Система жёлтого карлика НС76А-3. Планета Париж – планета Сен-Сир Несмотря на все возражения Фредерика, Жаклин лично забронировала ему место на пароме, «чтобы тебе не пришлось снова трястись в этом жутком грузовом транспорте». Точно так же Дюранд не смог убедить её, что прекрасно доберётся общественным транспортом. - Ты часть семьи, дорогой, – решительно заявила она. – Мне всё равно, что по правилам ты должен убить дракона и освободить принцессу, чтобы стать Д’Эвре. Для меня ты уже сын. А всякими графскими фокусами пусть забавляется Бернар, если ему так угодно. Мне будет спокойнее, если ты полетишь на мобиле – так ты точно не опоздаешь. Прощались недолго. Напоследок Фредерик получил неожиданный и от этого самый дорогой подарок: шарж от Анаис. На этот раз девушка изобразила его в кругу семьи. В буквальном смысле. Фредерик беспомощно барахтался в море, а все шестеро Д’Эвре, сцепившись руками, образовывали спасательный круг. Дюранд поразился безжалостной точности её карандаша. Тут было все: забота Жаклин, усталость Бернара, самодовольство Люка, бесшабашность Дидье, рассудительность Ирен и равнодушие самой Анаис. И у всего этого было второе дно, которое он чувствовал, но пока не мог понять. - Смотри, не пожалей о своём решении, братец, – шепнула Анаис, вручая ему свой дар. – Как бы милый дом не оказался золотой клеткой. Вот почему особняк Д’Эвре биолог покидал в полном смятении духа. По дороге в космопорт он попытался поговорить с водителем, но тот отвечал настолько вышколено-уважительно, что Дюранду стало жутко. До сих пор ему не приходилось общаться с прислугой, и эта приторная учтивость показалась ему омерзительной. Поболтавшись по космопорту в ожидании рейса, Фредерик занял своё место, которое радениями Жаклин оказалось в просторном и дышащем роскошью премиум-классе межпланетника. В своей курсантской форме он чувствовал себя среди богатой публики не более уместным, чем колченогая дворняга на выставке королевских пуделей. Но, убедившись, что временным обитателям этого мирка он совершенно безразличен и никто не таращится в его сторону, Фредерик немного успокоился. Пока не заметил возмущённый взгляд какого-то седоусого полковника, сидящего в самом конце салона. Вот тот явно понимал, что Дюранд занимает чужое место. Фредерик оказался в затруднении. С одной стороны, он должен был приветствовать старшего по званию, а с другой – какого дьявола? Тут, на гражданском борту, он не обязан нестись в конец салона, чтобы засвидетельствовать своё почтение какому-то старому хрычу! Кресло рядом с Дюрандом пустовало почти до самого отлёта. Каков же был его ужас, когда перед сигналом включить индивидуальное поле, в кресло плюхнулся грузный усач в мундире с двумя звёздами бригадного генерала на погонах. Фредерика словно катапультой подбросило вверх. Он и очухаться не успел, как уже докладывался по форме. - Сядь, сынок, – отмахнулся генерал, включая поле. Дюранд, ни жив ни мёртв, опустился в своё кресло и тоже включил защиту. - Из отпуска, значит? – буднично спросил генерал, как будто говорил с равным. - Так точно… – начал было Дюранд, но генерал поморщился и замахал руками. - Давай без этих штучек. Мне ещё целый месяц слушать всякие «так точно» и «осмелюсь доложить», – проворчал он. От генерала крепко несло коньяком. – Сделай милость, сынок, говори как нормальный человек. - Э-э… да, из отпуска, – с трудом выдавил из себя Дюранд, стараясь не смотреть на погоны неожиданного собеседника. - Значит, вытянул счастливый билет, да? Усыновили? – Подвыпившего генерала тянуло на беседу, и Фредерик, который мечтал прикорнуть во время пути, был