя и назвал – «Обманка». В хорошем смысле этого слова. Курсанты принялись выгружать оружие и припасы. Очнувшись, Дюранд съехал с покатого бока «стручка», косо воткнувшегося в податливую землю. Поразительно. Мозг отказывался верить, что эта идиллия – смертельна для человека. А ведь стоит только открыть шлем, и всё будет кончено. Мороз, за минуту превратит человека в ледышку, если раньше его не прикончит атмосфера, в которой нет ни капли кислорода, зато в избытке ядовитых метана и аммиака. Дюранд передёрнул плечами. Вот уж действительно – Обманка… Размышления об уязвимости человека перед силами природы не мешали Фредерику заниматься делом. Верхушка холма, ставшего их временным пристанищем, поросла местным аналогом травы. Правда, на приличном расстоянии от стручка всё живое погибло: раскалённый спускаемый аппарат буквально испарил местную ледяную флору вместе с возможной фауной. Дюранду пришлось отойти подальше, прежде чем у него под ногами показались первые образцы местной жизни. Тонкие, высокие стебли, похожие на блестящие серо-голубые трубочки круглого сечения, миллиметра три в диаметре. Листвы нет. Сверху – нечто вроде воронки. Очевидно, для сбора жидкости. Странно. При такой облачности тут не должно быть нехватки в осадках. Земля мягкая, значит, легко пропитывается жидкостью, обеспечивая влагой корневую систему. Зачем же ещё собирать дождевую влагу? Фредерик присел на корточки и потянул за стебель. Тот оказался неожиданно прочным и не рвался, а лишь растягивался, как резиновый. Вот оно, то, чего он опасался. Классифицировать эти растения будет непросто. Он взял скальпель и попытался срезать стебель. Тот судорожно дёрнулся, когда лезвие рассекло его ткани. Тотчас окружающие стебли, как по команде, внезапно сократились, превратившись из длинных трубочек в небольшие, едва возвышающиеся над землёй шарики. Понятно. Общая корневая система с неким подобием примитивной нервной системы. Подобную скорость реакции у земных растений встретишь нечасто. Разве что у растений-хищников. Может, он поторопился, посчитав раструб на конце стебля органом для сбора жидкости? Дюранд осторожно рассёк стебель вдоль и увеличил изображение, переведя лицевой щиток в режим микроскопа. Точно. В раструбе обнаружились органеллы, похожие на стрекательные клетки, ворсинки, покрытые сотнями микроскопических крючков для удержания добычи, пустотелые сосуды, скорее всего, подводящие пищеварительные соки и центральный канал для отвода переваренной массы куда-то вглубь, к общей корневой системе. Значит, помимо флоры тут есть и фауна. И совершенно необязательно она исчерпывается маленькими насекомыми. Вероятно, сейчас животные разбежались, спасаясь от огнедышащего пришельца. Услужливо пискнул ординет: мобильная лаборатория закончила анализ образца ткани растения. Интересно, что тут у нас? Дюранд просмотрел результаты. Совсем не плохо. Основа всё-таки углеродная, хоть и бескислородная. Что, конечно, сулит разные неожиданности. Зато местная биология тоже считала, что клеточная система – отличная идея. Замечательно! Дюранд приободрился. Это большая удача. Клеточное строение накладывает массу ограничений и позволяет делать обоснованные предположения о строении и функциях местных живых организмов. Итак, клеточная мембрана – та самая, которая отделяет хрупкую жизнь от внешнего мира, тут имеется. Разумеется, она базируется не на водно-белковой основе, при таких-то температурах. Здесь её заменяет акрилонитрил. Та ещё отрава. Выходит, местные организмы не подходят даже для такой неприхотливой штуки, как пищевые синтезаторы. Правда, и для местной фауны человеческий белок ядовит. Жаль только, что агрессивные формы жизни не часто задаются вопросом, съедобна