- Если начнут доставать, не стесняйся, – посоветовал Винсент, проводя с другом очередной спарринг. Сразу после приснопамятных учений Фредерик попросил бравого десантника подтянуть его по части рукопашного боя, надеясь, что эти занятия заодно помогут справиться с природной неуклюжестью, из-за которой будущее светило биологии постоянно заваливало стрельбы и лабораторные работы по оптике, требовавшие филигранной точности в настройке капризных приборов. - Да я и не стесняюсь, – ответил Дюранд, поднимаясь с пола после благополучно пропущенного бокового в скулу. – Чего мне стесняться? - А чего ты всегда стесняешься? – Винсент обозначил удар левой в печень, а когда Дюранд поспешно поставил блок, беззлобно шлёпнул его правой по плечу. – Вечно начинаешь запинаться, или наоборот, задираешь нос. - Ничего я не задираю. – Фредерик ринулся в ответную атаку, которая, впрочем, бесславно закончилась очередным поцелуем с синим в красную полоску матом. - Ты излишне концентрируешься на одной цели. Нужно ухватывать сразу всё, – пружинисто покачиваясь с ноги на ногу, в сотый раз посоветовал Винсент. - Ага, конечно. Я же паук-скакун, – проворчал, поднимаясь, Фредерик. - А при чём тут пауки? – весело поинтересовался Винсент. Он даже не вспотел, в то время как футболку Дюранда уже можно было выжимать. - Паук-скакун Salticidae обладает восемью глазами, которые обеспечивают ему обзор на 360 градусов, – пояснил Фредерик. - Вот-вот, об этом я и говорю. За это тебя и недолюбливают, – с чувством произнёс десантник. Фредерик удивился. - Не понял. За что именно? Я же не тебя сравнил с пауком! Винсент уселся на мат, скрестив ноги, дотянулся до бутылки с водой и сделал пару экономных глотков. Фредерик терпеливо ждал ответа. - Понимаешь, ты вечно вещаешь таким тоном, как будто ты тут профессор, а все вокруг – последние идиоты. Сам подумай, кому такое понравится? Фредерик пожал плечами. - Ну не знаю… ты спросил про пауков, я объяснил. Чего тут такого-то? - Эх, если б я не знал, какой ты на самом деле… – Винсент махнул рукой. – Ладно. Горбатого могила исправит. Короче, начнут доставать, не рассусоливай, не читай мораль, а просто бей в морду… вот так. На этот раз Дюранду удалось отклониться от внезапной атаки. Как и следовало ожидать, Анри Готьер болезненнее других отреагировал на новость о странной дружбе Дюранда и заезжего генерала из штаба округа. Он принялся вынюхивать и не успокоился, пока не разузнал правду о том, кто именно усыновил Дюранда. Излишне говорить, что это известие не заставило Готьера проникнуться к Фредерику любовью. Ревнивый красавчик просто с ума сходил от злости. Его ненависть искала выход и вскоре его нашла. Между третьей и четвёртой парами курсанты отправлялись на обед, после которого полагалось полчаса личного времени. В солнечные, тёплые дни курсанты предпочитали отдыхать на лужайке перед учебным комплексом. Ничего не подозревающий Дюранд лежал на спине, покусывая травинку и щурясь на ласковое солнышко. Вчера он опять застрял до двенадцати ночи, дописывая реферат по универсальным транквилизаторам для кислорододышащих, и сейчас нежился под тёплыми лучами, борясь с подступающей дрёмой. Внезапно золотистый шарик солнца загородила чёрная тень. - Отдыхаешь, Дюранд? – раздался знакомый голос. Фредерик выплюнул травинку. - Ты имеешь что-то против, Анри? Готьер, за спиной которого маячили любопытные физиономии сокурсников, в нарочитом испуге поднял руки. - Как я могу быть против? Ты же у нас теперь важная птица. Любимчик Филирра, с генералами на дружеской ноге. Того и гляди, старина Жерар начнёт приходить к тебе с утренним докладом. Фредерик приподнялся на локте. Тут что-то не то. Слишком много вокруг «случайных» свидетелей. Готьер явно задумал какую-то провокацию. Фредерику вспомнились слова Винсента: «Просто