вынужден поддерживать разговор. - Да, усыновили, – подтвердил он. – Действительно, повезло. - Значит, люди не бедные. – Продолжать демонстрировать свою наблюдательность генерал. – Какой ты у них? Первый, второй? - Пятый, – честно ответил Фредерик. - Пятый? – Генерал повернулся к курсанту всей своей грузной тушей. – Высшие! Парень, тебя что, сам президент усыновил? - Нет. – Фредерику совсем не хотелось распространяться о своих будущих родителях, но генерала было не так-то просто остановить. - Тогда кто? Ты мне парень, не темни. Можно подумать, я не понимаю, что пятый наследник в семье – это вам не круассаны крутить. «Интересуетесь узнать, кто? – с внезапным ожесточением подумал Дюранд. – Отлично. Сейчас посмотрим, господин генерал, что вы запоёте». - Граф и графиня Д’Эвре, – как можно равнодушнее, как будто говоря о чем-то само собой разумеющемся, ответил он. Генерал вытаращил на него круглые рачьи глаза в красных ниточках лопнувших сосудов. - Шутишь что ли, парень? – спросил он недоверчиво. Дюранд впервые ощутил невероятную силу фамилии, к которой по воле случая оказался причастен. И эта сила пьянила не хуже любого коньяка. - Клянусь, господин генерал. Да вы спросите, кто резервировал мне место, если не верите. - Граф Д’Эвре… – задумчиво проговорил генерал, накручивая на палец пегий ус. – Вот уж удивил ты меня, сынок, так удивил. Как, ты говоришь, тебя звать-то? - Курсант-сержант Фредерик Дюранд к вашим услугам, господин генерал, – повторил Фредерик. - Теперь-то тебе недолго в Дюрандах ходить, – поправил его генерал. – Фредерик Д’Эвре, оно, пожалуй, поинтереснее звучит, а? Дюранд запнулся. Он как-то не думал об усыновлении в таком аспекте. А ведь и правда. Очень скоро ему придётся попрощаться с привычной фамилией. Фредерик рассмеялся про себя, представив, как это прозвучит: «Курсант-сержант Фредерик Д’Эвре, какого черта ботинки не блестят?! Три наряда в сортире!». Забавно. Генерал по-своему истолковал его улыбку. - Я б на твоём месте тоже радовался, сынок. Поди ж ты… Д’Эвре. Ты же знаешь, кто он сейчас? - Депутат национальной ассамблеи, – гордо (ого, я уже начинаю гордиться им, как отцом!) ответил Фредерик. - Не просто депутат. А помощник председателя комиссии по военным делам, – важно поднял палец генерал. – Смекаешь, что это значит? Фредерик стушевался. Он понятия не имел, какой пост занимает Бернар Д’Эвре. Генерал щелчком пальцев подозвал бортпроводницу и что-то негромко ей сказал. Девушка с готовностью кивнула и вскоре вернулась с подносом, на котором покачивалась бутылка какого-то неизвестного Фредерику, но по виду жутко дорогого коньяка и два невысоких бокала. Дюранд не решился отказаться и послушно выпил с генералом. - Думаю, тебе дважды повезло, сынок, – заметил генерал, тут же наливая по второй. – Спорю, теперь ты закончишь академию с отличием. Фредерику возмутился. Вот, значит, как тот о нём думает? - Я уже отличник, господин генерал, – заметил он. – Поэтому Д’Эвре меня и выбрали. - Ну да, ну да, – протянул генерал. – Д’Эвре с кем попало родниться не станут, это понятно. Ты, я смотрю биолог? До обеда они проговорили, незаметно опустошив и эту бутылку, и ту, которую улыбчивая бортпроводница принесла ей на смену. Генерал оказался совсем не таким спесивым служакой, как показалось Фредерику сначала. Очень даже приятный мужчина. Оказывается, он летит на Сен-Сир с инспекцией учебных заведений. - В вашу академию тоже загляну в конце месяца, – пообещал он. – Так что ещё свидимся, побеседуем. - Господин генерал! – не на шутку струхнул Фредерик. – Я вас умоляю… Только не говорите никому, что я… что это Д’Эвре. Я