- Что превосходно? – переспросил Энри. У него совсем испортилось настроение. Командира группы можно было понять: они полчаса без толку топчутся на месте, а часики-то тикают! – Нашлась, наконец, хоть какая-то гадость, которая нас не растворяет? Это, конечно, радует. Но нам-то от этого какая польза? - Огромная! Винсент, друзья, это же взаимосвязано! – c жаром заговорил Дюранд. – Вы только посмотрите! В лесу, под деревьями росли только эти грибы. Так? - Ну да, и что с того? - А когда мы шли по пропаханной леденцами степи, помните, те подъедали на своём пути всё, кроме опять-таки этих грибов! Вы понимаете, что это означает? - Эй, друг, очнись! – язвительно хмыкнул Оливьер. – Мы же десантники, у нас дубовые башки. Нам понимать нечем. Дюранд не стал обращать внимания на фамильярность, настолько его захватила новая идея. - Я думаю, растворяющий секрет у леденцов и у сарделечных деревьев похож. Скорее всего, он совпадает с составом их пищеварительного сока. Это похоже на внекишечное пищеварение. Понимаете? Это как у наших пауков. Те тоже впрыскивают желудочный сок в тело жертвы, а потом высасывают готовый питательный коктейль. Так вот, похоже, что эти замечательные грибы… ну или не грибы, я не знаю, кто это вообще, да это и не важно. Главное, что для местных хищников они совершенно несъедобны. Спрашивается, почему? Я полагаю, дело в том, что ферменты хищников на этих существ не действуют! Для леденцов эти грибы неуязвимы и поэтому несъедобны! - Я им завидую, – вздохнул пострадавший от внекишечного пищеварения Рэй. - Погоди завидовать, они могут нам помочь! – радостно воскликнул Дюранд. На него снизошло наитие. С каждой секундой биолог всё больше верил в свою теорию. – Леденцы не просто не едят эти грибы, они их игнорируют. Распознают и не тратят на них свои нити. Почему бы нам этим не воспользоваться? Давайте попробуем убедить местных тварей, что мы – родня этих грибов. Курсанты обескуражено переглянулись. Кто-то неуверенно хихикнул. - Сок! – внезапно догадался Оливьер. - Именно! Он же не растворяет нашу броню. – Дюранд помахал в воздухе грибом, сочащимся густой жижей, и смело выжал его себе на ладонь. - Сейчас увидите! – посулил Дюранд, тщательно смазывая жижей броню. Вскоре вся его рука оказалась покрыта тёмно-коричневой клейковиной, как будто он надел поверх скафандра тонкую перчатку. Оглядевшись по сторонам, Дюранд нашёл маленький леденец, сосредоточенно ползущий к воде, и осторожно коснулся его коричневым пальцем. Никакой реакции. Осмелев, биолог осторожно взял животное двумя пальцами и приподнял. Леденец выпустил пару тонких нитей, которые на секунду коснулись ладони его скафандра и разочарованно убрались внутрь. Дюранд осторожно положил опасную зверюшку на место и радостно обернулся к курсантам. - Видели? Работает! – торжествующе крикнул он. Курсанты от радости подняли гомон, но сержант Энри быстро навёл порядок. - Чего расселись? – гаркнул он во всю мощь командирских лёгких. – Марш по грибы! Набрали с запасом – на всякий случай. Курсанты сосредоточенно «намыливались», как выразился курсант Оливьер, помогая Рею смазать спину. Точно, как в солдатской бане. - Сейчас бы ещё картошечки, сливок, я бы вам такую поджарку сварганил! – пошутил Рэй. Возможность стать несъедобным для местной фауны привела его в полный восторг. - Смотри, как бы не отравиться местными грибочками, – посоветовал Оливьер, который решил на всякий случай намазать спасительной жижей и своё оружие. Его примеру тут же последовали и остальные. Никому не улыбалось продолжать путь по негостеприимной планете с полуобглоданным игольником. Энри придирчиво проверил каждого курсанта – нет ли несмазанных пятен. Коричневые, будто искупавшиеся в грязи десантники представляли собой, наверное, презабавное зрелище. Но у местных обителей, похоже, чувство юмора ещё не развилось, так что на капающие жирным соком фигуры никто не обратил внимания. На этот раз Дюранд решительно пошёл первым. - Если что-то пойдёт не так, у меня больше шансов что-нибудь придумать, – безапелляционно заявил он в ответ на предложение Энри идти в центре колонны. Командир не стал спорить. Гениальное решение проблемы леденцов подняло авторитет биолога группы на недосягаемую высоту. Дюранд решительно зашагал по пляжу. На самом деле ему было страшно до дрожи в коленях. А что, если он всё-таки ошибся? Что, если крупные леденцы отреагируют на странных чужаков не так, как молодняк? Слишком много «если», и никакого способа найти ответ, кроме экспериментального. Стоило Дюранду пересечь некую невидимую черту, как к нему потянулись толстые ловчие нити. Их выпустили леденцы-мастодонты, каждый