бей в рожу и всё». - Чего тебе надо, Готьер? Чего ты ко мне пристал? - Да вот, хочу спросить. Скажи-ка, по-твоему, благородно получать отличные оценки и похвалы командиров благодаря папашиным связям? Фредерик мгновенно вскочил. Правда, не так изящно, какэто умудрялся сделать Винсент или Жерар, но, тем не менее, не шлёпнувшись на колени, как это случалось с ним прежде. - Что ты хочешь этим сказать? – Дюранд был выше, но Готьер лучше сложен и поэтому на его фоне Фредерик выглядел скорее забавно, чем грозно. - То, что слышал, – громко, чтобы слышали все вокруг, заявил Готьер. – Пока ты не стал сыночком графа Д’Эвре, тебе не слишком-то везло. Скажешь, не так? Так что я говорю тебе честно и прямо: ты – никто, Фредерик Дюранд. Нуль. Все твои, так называемые успехи – фикция. А на деле ты – жалкий неудачник, который прикрывается громким титулом и влиятельным папашей. А, и ещё кулаками приятелей. А сам ты – трус и бездарь, курсант-сержант Дюранд. Бросив эти обвинения прямо в лицо Дюранду, остолбеневшему от такой наглости, Готьер замолк, скрестив на груди сильные руки. Столпившиеся вокруг курсанты оживлённо переговаривались. «Кто сын? Он? Его усыновил граф? Это чучело?» – слышалось со всех сторон. Чувствовалось, что эта новость, как и предполагал Фредерик, не вызвала у свидетелей прилива симпатии. Для обывателей нет оскорбления сильнее, чем чужая удача. Большая часть собравшихся смотрела на него с явным осуждением. Фредерик постарался успокоиться. Ясно же, Готьер пытается его спровоцировать. Наверняка ждёт, что Дюранд набросится на него с кулаками. И тогда у красавчика будет отличный повод намять ему бока и заодно подвести под взыскание, как зачинщика драки. - Вы подлец и лгун, месье Готьер. Я вызываю вас, – так же громко произнёс Дюранд. Жаль, не было при себе перчатки, швырнуть наглецу в рожу. Но Готьер, как оказалось, и это предусмотрел. Казалось бы, как тут выкрутишься? А он только развёл руками и склонил голову, слегка обозначив издевательский полупоклон. - Ну что вы, ваша милость, господин Д’Эвре. Вы же у нас дворянин, а мы – простолюдины. Я не могу принять ваш вызов, как бы мне этого не хотелось. - Так и кто из нас трус? – перебил его Фредерик. - Я ещё не закончил, Дюранд. Дуэль – слишком большая роскошь для тебя. Я предлагаю пари. - Опять? – насмешливо спросил Фредерик. - Представь себе, опять. Юный биолог чувствовал, что упускает инициативу, что хитрый Готьер заставляет его играть в игру по своим правилам, но пока не понимал, куда тот клонит и как вырваться из расставленной противником ловушки. Оставалось только тянуть время. - И что за пари? - Д’Эвре запрашивали не только твои данные. Их наследником должен был стать я, как лучший. И его милость граф склонялся к моей кандидатуре. Но ты оказался забавен и жалок – и жёнушка уговорила графа пригреть бедняжку. Ты хромой щенок, Дюранд. И тебя взяли в дом из жалости. Так что ты занимаешь моё место. У Фредерика перехватило дыхание. Так вот оно что… Ну да, все сходится. Недаром он думал, что красавчику Готьеру с его внешностью, с его благородной осанкой куда больше подходит дворянский титул. Ведь чувствовал, чувствовал, что тут что-то не то! Но убедил себя, что всё правильно, что его приняли в семью за успехи, за таланты. Всё оказалось куда проще. Его пожалели… Господи, какой стыд… и это слышат все! Фредерику хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не видеть обращённые на него насмешливые, презрительные взгляды. Значит, они врали… Бернар, Жаклин… неужели даже Ирен лгала, когда говорила, будто рада, что Фредерик войдёт в их семью? Говорила, что он – необычный… Не такой, как все другие сыночки богатеев… Но ведь это – правда! Спасительная мысль стала глотком свежего воздуха. Ирен не врала! Вот Готьер – он типичный, именно такой, каким все