едва господина генерала Жерара упросил молчать о них… Генерал испытующе уставился на Фредерика своими рачьими глазками. - Вот как? Понимаю. А ты молодец, курсант. Так держать. Я хоть лично с твоим отцом и не знаком, не довелось пересечься, но слыхал о нём немало. Отличный был офицер. Надеюсь, не посрамишь фамилию-то, а, курсант? - Постараюсь. К счастью для Дюранда, подали обед, и генерал отвлёкся от скользкой темы родословных и фамильной чести. Обед оказался почти таким же роскошным, как и у Д’Эвре. В отличие от простых смертных, коротавших время полёта в тесном общем салоне и довольствовавшихся выбором из двух синтезированных блюд, премиум классу предоставили меню, длиной не уступавшее уставу строевой службы и столь же запутанное. Но представители высшего света и бровью не повели, лениво изучая пространные описания блюд и внушительную винную карту. Фредерик уже устал поражаться тому, насколько отличается этот мирок богачей, высоких чинов и аристократов от привычного ему мира. Честное слово, биом Обманки и тот казался ему роднее и ближе, чем эти существа. И ещё он подумал, что Бернар, Жаклин, Люка и Анаис органично вписываются в этот мир, в то время как Ирен и Дидье, живя в этой среде, каким-то непостижимым образом сохранили привычную для обычных людей простую манеру общения. Не особенно заморачиваясь с меню, Дюранд выбрал везде третий пункт, рассудив, что составители меню наверняка расположили блюда именно в таком порядке не случайно, и что все третьи номера, как и все первые или все вторые, должны сочетаться между собой. Стоит ли говорить, что его ожидало фиаско? Тем не менее, привыкший к кухне академии Фредерик мужественно съел всё, даже отвратительный салат, одновременно сладковатый, пряный и солёный, не говоря уж о мятном привкусе. После обеда генерала разморило и он решил, к невероятному облегчению курсанта, «соснуть напоследок». Громкий генеральский храп не помешал Дюранду последовать его примеру. Уже после посадки, когда космодромный автобус домчал их от парома в здание космопорта, генерал подозвал к себе Дюранда и негромко, чтобы не услышали окружающие, произнёс: - Был рад познакомиться с вами, Фредерик Д’Эвре. И крепко пожал ему руку. «Да что они все, сговорились? – в смятении думал Фредерик, сидя в рейсовике, курсировавшем между космопортом и военным академгородком. – Можно подумать, я теперь буду… – он вспомнил нахальный комментарий Винсента Энри, – можно подумать, я теперь буду срать золотыми кирпичами!» - Так-так, Дюранд! – приветствовал его адьюжан Гренье, посмотрев на часы. – Ты смотри, всё-таки успел. А я так надеялся, что опоздаешь. Судя по моим записям, ты уже три недели, как без взысканий. А это, знаешь ли, вредно для курсантского организма. - Я исправлюсь, господин адьюжан, – весело пообещал Дюранд, беря под козырёк. На душе сразу полегчало. Он дома! На следующий день Винсент засыпал его вопросами, но Дюранду было не до разговоров. Словно в отместку за отпуск, командование нагрузило на них столько дополнительных занятий, что и продохнуть некогда. Две недели пролетели как два дня. Фредерик едва успевал перехватить четыре часа сна: после отбоя он, пользуясь своим положением сержанта и злостно нарушая уставной порядок, засиживался в комнате отдыха за учебным терминалом, штудируя дополнительные материалы к лекциям. Профессор Филирр, и раньше благоволивший Дюранду, теперь просто растекался медовой патокой, когда тот чуть не дословно цитировал учебник по конвергентной эволюции жизненных форм на основе углерода, написанный профессором лет двадцать назад и с тех пор считающийся каноническим. Но