- Вы, чистоплюи, которые считают себя святее самого господа Бога. Ирен всплеснула руками. - Ну вот, приехали. А Бога-то ты с какой стати приплёл? - А с такой, сестрёнка, что в Библии чётко и однозначно сказано: «какою мерою мерите, такою и вам будут мерить»[2]. - Это казуистика, дорогой брат. Ты просто жонглируешь словами. - То есть, когда у вас начинается русская толстовщина, насчёт подставьте другую щёку, тут вы считаете, что можно апеллировать к священному писанию, и это не казуистика и не жонглирование словами. А стоит только кому-то помыслить более широко… – Дидье запнулся, вцепившись пальцами в подоконник. - Они же её вытащит? Она выкарабкается? – спросил он, не оборачиваясь. Ирен не стала отвечать. Она просто подошла к брату, обняла и прижалась лбом к его затылку, а внизу переливался сотнями праздничных, ярких огней город, которому было ровным счётом наплевать на тревоги и судьбы крошечных существ, давших ему жизнь. Ждать пришлось долго. Время от времени Дидье вскакивал, требуя, чтобы они пошли вниз и посмотрели, чем «эти бездельники» там занимаются, и Ирен приходилось напоминать брату, что она тоже одна из «этих бездельников». - Ну чего они там возятся?! – стонал Дидье, залпом, не чувствуя вкуса, выпивая третий стакан мерзкого больничного кофе. – Мне самому сходить их поторопить?! - Они не возятся! У них очень много работы. Она же была при смерти, Диди! – терпеливо втолковывала ему Ирен. – Её органы отказывали… фактически, уже отказали. Если на то пошло, Анаис умерла ещё по дороге в больницу. - Как?! – простонал Дидье, безумными глазами уставившись на сестру. - Я просто не хотела тебя пугать. Когда ты меня позвал, она была в агонии. Пока мы летели, всеми функциями организма управлял медкомплекс. Ребятам внизу сейчас не просто, поверь. - Что они делают? – спросил после недолгой паузы Дидье. - Тебе обязательно знать? - Обязательно! Ирен погладила брата по плечу. «Всё-таки Дидье лучше нас всех, вместе взятых». - Реанимация подразумевает три параллельных процесса. Поддержка базовых функций: кардиоводитель, искусственные лёгкие, печень, почки. Наш мобильный комплекс этого сделать не мог – он просто заставлял работать её собственные органы из последних сил, понукая, как загнанную лошадь. Сейчас всё это делает аппаратура. Второе направление – очистка организма от токсинов. Мы полностью меняем кровь, чистим органы. Её печень и почки, которые в обычной ситуации являются природными фильтрами, попали под такой мощный удар, что ткани просто не выдержали. Они начали разрушаться. И это уже третий процесс – регенерация повреждённых органов. И всё это нужно делать одновременно. Ну, так что, ты по-прежнему считаешь, что мы бездельники? Дидье застонал сквозь зубы, как будто это ему в тело вогнали десятки трубок и проводов. - Боже, бедная малышка. Бедная наша блошка[3]. Ирен не нашлась, что сказать. На самом деле Анаис, по её мнению, эгоистичная маленькая стерва. И лучшее, что можно придумать, это дать ей пропить курс транквилизаторов. Или задать хорошую трёпку. - Она ничего не чувствует, Диди. - Да, я знаю… Слушай, а что мы скажем родителям? - Надеюсь, ничего. Ты умница, что вовремя её нашёл. Мозг не повреждён, и это главное. Всё остальное Гастон залатает за несколько часов. Анаис поваляется у себя денёк, никто и не заметит. - Что, вот так просто? - Да, так просто. У нас нормальная медицина, а не как на Древней Земле. У нас от воспаления лёгких не умирают, как тот же Пруст. - Какой ещё Пруст? – безо всякого интереса спросил Дидье. Ему было решительно все равно, о чем говорить. Лишь бы отогнать страшное видение: тонкая, ломкая фигурка сестры, утыканная иглами и окружённая равнодушными механизмами… - Диди, я тебя не узнаю. Не ты ли у нас завсегдатай салонов? Что скажет мадам Лароз, если выяснится, что ты не знаешь фамилии самого модного писателя месяца? - Почитаю, – пообещал Дидье. Дверь в коридор притягивала его словно магнитом. – Пойду, возьму ещё кофе. В дверях он столкнулся с Гастоном и отшатнулся назад. Дидье почему-то пришло в голову, что раз врач явился лично, новости не слишком хороши. - Мы закончили. – Гастон выглядел утомлённым. Под глазами залегли тени, резче обозначились складки вокруг рта. – Она ещё спит. Я подумал, вы захотите быть рядом, когда она проснётся. - Гастон, ты умница, – с чувством произнесла Ирен, подавив внезапное желание бросится ему