ДОМИНАНТА: ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КРУГ. Французская республика. Система Новый Париж. Город Париж. За неделю до текущих событий. - Представляю, какую сцену устроит Жаклин. Как же, я обидел её любимого Поля. – Бернар вымученно улыбнулся. Его спутник, полный мужчина в сюртучной тройке, любовно погладил костяной набалдашник трости, выполненный в виде оскаленной морды французского бульдога. Стекла его очков блеснули, отражая зеркальную стену небоскрёба, мимо которого пролетал фиакр. - Ты придаёшь слишком большое значение женским капризам, Бернар. Вот я, к примеру, никогда не иду на поводу у Мадлен. И полный мужчина победоносно разгладил ухоженные моржовые усы. - Потому что твоя Мадлен – курица, Тео. С Жаклин такой номер не пройдёт, – отозвался Бернар. – Ты же знаешь, какая она. Гордый обладатель моржовых усов усмехнулся, обнажив жёлтые от табака зубы. - Мне ли не знать! Помнишь, когда мы наперебой ухлёстывали за ней… Бернар рассмеялся. - Никак не можешь простить ей душ из шампанского? - Никогда и ни за что! Между прочим, сюртук стоил мне месячной стипендии! – С притворным огорчением протянул тот, мечтательно закатив глаза. – А я всего-навсего поцеловал ей ручку… - Значит, у тебя уже тогда были проблемы со зрением. Жаклин утверждает, что это была шея. - Что ты говоришь? Ну надо же… хм… наверное, она права… хотя рука, шея – какая разница? – Полный мужчина усмехнулся. – Кстати, в свою защиту замечу, что шампанское тоже было недешёвым. Я тогда у Поля занял, чтоб его купить. - Да, были времена… – с горечью проронил Бернар. – Романтика, клятвы в вечной дружбе. Кто бы мог подумать, что Поль меня предаст! Теодор болезненно поморщился. Разлад между старыми друзьями добродушный усач воспринимал как личную трагедию. -И всё равно я уверен, что это недоразумение! Я думаю… - Вы вечно его защищаете, что ты, что Жаклин, – перебил толстяка Бернар. – Когда надо и когда не надо. Прости, Тео, но вы его разбаловали. Носитесь с ним... Ну как же, это же наш Поль! Он гений, он то, он сё... И вот результат: я, граф Д’Эвре, как последний идиот, еду к нему и для чего? Чтобы услышать, что он не будет поддерживать меня на слушаниях? Что это, как не предательство?! - Берни, помилуй! Ты так легко разбрасываешься обвинениями… Мы не знаем, что вынудило Поля отказать тебе. Клянусь, я своими глазами видел, он потом чуть не рыдал... Ты же знаешь, Поль всегда держит неприятности в себе. Мы не знаем, что… Бернар поморщился. - Как ты сколотил состояние при таком характере? Ты же мягкотелый тюлень, вот ты кто. Добряк Теодор только вздохнул. - Я знаю одно: раз Поль так поступил, значит, у него не было выбора. Мне кажется,его кто-то вынудил. Ты, конечно, можешь и меня обвинить в предательстве, но я бы на твоём месте, вместо того, чтобы бросаться друзьями, подумал, что приключилось с Полем. Возможно, ему нужна наша помощь. - Что?! – Бернар даже привстал от возмущения, но ударился затылком о низкий потолок фиакра и, зашипев, плюхнулся обратно на мягкое кожаное сиденье. - Ты действительно считаешь, что я соглашусь помогать двуличному негодяю, который после всех наших клятв лишил меня шанса стать депутатом Национального собрания[1]?! Да будь у него хоть тысяча проблем, он мог честно ими поделиться, а не плевать мне в лицо! - Никто тебе в лицо не плевал… - Не придирайся к словам Тео. Иногда ты меня просто бесишь. Не понимаю, как можно быть такой тряпкой?! - А я не понимаю, как можно так быстро ставить крест на друзьях, – тихо, но уверенно парировал его собеседник, стиснув свою трость. Бернар Д’Эвре не нашёлся, что ответить, и весь остальной путь до округа Пале-Бурбон, где располагалась резиденция Теодора, проделал в мрачном молчании, упрямо таращась в окно. Теодор, Поль и Бернар дружили с юности. Случайное знакомство студентов Тулузского университета с курсантом престижного Сен-Сира выросло в дружбу настолько крепкую, что о них говорили, будто до пробуждения их криокапсулы стояли рядом. И что бы ни происходило с троицей в дальнейшем, куда бы их не закидывала судьба, они поддерживали тесную связь. А судьба, надо признать, изрядно потрудилась, чтобы развести друзей в разные стороны. Вновь собраться вместе помог случай. Бернара усыновила семья Д’Эвре. Теодор и Поль радовались за друга, утверждая, что тот буквально был пробуждён для того, чтобы стать потомственным аристократом: точёные черты лица, потрясающая стать, природная грация – всем этим Бернар был наделён в избытке. Куда до него увальню Теодору, с его короткими толстыми ногами, носом картошкой и квадратными плечами. Добряку Теодору, который с самого начала не блистал умом Поля или шармом Бернара, зато обладал невероятным трудолюбием, что и позволило ему в дальнейшем превратить их с Бернаром небольшую компанию в мощный концерн, снабжающий армию миллионами наборов первой помощи, сканерами органики и прочими биотехнологическими приборами. Бернар, воспользовавшись свалившимся на него титулом, лишь дал компании первый толчок. Лямку же тянул скромный трудяга Теодор Леру. Так они и прожили эти годы бок о бок. Бернар строил политическую карьеру, красовался на светских раутах, заключал многомиллионные контракты, а Теодор разбирался с поставщиками, ругался с тупоголовыми генералами инфантерии, дневал в цехах и ночевал в лабораториях. И при этом умудрялся совершенно