потенциальная жертва или нет. Многие хищники, особенно примитивные, ориентируются исключительно на звук или на движение потенциальной добычи. Строение местного «стебля» не поражало сложностью. Видимо, плотная атмосфера и стабильный характер коричневого карлика не понуждали местную жизнь к последовательной эволюции. Достигнув оптимального уровня сложности, экосистема Обманки замерла в стабильном состоянии. А значит, хищники в ней тоже достаточно примитивны и реагируют на простейшие раздражители. То есть, представляют для людей потенциальную угрозу. Все эти соображения он изложил сержанту Энри. - Какие будут рекомендации? – Энри явно не впечатлился научной стороной вопроса. Его интересовала конкретика: в какой мере местная жизнь способна помешать выполнению боевой задачи? «Десантник, что с него возьмёшь», – вздохнул про себя Дюранд. - На случай непосредственного контакта с местными организмами в наших медикитах есть противоядия от цианидов[1]. Если что, они подойдут. Но я не думаю, что на суше нам что-то угрожает. Местные травы невысоки, значит, крупных хищников мы увидим издали и успеем принять меры. А мелочь, скорее всего, постарается держаться от нас подальше. Но я бы поостерёгся лезть в реку и в глубину леса. - Предлагаешь обогнуть лес? – Командир взвода изучал уточнённую карту, которую сформировал ординет на основе съёмки беспилотников, запущенных сразу же после посадки. - Нет, зачем же. Так мы ничего не успеем, – ответил Дюранд, взглянув на карту. Лес простирался на добрую сотню километров в обе стороны, отрезая их от цели. – Попробуем пройти вдоль берега. Видишь, слева лес подходит к руслу? Там пляж метров тридцать шириной. Думаю, для нас идеальная находка. - Ты уверен? Или торопишься из-за пари? – подозрительно глядя на биолога, уточнил Энри. - Винсент, я же тебе ясно сказал, пари – это ерунда. - Хорошо. Будь по-твоему, – согласился командир. Курс, намеченный Дюрандом, действительно выглядел оптимальным. И это вызывало у десантника подозрения. Известное правило чужой территории: чем заманчивее выглядит неизвестная хреновина, тем она опаснее. Курсанты выгрузили пожитки взвода и привычно распределили их между собой. Дюранду, помимо мобильной лаборатории и личного оружия, достались два запасных баллона высокого давления с кислородом. Вытянувшись в цепочку, взвод курсант-сержанта Энри отправился в путь. Над ними, не торопясь, плыли ядовитые грязно-жёлтые облака. Первая живность показалась, стоило десантникам спуститься с холма. Точнее, сначала никто и не подумал, что это – местное животное. Выглядело оно как обыкновенный камешек. Трава вокруг него была короче, и на ней не было ловчих бутонов, как их окрестил Дюранд. Казалось бы, тут даже первокурсник должен понять, что совпадение не случайно. Но курсант Рэй оказался тупее любого первокурсника. Успокоенный безмятежным пейзажем вокруг, он от нечего делать поддал по камушку ногой. Футболист нашёлся. «Камушек» немедленно вцепился в ботинок десятками липких нитей, и бодро пополз наверх. Рэй завопил от неожиданности и принялся скакать на одной ноге, стараясь стряхнуть с ботинка агрессивную тварь. Убедившись, что камушек не собирается отлипать, он не нашёл ничего лучшего, как попытаться отодрать его руками. Разумеется, оборотистый хищник нашёл десяток нитей и для них. Не успел Дюранд и рта открыть, как Рэй, с притянутыми к ноге руками завалился на бок, вопя от ужаса. - Дюранд, что делать? – Энри жестом остановил бросившихся на выручку другу курсантов. – Да заткнись ты! Это уже недотёпе Рэю. Дюранд склонился над десантником. Камушек, разумеется, местное животное. Из едва заметных отверстий на его поверхности виднеются кончики сотен тоненьких нитей, которые, судя по тому, как плотно принайтованы конечности Рея, обладают феноменальной прочностью. «Что-то вроде сухопутного коралла, – решил Дюранд. – Причём явно голодного». Проще всего переключить внимание животного на другую, более привычную добычу. Срезав несколько травинок, он приблизил их ловчие бутоны к кораллу. Тот немедленно почуял лакомство. Из отверстий выметнулись нити. Дюранд едва успел отдёрнуть руку. Нити оплели бутоны, легко отделили их от стебля и утянули за собой вглубь камушка. - Отлично, – прокомментировал биолог. - Мы вообще-то спешим, – напомнил Энри. - Я знаю. Сейчас я его освобожу. Отрезав целый пучок травинок, из тех, кто не догадался свернуться в шары, очевидно, принадлежа к другой корневой системе, Дюранд принялся помахивать бутонами перед «камушком». Раззадоренный хищник, то ли ощущая запах, то ли обладая своего рода зрением, бросил безвкусный скафандр, шлёпнулся на землю и, выбрасывая вперёд нити, быстро пополз к угощению. Рэй вскочил на ноги, на ходу доставая игольник. - Ну, тварь, я тебе устрою! Энри тут же остудил его пыл. А Дюранд добавил, что пострадавшей стороной тут, скорее, является местный организм, безвинно получивший пинок. - В общем, – подытожил Энри. – Если кому-то хочется попинать мяч, потерпите до базы. Всё понятно? Больше футболистов не нашлось. - Вот ведь скотина позучая… – ругался Рэй, оскорблённый не столько позорным падением, сколько грядущими тремя нарядами, которые ему посулил безжалостный Энри. – Тварь… только форму испоганила, – бубнил он. - Рэй, не засоряй эфир. – Энри всё ещё злился на бестолкового курсанта. Зато Дюранд навострил уши. И, как выяснилось, не зря. Камешек оказался совсем не так безобиден, как могло показаться. В тех местах, где его тугие нити соприкоснулись с поверхностью скафандра, остались едва заметные полоски-отметины. Дубина Рэй посчитал, что это просто грязь, но биолог думал иначе. Попросив маленький отряд на минутку задержаться, он внимательно изучил странные отметины. Его настороженность понял только Энри: остальные курсанты во всём полагались на своего командира и не слишком приглядывались к офицеру по науке. - Механика? – коротко спросил командир взвода, присаживаясь на корточки рядом с Дюрандом. Рэй переминался с ноги на ногу, обеспокоенный таким вниманием к своей персоне. Дюранд осторожно провёл щупом по следу нити. Как он и ожидал, на поверхности скафандра нить проделала едва заметную канавку с гладкими краями. Он увеличил изображение. Канавка имела идеальную форму, словно след от шарика, прокатившегося по крутому тесту. Плохо. Очень плохо. Скафандры типа «горячий лёд», в которые облачены десантники, предназначается для работы при температурах от абсолютного нуля до плюс трёхсот по старине Цельсию. Его поверхность неплохо защищена от энергетических видов оружия, отлично держит иглы и осколки гранат. Кратковременное тепловое воздействие при взрывах тоже не представляет для него проблемы. Но самое главное – усиленная «шкура дракона», как в солдатских кругах называют поверхностный каптоновый [2] слой скафандра, считается химически инертным. В нём можно спокойно плавать в океане из серной кислоты и ничего ему не сделается. Тонкая канавка, проеденная реагентом «камушка» сулила курсантам огромные неприятности. Скафандр больше не был идеальной защитой. Зловредная Обманка нашла действенное оружие против незваных пришельцев. - Это не механическое повреждение. – Дюранд переключился на приват. Только паники во взводе им не хватает. -То есть? - Я думаю, эти нити покрыты мощным реагентом. – Дюранд внимательно разглядывал кончик щупа. Показалось, или он тоже чуть-чуть оплыл, соприкоснувшись с остатками неизвестного вещества?