на шею. Гастон мог воспринять это как нечто большее, чем простая благодарность, а Ирен не хотелось дарить ему ложную надежду. Дидье схватил руку врача и принялся трясти её, открывая и закрывая рот, словно рыба выброшенная на берег. В первый раз на памяти Ирен насмешник Дидье не мог найти слов. Страшная серо-жёлтая бледность ушла. Анаис, казалось, мирно спала. И только белый айсберг стационарного реанимационного комплекса, в инфосфере которого отражались текущие в организме девушки процессы, показывал сведущему глазу, что девушка постепенно выходит из медикаментозной комы. Умные автоматы деликатно уходили на задний план, возвращая обновлённым, очищенным от ядов органам власть над телом. Вот отключились искусственные лёгкие, предварительно убрав интубационную трубку. Но грудь девушки продолжила мерно вздыматься. Остановился кардиоводитель. Выскользнули из вен трубки аппаратов искусственной печени и почек, аккуратно закрыв регенерирующей мазью небольшие ранки. «Организм пациентки функционирует самостоятельно, – торжественно сообщил комплекс. – Жизненные показатели в норме. Пробуждение через двенадцать секунд». Стрелка таймера заспешила по циферблату. «Пациент в сознании», – констатировал комплекс. В первый момент Дидье показалось, что мудрая машина ошиблась. Но потом Анаис открыла глаза. Её взгляд упёрся в белый потолок, скользнул по стенам, по разномастной аппаратуре и, наконец, дошёл до Ирен и Дидье. Губы девушки дрогнули. - О, дьявол, – прошептала Анаис. – Какого черта? - Мы тоже рады тебя видеть, Блошка, – улыбнулся Дидье, нежно гладя сестру по тонкой руке, лежащей поверх светло-зелёной простыни. Гастон стоял в дверях, деликатно прикрывая проем от любопытных взглядов медсестёр. Ирен даже стало жалко, что он ей ничуточки не нравится. Такой парень пропадает… - Ты не против, если мы её заберём? – спросила Ирен. - Понаблюдаем её полчасика, а потом, если, конечно, не возникнет проблем, пожалуйста, забирайте. - Спасибо, доктор Гастон, – ещё раз повторил Дидье. – Вы даже не представляете, насколько… - Почему же, – отозвался врач, заглядывая в медкарту, высветившуюся на его ординете. – Прекрасно представляю. На двести семь тысяч сто сорок три франка. И семнадцать сантимов, если уж быть точным. Дидье перевёл деньги. - Я составлю тебе список рекомендаций. – Ирен быстро печатала на ординете. - Я уже сделал, – вставил Гастон. - Ничего, лишним не будет. – Ирен отправила документ на ординет брата. - Погоди… – удивился Дидье. – А разве ты с нами не едешь? - Братишка, а смысл? Моя смена начинается через полтора часа. Дидье уставился на часы. Половина седьмого утра. Тьма за окнами постепенно редела. В предчувствии рассвета небо над столицей окрасилось лиловым. Осенью на широте Парижа-1 солнце встаёт поздновато. - Я могу тебя подменить, – немедленно предложил Гастон. - После суток? Да ты с ног валишься! – возразила Ирен. - Так я вышел только вечером, после выходного. Честное слово, ничего страшного. Будешь мне должна одну смену. «Нет, он всё-таки умница. Как жаль…» - Соглашайся. Я один не справлюсь, – едва слышно попросил Дидье, указывая глазами на младшую сестру. Но как бы тихо он не говорил, Анаис его услышала. - Не бойся, братец. Я не кусаюсь, – с сухим смешком выдавила она. Ирен решительно захлопнула сумочку. - Договорились. С меня смена и… ужин в кафе. - Ужин не обязательно. – На щеках Гастона выступил румянец. - Обязательно. Но без обязательств, – отрезала Ирен. – Ладно, раз уж я еду с ними, сама и пронаблюдаю. Я пришлю тебе копию результатов для архива, – пообещала она. - А почему папочка с мамочкой не рыдают у постели дочурки? – еле ворочая языком, поинтересовалась Анаис, пока «Вортекс» поднимался к третьему уровню транспортного потока. - Они не знают, – пояснила Ирен. – Будет очень мило с твоей стороны им об этом не говорить. - Ого, – равнодушно отозвалась девушка. – Я только за. Меньше криков. - Наси, не дуйся, – жизнерадостно улыбнулся Дидье. – Сегодня же твой второй день рождения. Давай попробуем просто радоваться. - Ага. Радуйся. Лично мне радоваться нечему. – Анаис уныло глядела в окно, за которым наперегонки ползи дождевые капли, подгоняемые налетающим ветром. - Ты ведь не случайно перебрала дозу? – Ирен говорила холодно, как врач. - А ты как думаешь? – насмешливо посмотрела на сестру девушка. – Что я решила снова подсесть на дурь, после года лечения?