не завидовать Бернару. Друг всегда был рядом, а большего добряку Тео и не нужно. Поль же Жюно был другого склада. С младых ногтей он зарекомендовал себя типичным учёным, человеком немного не от мира сего. Друзьям приходилось опекать долговязого Поля, вытаскивать его из всевозможных неприятностей, в которые он попадал с постоянством метронома. У Поля светлая голова, только совершенно не приспособленная к реальности. Он так бы и гнил в какой-нибудь заштатной лаборатории, получая выговоров больше, чем поощрений, если бы Бернар с помощью старого графа Д’Эвре не выбил ему практику в Сорбонне[2]. В этом заповеднике оторванных от реальности гениев Поль расцвёл и стремительно пошёл вверх. В тридцать три года он стал заведующим кафедрой, а к сорока получил место ректора, члена республиканской комиссии по науке. И вот теперь, когда Бернару потребовалась поддержка друга на выборах в Национальную ассамблею республики, он пожал горькие плоды его неблагодарности. На выборах по округу вели двое: Бернар, граф Д’Эвре, и любимец левой прессы профсоюзный лидер Клод Мартинес. Остальные кандидаты сильно отставали, и их не стоило принимать в расчёт. Но дуэль с Мартинесом… До сих пор они шли, что называется, «ноздря в ноздрю». Но потеря голоса Поля Жюно существенно влияла на расклад. Дружба видного учёного с Бернаром широко известна. И если он внезапно откажется от поддержки графа Д'Эвре, это повлияет на мнение избирателей. Хотя Теодор и старался убедить его в обратном, Бернар отлично понимал, что без голоса Поля ему не победить Мартинеса. «Высшие! Поль, как ты мог так поступить?!» – крутилась в голове Бернара единственная мысль, пока Теодор неуклюже пытался сменить тему разговора. Добряк Тео до сих пор считал, что никакой катастрофы не произошло, что всё ещё можно поправить. Что они трое по-прежнему друзья. Что Бернар успокоится и, конечно же, простит Поля. Наивный Теодор. Он не слышал всех тех обидных вещей, которые Поль наговорил Бернару с глазу на глаз. Что он не считает Бернара достойным кандидатом, а считает его обыкновенным скучающим миллионером, которому взбрело в голову поиграть в политику. И говорил-то он всё это гаденько, ссутулив и без того покатые плечи и пряча глаза. За такие слова Бернар имел полное право швырнуть Полю перчатку в лицо. Бернар же ограничился пощёчиной. Перчатку от графа Д’Эвре ещё надо заслужить. ДОМИНАНТА ЦЕНТРАЛЬНОГО КРУГА. Внутреннее скопление. Система Трёх сестёр. Материнская планета. Озеро размышлений. Развитие мыслеформы «Последняя надежда». За пять дней до текущих событий. 0048: Функционал Филипп Клебер подобрал кандидата на роль Эффектора. Констатируется полное соответствие исходным требованиям. Кандидат обладает развитой структурой дочерних мыслеформ – свойства «характер» и «интеллект». Перекрёстные связи с другими структурами – свойства «семья», «род» и «друзья» показывают высокую стабильность. Кандидат имеет доступ к обширным ресурсам роста – свойство «капитал». Структура мыслеформ кандидата имеет тенденцию к поглощению и доминированию в окружающей коллаборации – свойство «амбициозность». Кандидат имеет многочисленные перекрещивающиеся связи в ключевых для плана коллаборациях: «разведка», «армия», «политические структуры». Суммарная формула мыслеформ кандидата передана коллаборации Озера размышлений. 0049: Кандидат одобрен. Приступить к вербовке. 0050: Вербовку кандидата в Эффекторы предлагается доверить Функционалу Филиппу Клеберу. 0051: Надёжность и уровень компетенции Функционала? 0052: Функционал обладает развитой структурой мыслеформ, включающей свойства: «профессиональный опыт», «интеллект» и «оперативные возможности». Индекс лояльности Функционала Клебера оценивается в 98%. 0055: Назначение контактёром Функционала Клебера одобрено. Прогноз вербовки кандидата на роль эффектора? 0056: Прогноз плавающий. Флуктуации от 45% до 95%. Факторы сотрудничества: стремление к оптимизации алгоритма дерева мыслеформ – свойство «поиск истины». Стремление к развитию общей коллаборации человеческого сообщества – свойство «Прогресс». Стремление к расширению собственной структуры мыслеформ – свойство «карьера». Негативные факторы: замкнутые на себя структуры мыслеформ: свойства «независимость», «ксенофобия», «подозрительность». 0057: Необходимо усилить факторы сотрудничества и создать устойчивую иерархию факторов для успешной вербовки. 0058: Анализ будет проведён в процессе вербовки. На данный момент существует ограничение на рост дерева мыслеформ потенциального Эффектора из-за паразитической мыслеформы: объект «конкурент». Согласно прогнозу Функционала Клебера, устранение «конкурента» существенно повышает шансы на вербовку. Прогноз Функционала проверен на моделях и признан достоверным. 0059: Стратегия утверждена. Создать необходимые исполняющие конгломераты. 0060: Конгломераты созданы. 0061: Приступить к реализации основного плана. Система жёлтого карлика НС76А-3. Планета Новый Париж. Париж. Реальное время - Да где они шляются?! Люка нервничал больше всех. Жаклин успокаивающе положила узкую ладонь на руку старшего сына. Люка выдернул ладонь. Для виконта Д’Эвре это были первые выборы. - Дорогой, Анаис и Дидье просто задерживаются. - Мама, ты ещё надеешься, что они появятся? У Дидье в голове ветер, а Анаис, по-моему, совершенно чётко дала понять, как её интересуют дела семьи.