привыкли видеть всяких баронов и графов. Красивый, статный, надменный. Но Ирен понравилось как раз то, что он, Фредерик Дюранд, другой. Что он – настоящий! Фредерик словно проснулся. Чего это он, в самом деле? Ясно же, что это – западня. Готьер специально сказал о жалости, чтобы выбить его, Фредерика, из равновесия. В Готьере говорит обида и зависть. Он не уверен в своих силах и поэтому старается одним ударом убить двух зайцев: смутить Фредерика и восстановить против него всех вокруг. Значит, нужно играть на опережение, вот и всё! - Так вот оно что, – стараясь не выдать своего волнения, Фредерик засунул руки в карманы, чтобы никто не видел, как они у него дрожат. – А я-то думал, что тебя так бесит? Оказывается, нас сравнивали, и выбор оказался не в твою пользу, да? Теперь слушали его. Краем глаза Фредерик увидел, как к толпе подбегает Винсент. Друг явно заметил, что тут творится что-то скверное. «Ничего, сам справлюсь». - Ты же у нас такой красавец! Ты просто не можешь поверить, что кто-то оказался лучше тебя. И ты придумал себе утешительную сказочку, будто меня выбрали из жалости. Хотя на самом деле, я оказался лучшим студентом, чем ты. Вот и всё. А что до твоих домыслов… Пожалуйста, думай, как тебе хочется. Но эти твои комплексы… переживай их, пожалуйста, сам. Без публики. Это был мощный удар. И попал он в самую точку. Фредерик понял это по выражению глаз Анри. Но Готьер не сдался. Похоже, он решил так или иначе добиться своего. - Это всё слова, – отмахнулся он. – Так что насчёт пари? Предлагаю соревнование по всем учебным предметам. Спорю, что ты проиграешь, Дюранд. - И на что ты собираешься спорить? – обдумывая заманчивое предложение, спросил Фредерик. - На твой титул. Если ты выиграешь, я признаю, что был неправ. А если проиграешь, в чем я, кстати говоря, не сомневаюсь, ты откажешься от усыновления. Скажешь, что передумал. Как тебе такое пари? Вот оно что! Фредерику все стало ясно. Потерпев фиаско, Готьер мечтает в отместку лишить его семьи. Смешно, честное слово. - Мимо, Готьер. Семья – не безделушка, которую можно бросить на стол и побиться об заклад. Семья – самое святое, что мы сумели сохранить. В толпе закивали. «Отлично! Я сумел найти нужные слова», – обрадовался Фредерик. Но на этом нельзя останавливаться, а то Готьер выставит его трусом. Пора решить эту проблему раз и навсегда. Этот заносчивый позёр, мастер зубрёжки и нарцисс, должен навсегда оставить его в покое. Но как, как? Чтоб он провалился, этот Готьер… а ведь это мысль! И Фредерик, словно продолжая давно заготовленную мысль, сказал: - Да и странно получилось бы, согласись я на твои условия. Я рискую семьёй, а ты собрался просто передо мной извиниться? Ловко придумано, Анри. Но нет. Риск должен быть обоюдный. Так что у меня к тебе встречное условие. - И какое же? В глазах Готьера промелькнуло беспокойство. - О, очень простое. Мы соревнуемся по всем учебным дисциплинам. Кто проиграет – идёт к старику Жерару и подаёт заявление об отчислении из флота по собственному желанию. Вот это будет справедливо. Толпа поддержала его ровным гулом. Похоже, Дюранд сумел перехватить инициативу. Готьер побледнел, но продолжал держаться с ленивым превосходством. - Думаешь, сумеешь выжить меня из академии? Хочешь, чтобы я рискнул карьерой ради твоей персоны? – попытался он вернуть утраченные позиции. Но он опоздал. - Постой. – Теперь уже Фредерик явственно издевался над противником. – Не ты ли говорил, что я трус и бездарь? Так чем же ты тогда рискуешь? Вот тебе шанс поставить меня на место. Так что же ты мнёшься? Винсент насмешливо засвистел. Кое-кто из курсантов подхватил. Готьер поспешно поднял в воздух сжатую в кулак руку. - Всё, ты меня достал, Дюранд. Если такова цена, чтобы избавить от тебя академию, я согласен. Все готовы быть свидетелями?