- С нынешней скоростью цель будет достигнута с восьмиминутным опозданием, – удручённо констатировал автопилот. - Пожалуй, ты права, дорогая. – Бернар потянулся к пульту и активировал правительственный режим. Мобиль включил окаймляющую корпус красно-бело-голубую сигнальную полосу и поднялся на два эшелона, стремительно разгоняясь. Остальные машины почтительно расступились, освобождая путь депутату. Спустя двенадцать минут мобиль мягко опустился в секторе D космопорта имени Блеза Паскаля. «Господин граф, мадам. Я – Рене Гарсиа. Рад приветствовать вас в нашем космопорте, – представитель охраны космопорта в тёмно-синей форме наземных служб приветственно поднёс два пальца к фуражке. За его спиной возвышалась пара массивных сопровождающих в бронежилетах. – Ваша яхта готова. Прошу следовать за мной». Уже перед самым шлюзом один из сопровождающих, темнокожий детина с близко посаженными маленькими глазками, смущённо попросил у Жаклин автограф. Пока женщина подписывала для него открытку, Бернар со скучающим видом рассматривал рекламные вирт-экраны, предлагавшие воспользоваться услугами турагенства «Сто звёзд». Эти хитрецы получили от правительства эксклюзивное право на организации частных туров в системы Высших, и Бернар подозревал, что без коррупции дело не обошлось. Но доказательств не было, а из-за смутных подозрений комиссию по расследованию не назначают. Даже если это подозрения депутата парламента республики. Охранник, прижимая к груди драгоценную открытку, ввёл код шлюза. Стеклобетонные двери скользнули в стороны, открывая проход в причальный коридор. - Счастливого полёта, мадам, месье, – снова приложив ладонь к козырьку, пожелал Рене Гарсиа. - Какой милый молодой человек этот Дюбуа. – Жаклин грациозно опустилась на пуфик. Салон яхты депутата был выдержан в колониальном стиле. Казалось, стоит отдёрнуть лёгкие портьеры, и небольшую комнату зальёт сияние тропического солнца, а в лицо пахнёт пряным ароматом морского бриза. На столике сервированы лёгкие закуски: крохотные канапе с авокадо и сыром, фрукты. В ведёрке со льдом охлаждается бутылка пти шабли[4]. В вазе тонкого стекла - букет жёлтых роз, именно тех, какие любит Жаклин. - Мне показалось, его фамилия Гарсиа. Жаклин сморщила чуть вздёрнутый носик и приняла поданный Бернаром бокал. - Я говорю про этого милого молодого человека, который попросил автограф. Ты представляешь, они с женой каждую годовщину пересматривают мою «Крошку Мари Винсен»! - Ну надо же. - Хотя на мой взгляд, звук там просто ужасен. - Ты преувеличиваешь. - Половины реплик не слышно. - Не может быть. - И монтаж совершенно безобразный. Просто катастрофа. - Не замечал. Жаклин посмотрела на мужа, с отрешённым видом чистившего яблоко. - О чём ты думаешь, Бернар? Депутат положил ножик на серебряное блюдо и, совершенно неожиданно для себя, выпалил: - Может быть, мы всё-таки зря решились на пятого наследника? Жаклин положила изящную руку на его ладонь. - Не глупи. Вспомни, ты точно так же сомневался, когда мы взяли Дидье. И что? Ты сожалеешь? Бернар усмехнулся. Двадцативосьмилетний шалопай был его любимцем. - Когда таблоиды пишут о его чудачествах, сожалею, – пошутил он. - Перестань. Я же знаю, как ты им гордишься. - Он это заслужил. – Бернар пригубил вино. – У него золотая голова. - Вот видишь. Уверена, когда ты увидишь нашего малыша, ты забудешь обо всех сомнениях. О, я уверена, мы сразу его полюбим. В голосе женщины сквозила материнская нежность. Бернар в который раз залюбовался супругой. - К тому же, – Жаклин перешла на деловой тон. – Пятый ребёнок в семье повысит твоё реноме. Ты же не собираешься навечно оставаться простым депутатом? - Ты неподражаема, дорогая. – Бернар отсалютовал супруге бокалом. – Как в тебе уживаются прагматизм с романтикой? - Я актриса, дорогой. Пора бы привыкнуть. Тонко зазвенели бокалы. Яхта вышла за пределы атмосферы, и автопилот вместо экологичных, но нещадно жрущих энергию гравитаторов включил основной двигатель. Он доставит яхту к тринадцатой планете системы всего за семь часов. Бернар отставил бокал. - Мне нужно поработать, душа моя. Надеюсь, ты меня извинишь. - Ничего, я найду, чем заняться, – легко согласилась Жаклин. – Но после обеда мы вместе посмотрим «Сиреневый рассвет». Ты обещал. - Я помню. Бернар чмокнул жену в щёчку и отправился в рабочую каюту, которая отличалась от его