не менее двух метров в диаметре. Они стояли у самого начала песчаной косы, словно охраняя её от каких-то врагов. Хотя кто знает, может, так оно и было? Биолог с ужасом смотрел, как к нему приближаются извивающиеся, хищные щупальца-нити, каждое с палец толщиной. Фредерик ни на секунду не сомневался в правоте испытавшего на себе хватку нитей курсанта Рэя. Может быть, им и не удастся разорвать скафандр пополам, но вот переломать спрятанному внутри человеку все кости – запросто. Дюранду мучительно хотелось задать стрекача, но он упрямо шёл вперёд – шаг за шагом. Наконец, первая нить настигла его. Он почувствовал упругий толчок. Щупальце коснулась покрытого коричневой слизью скафандра и тут же брезгливо отдёрнулось. Леденец сделал ещё несколько попыток. Но, где бы он ни пытался дотронуться до непонятного пришельца, его ловчие нити-щупальца натыкались на сок гриба. Наконец, леденец отдёрнул щупальце. И тут же, потеряв к Дюранду всякий интерес, убрались нити других леденцов, а малыши, начавшие было подтягиваться к незнакомцу, разочарованно остановились. «Э-э, да у них есть какие-то способы коммуникации! – понял биолог. – Это просто замечательно! Если сторожевой камень сообщил остальным, что мы несъедобны, никто нас не потревожит до самого конца пляжа!» - Эй, давайте сюда! Сработало! – Дюранд радостно замахал руками. Выстроившись колонной и стараясь на всякий случай не приближаться к крупным «леденцам», курсанты бодро потрусили вдоль берега. Энри нагнал шедшего впереди биолога. - Молодчина, Фредерик! – Его голос звенел от радости. – Здорово, что нам достался именно ты! А Дюфур ещё хвастался, что получил Готьера. Говорил, что у него лучший биолог академии. Дюранд вспомнил о пари и помрачнел. Готьеру наверняка достался маршрут попроще! Он вообще везунчик. Нет, Дюранд ему не завидовал, вот ещё! Просто обидно, что некоторым бездарям всё само идёт в руки, в то время как ему, прирождённому учёному, за каждую мелочь приходится биться не на жизнь, а на смерть. Энри по-своему истолковал его молчание. - Ничего, дружище. Мы ещё выиграем твоё пари. У нас в запасе четыре часа. Дюранд только вздохнул. Уж он-то узнавал своё «везение». И сейчас легко поставил бы пятьдесят франков на то, что в предгорьях их ждёт какая-нибудь неприятность, похлеще всех «леденцов» и «сарделечных деревьев» вместе взятых. Разумеется, он не ошибся. Лес закончился так же внезапно, как и начался. До холма, цели их марш-броска, осталось всего десять километров. Не больше часа, если бегом. Пару часов пешком. И ещё час – подъем наверх. Но между холмом и взводом пролегла странная равнина. Здесь не росла местная трава. Видимо, слежавшаяся почва, звонкая и твёрдая, как камень, не подходила для её корневой системы. Издалека казалось, что до холмов простирается сплошное ровное плато. Но разведочный дрон быстро развеял ложные надежды. Вся поверхность равнины оказалась изрезана сотнями извилистых каньонов примерно десятиметровой глубины. Каньоны сливались друг с другом, пересекались под разными углами, разрезая плато на островки с плоскими вершинами. Через некоторые расщелины можно перепрыгнуть, но большинство представляют собой серьёзную преграду. Устраивать каждый раз верёвочную переправу – не вариант. Это задержит группу часов на пять, если не больше. Единственный выход – спуститься вниз, в образованный природой лабиринт. На первый взгляд, дно ущелий выглядело ровным и гладким. - Сезонные потоки, – коротко пояснил Дюранд, заметив обращённые к нему лица курсантов. – Известная штука. Постепенно тут всё размоет. - Если не поторопимся, это случится на наших глазах. – Энри раздражала каждая вынужденная остановка. Вероятно, между ним и Дюфуром шло такое же соревнование, как и у Дюранда с Готьером. – Так что, спускаемся? - Конечно, – решительно заявил Дюранд. – Только оставь в воздухе дрон, чтобы мы не заблудились. - Это-то понятно. – Энри набрал команду, и безотказная машинка снова взмыла вверх. Вскоре в левом верхнем секторе лицевой пластины у командира взвода и биолога появилась схема лабиринта, где красной линией был отмечен оптимальный маршрут. - Отлично! За час доберёмся! – воодушевлённо воскликнул Энри. – Пошли, пошли! Курсанты посыпались вниз. Странное место. Отвесные каменные стены, ровное, отшлифованное течением дно. Казалось, они вернулись в узких коридоры академии. Только эти коридоры простирались на километры, и многие из них вели в никуда. Ориентироваться приходилось исключительно по дрону. У Обманки нет магнитного поля, звёздного неба тоже не увидишь: наверху желтовато-серыми волнами идут тяжёлые тучи. Ночь ото дня отличается только незначительным снижением освещённости. «Неудивительно, что местные растения не стали полагаться на фотосинтез. Чтобы использовать излучение местного светила, им потребовались бы листья площадью метров в сто каждый. Слишком дорогое удовольствие, – рассуждал про себя на ходу Дюранд. – Видимо, тут вообще нет растений в привычном нам смысле. Так или иначе, местный биоценоз состоит из хищников и всеядных существ. Всеядные обязательно, потому что одни только хищники не смогут образовать устойчивую систему. Часть энергии все равно должна поступать из неорганических источников. Учёные рассуждения Дюранда прервались, когда он заметил странную вещь. Наросты и потеки на стенах лабиринта повторялись! То, что казалось глазу хаосом, на самом деле имело систему. - Энри! Постойте-ка минутку. – Дюранд остановился, пристально разглядывая стены. - Что такое? - Похоже, над этими стенами кто-то поработал… – Дюранд бегом вернулся к одному из предыдущих поворотов, ввёл картину в память ординета, потом вернулся и сравнил с тем фрагментом, который обратил на себя его внимание. - Вот, полюбуйся! Картина действительно совпадала. Имелись, конечно, небольшие расхождения, но общий рисунок рельефа сохранялся. - Для нас это что-то меняет? – Винсент Энри огляделся по сторонам. Намётанный взгляд десантника выделил ещё несколько повторяющихся участков. - Пока не знаю. Но всё непонятное лучше считать потенциально опасным, – повторил Дюранд установку профессора Филирра, которую тот без устали вбивал в головы курсантов. - Понятно. Но что это, как думаешь? - Скорее всего, колонии каких-нибудь оседлых организмов. Как наши кораллы. Или способ приманить особь противоположного пола, если у них тут есть половое размножение. Некоторые птицы и рыбы, для того, чтобы… - Я понял. – Энри брачные повадки птиц не заинтересовали. – Эй, парни! Держитесь от стен подальше, особенно там, где есть всякие штуки вроде рисунков! - Рисунки? – повторил Дюранд, по-новому глядя на странные формы, там и сям разбросанные по стенам. – Высшие! Только не это! - Что ты напрягся-то? – бросил через плечо Энри. Взвод уже втягивался в следующий поворот. - А что, если ты прав? Только разумной жизни нам тут не хватало… – Дюранд передёрнул плечами. Протоколы поведения при контакте с неизвестным разумом настолько сложны, что для их соблюдения потребуются не одни сутки. - Никто не станет посылать нас на планету с разумными. Права не имеют. – Уверенно возразил Энри. - Смотрите, сержант! – К ним подбежал один из курсантов, невысокий паренёк с какой-то незапоминающейся фамилией. Роже, кажется. Дюранд с Энри последовали за курсантом. Десантники окружили дыру в стене. Дыра, как дыра – около полутора метров в диаметре, на высоте примерно трёх метров. Но Дюранд стразу понял, что привлекло внимание ребят. Идеальная окружность. Ровные края. - Похоже, чья-то нора? – опасливо спросил Рэй, стараясь держаться от подозрительного отверстия подальше. На сегодня ему уже хватило приключений. - Возможно… – Дюранд с трудом дотянулся, осторожно потрогал нижний край дыры и приблизил её изображение на лицевом щитке, чтобы разглядеть получше. Стена казалась покрытой тонкими насечками, словно её проковыривали перочинным ножиком. Сверху камень покрывал слой блестящего лака. Или чего-то похожего на лак. - Думаешь, признак разумной деятельности? – Энри тоже разглядывал дыру. У него явно поубавилось уверенности. - Тут ещё есть! – донёсся крик впереди. – Дьявол, туда кто-то юркнул! Курсанты бросились на голос. Возле точно такой же норы стоял с игольником наперевес Оливьер, светя фонариком в глубину. Дюранду показалось, что в глубине дыры метнулась тёмная тень, сверкнул какой-то отблеск, как будто свет фонаря отразился от начищенных металлических доспехов. Или плотной скорлупы. Насекомые? Ракообразные? Морниды? Память услужливо подкидывала названия видов земных и ксеноморфных животных, которые обладали сходными повадками. О том, что они натолкнулись на свидетельства разумной жизни, даже думать не хотелось. - Я думаю, надо держаться курса, – нерешительно сказал он, вопросительно глядя на Энри. - Согласен. Пошли, ребята. Норы держать под прицелом, первыми не атаковать. Мало ли кто это. Оливьер, тяжёлые иглы. Роже (ага, всё-таки действительно Роже), гранаты. Замыкающие – Рэй и Шнайдер. То же самое. Бежать они уже не рисковали, опасаясь на полном ходу нарваться на какого-нибудь обитателя каньонов. Вскоре Дюранд, настроивший, как и остальные, микрофоны на внешние шумы, заметил едва слышный скрежет, который то усиливался, то затихал, по мере того, как они приближались или отходили от очередной дыры, которые встречались всё чаще.