Фредерику этого было мало. Пусть Готьер и ему подобные зубрилы шпарят слово в слово строки учебников, раз на большее не способны. Фредерик Дюранд не таков! Он не зря лишал себя часов ночного сна. Фредерик прекрасно изучил профессора Филирра и знал, чем его можно пронять, чтобы стать не просто хорошим, а недосягаемо лучшим студентом! Дождавшись конца одной из лекций, Фредерик попросил профессора уделить ему несколько минут. Филирр охотно согласился. И тогда Дюранд выложил перед ним плод своих ночных бдений: сводную таблицу по ста семидесяти одному миру, которая убедительно показывала, что в двадцати звёздных системах сходство биома невозможно объяснить, исходя лишь из принципов конвергентной эволюции. Филирр впился в реферат, как клещ. Пожирая глазами страницу за страницей, он только кряхтел и охал от удовольствия. Дочитав до конца, он любовно сложил листы в папочку (Дюранд учёл даже то, что профессор неравнодушен к такой старомодной вещи, как печатный текст) и, сияя, словно жених перед свадьбой, прижал её к тощей груди. - Фредерик, золотой вы мой! Это же просто великолепно! – Дребезжащий голос профессора вибрировал от волнения куда больше обычного. – Помилуйте, да когда ж вы успели? - Выдалось свободное время… – пояснил довольный Дюранд. – Вот я и решил посмотреть, что получится. - Посмотреть! – Филирр огляделся по сторонам, будто приглашая невидимых собеседников разделить его чувства. – Он называет это «посмотреть»! Да вы хоть сами-то понимаете, что сделали? - Ну… в общих чертах, понимаю. Значит, либо в этом секторе доминанты действительно поработала панспермия, либо мы имеем дело с реликтом давно погибшей цивилизации. - Именно! – торжественно провозгласил Филирр. – Именно так! В панспермию в этом регионе я не верю, чепуха всё это, сказки. А вот гипотеза вымершей культуры – это действительно интересно! Это открывает, я бы сказал, весьма заманчивые перспективы. Вы умница, Дюранд. - Я польщён, профессор. - Нет, вы слышали? Он польщён! – вновь обратился Филирр к невидимой аудитории. Очевидно, сказалась многолетняя привычка говорить только в полном зале. - Нет, дорогой мой, комплиментами вы не отделаетесь. Нет, нет и нет! Мы с вами копнём глубже! А потом опубликуем под вашим именем. Да-да, и не вздумайте спорить, юноша! Я сегодня же встречусь с майором Арно. Пусть изыщет возможности и даст вам поработать не за счёт сна. Думаете, я не вижу? Вы на себя не похожи! А ну-ка, признавайтесь, когда вы последний раз спали больше пяти часов? Так и получилось, что теперь у Дюранда оказалось целых три дополнительных часа каждый второй день на научную работу. Адьюжан Гренье просто не находил себе места: получалось, что курсант-сержанта Дюранда невозможно ставить в наряды! Он попытался было манкировать приказом, используя стандартные хитрости, но был немедленно вызван наверх, отменно пропесочен и с тех пор только скрипел зубами, глядя, как Дюранд прохлаждается за терминалом вместо того, чтобы заниматься действительно полезным делом: подстригать траву на газонах или, скажем, красить стены общежития. А через неделю случилось ещё одно событие, ставшее для Фредерика полнейшей неожиданностью. Забавно, но его снова сорвали с лекции, причём сделал это тот же самый дневальный-первокурсник, что и в прошлый раз! Дюранд моментально его узнал. Вот и не верь после такого в руку провидения! На этот раз наученный горьким опытом первокурсник повёл себя более осмотрительно и, предварительно постучавшись в двери, самым вежливым образом сообщил, что ему крайне неловко прерывать лекцию уважаемого профессора, но он с прискорбием вынужден сообщить…