обычного кабинета только размерами: дизайнерская фирма «Три Т» скрупулёзно воссоздала на яхте привычную депутату обстановку, имея в своём распоряжении всего триста семьдесят квадратных метров жилой палубы. Правда и содрала за свои услуги чуть не столько же, сколько стоила сама яхта. Может быть, кому-то это покажется излишней роскошью, но Бернар, граф Д’Эвре, депутат Новой республики, знает цену удобству и может себе его позволить. Банковские активы Д’Эвре оцениваются в семь миллиардов франков. Другой, владея таким состоянием, пребывал бы в праздности и довольстве до самой старости. Но Д’Эвре не таков. Долгая служба в армии сказалась на графе вполне предсказуемо. Даже в отставке борьба осталась для Бернара смыслом жизни. Особенно теперь, когда ради достижения грандиозной цели, такой, какой не ставил перед собой ещё ни один человек, он пошёл на самый страшный грех: впустил в своё тело чужака, инородца. Конгломерат Мозаики. Этот маленький, почти невесомый сгусток компонентов давил на сердце многотонной плитой. Но ни тяжкая ноша, ни постоянное жжение каиновой печати нечистоты ни на йоту не уменьшили решимость Бернара одержать победу и в этой схватке. Жаклин, уютно расположившаяся с ногами на мягком диванчике с бокалом в руках, пребывающая в блаженном неведении о той битве, в которую ввязался её муж, тем не менее, ни секунды не сомневалась: чем бы ни был занят Бернар, он добьётся своего. Как он добился когда-то её руки. Жаклин улыбнулась воспоминаниям. Да, у Бернара всё получится. И этот милый мальчик, которого они выбрали, станет ещё одним кирпичиком, из которого сложится успех. [1] Эмма Руо – главная героиня романа госпожа Бовари, девушка из провинции. [2] Жест, означающий скепсис по отношению к сказанному. [3] Знаменитый парижский театр. [4] Сорт молодого белого вина. Глава 15 Система жёлтого карлика НС76А-3. Доминанта: Шестая республика. Планета Сен-Сир. Академия Сен-Сир. «… Как видите, принципиальные различия в морфологии делают несостоятельными предположения о едином происхождении этих рас в результате панспермии. Напротив, на этом примере мы можем убедиться, что конвергентная эволюция может не ограничиваться рамками одной планеты и даже…» Профессора Филирра прервали самым возмутительным образом. Дверь неожиданно распахнулась, и дневальный по корпусу звонко возвестил: - Курсанта Дюранда к начальнику курса! Опешивший лектор запнулся на полуслове, и демонстративно приподняв очки, пристально уставился на дневального, худенького курсанта первого курса. - Прошу прощения, месье профессор, – поспешно поправился первокурсник. – Начальник курса срочно требует курсанта Дюранда. Тысяча извинений, что перебил вашу лекцию. Филирр поджал сухие губы, пристально рассматривая дневального, словно редкий экземпляр Dendrobatidae[1]. Курсанты тихонько захихикали. - Вам бы, молодой человек, не в Сен-Сире учиться, а телегой рулить. Читали, возможно, у классиков старой Земли? Телега - это повозка, приводимая в движение лошадьми. Лошади, это такие зверьки. С копытами. – Филирр, говорил громко и раздельно, помогая себе выразительными жестами, как если бы разговаривал с идиотом.Первокурсник покраснел. - Я сожалею, месье профессор. - Я тоже. – Филирр сокрушённо цыкнул, укоризненно покачивая головой. – Передайте дежурному, что я назначил вам наряд. - Но, месье профессор! - Да, вы правы, что это я, в самом деле… два наряда. Конечно же, два, как я мог ошибиться? - Слушаюсь, месье профессор, – уныло пробормотал несчастный под ядовитые смешки аудитории. Филирр развернулся к аудитории и отыскал взглядом Фредерика, озабоченно ерзавшего на скамье. Лицо профессора прояснилось. Фредерику он благоволил, чувствуя в нём родственную душу фанатика Большой науки. - Курсант Дюранд, можете идти. Не забудьте потом просмотреть материал. Я запущу копирование на ваш ординет. - Благодарю, месье профессор. Чувствуя на себе любопытные взгляды, Фредерик собрал вещи, вежливо попрощался с Филирром и вышмыгнул в коридор. - Не знаешь, зачем меня вызывают? – спросил он у мрачного дневального. - Мне не доложили, – буркнул первокурсник, погруженный в собственные проблемы. Два наряда сразу после суточного дежурства - тот ещё подарок. Дюранд, носивший нашивки курсант-сержанта, хотел было резко напомнить юнцу о субординации, но пожалел беднягу и только как можно более доброжелательно заметил: