– Че надо? – орет им в ответ Ди, странно на меня поглядывая. Так она смотрела в детстве, когда в ее безумной голове рождалась очередная бредовая идея, после которой, как бы сказали близнецы, кому-то наступала «кабзда». – Мы входим! – оповещают парни и вваливаются в комнату. – Что делаете? – оглядывают нас и кучу разбросанных вещей. – Нам скучно. – Парни, сделайте фокус – растворитесь в воздухе, а!? – парирует Ди. – Как смешно! – морщится один из близнецов. – Ух ты, а это что? – замечает брошенные на полу те самые трусы с карманом. Поднимает, вглядывается. – Это карман? – Да! Забери себе! Будешь складывать туда что-нибудь остроумное, – выдает Диана. Второй близнец начинает громко ржать, за что получает от брата натянутые на голову брендовые труселя! Глава 10. Юлия – Красавицы! – Агата с умилением нас осматривает. – Ой, девочки, вы сейчас втроем так похожи на меня, Александру и мою давнюю институтскую подругу в день нашего с Леоном Борисовичем развода: светленькая, темненькая и рыжая! Софья, пытающаяся пристроить заколку-цветок на уложенные набок волосы, начинает сдавленно кашлять: – Спасибо, мам, – бурчит. – Это мило. С учётом того, что у меня впереди маячит свадьба, ага. Ты умеешь ободрить. Дианка, взбивающая свои пышные кудрявые рыжие волосы у зеркала, улыбается, ну а я переминаюсь с ноги на ногу, периодически оттягивая мега-короткие джинсовые шорты, и стараюсь дышать. Делать это чертовски сложно, когда топ-корсет стянут так, что я ощущаю себя инвалидом: я не могу пошевелиться и набрать в легкие воздух. Это всё Ди. Она меня шнуровала, приговаривая, что прятать мои «девяностые достоинства» – чрезвычайно для них оскорбительно. Я не знаю какого им, но мне жутко некомфортно. Я словно голая, но успокаивает одно – мои длинные волосы, слегка подкрученные на концах, могут служить плащом, если я почувствую свой предел. Но, кажется, я уже его чувствую, когда Дианка скользит по моим оголенным ногам: – Тебе надо было в модели идти, а не прятать такие ноги в холодильнике, – это она намекает на мой цветочный салон, где температура поддерживается на уровне не более десяти градусов и где я работаю в основном в брюках. Подобную фразу я слышу с детства. И я устала доказывать и объяснять всем, что, во-первых, мне нравится то, чем я занимаюсь, во-вторых, мой рост – не гордость, а недостаток, а, в-третьих, ну какая из меня модель, когда я скукоживаюсь при излишнем внимании посторонних к себе? – Девочки, – Диана вглядывается в экран телефона, – карета подана. На выход, леди! – Я провожу! Хочу посмотреть на вас! – подскакивает тетя Агата. Первой из комнаты Сони выходит Ди, следом виновница нашего собрания, за ней я, а Агата замыкает нашу демонстрацию. Тётя скорее всего права: мы выглядим ярко и броско, и у меня начинает вновь сосать под ложечкой, потому что такое положение вещей говорит о том, что внимание окружающих нам сегодня обеспечено. Ради Софи я его вытерплю. Хочу, чтобы у подруги остались приятные воспоминания об этом дне. Скоро настанут будни, когда я буду скулить и страдать, вспоминая такие моменты, поэтому, расправив улыбку на лице, мы гуськом идем к лестнице. Его я замечаю поверх голов девчонок. Это не сложно с учетом моего роста. Он и Сара стоят внизу напротив друг друга. Сложив руки на груди, Игнатов беседует со своей девушкой, которая слушает его, открыв рот. Волна негодования, обиды и злости поднимается от стоп, распространяется по голым ногам, взмывает вверх и концентрируется в груди. Хочу опустить глаза и смотреть исключительно себе под ноги, чтобы не слететь с лестницы кубарем и не видеть его в принципе. Но… к черту! Я буду делать то, что решила – попросту игнорировать его, а не чувствовать себя безропотной овечкой на закланье. Наш синхронный топот обращает на себя внимание, но из четырех пар глаз Степан находит мои. Я не отведу! Не отведу! Мне нечего прятать и чувствовать себя виноватой не в чем тоже. Это он оказался бесчувственным дровосеком! Его взгляд становится внимательнее, словно он пытается меня вспомнить. Или узнать. Я не знаю, но он не отпускает меня до первой ступени. Кружит по моему лицу острыми, как бритва, глазами, и меня это… мамочки, меня подбивает! Подстегивает делать то, что я делала в детстве – намеренно провоцировать, дразнить, чтобы получить как можно больше его эмоций. Расправляю плечи, чтобы гордо внести себя в люди, но Сара, обхватив лицо своего парня ладонями, поворачивает его голову к себе и обрубает мои смешные потуги в зачатке. И я сдуваюсь, теряя этот контакт, этот фитиль, разжигающий во мне желание быть заметной и раскрепощённой. Обнимаю себя руками, пряча под ними то, чем, по мнению, Дианы, стоит гордиться. – Танька и Даша на улице, – оповещает Софи, – ждут нас. – Тогда не будем терять времени, – отзывается Ди, перебрасывая цепочку микроскопической сумочки через голову. – Воу-воу! – оборачиваюсь на голос одного из близнецов. Скрестив на груди руки, то ли Паша, то ли Миша, где-то потеряв второго, что несказанно странно, потому что эти двое ходят как приклеенные, окидывает нас горящим взглядом. – Вы че, на кастинг в дом терпимости собрались? – Павел! – охает Агата. Все-таки Павел. – Прикрой рот! Немыслимо! Что ты себе позволяешь? – возмущается Агата и пытается дотянуться до сына, чтобы отвесить тому воспитательный подзатыльник. – Мам, – останавливает её Диана, касаясь руки, – смирись. Даже судьба делает ошибки. Одна из них – эти двое, – кивает на Пашку и подоспевшему к нему Михаилу. – Паразиты! Ну-ка, исчезли с глаз моих! – ругается тетя Агата. – Девочки, пойдёмте! – поторапливает нас Ди. – Диана! – грохает голос Степана, на который я реагирую как собака Павлова. Смотрю на Игнатова: он в шортах и очень летний, и можно было бы решить, что расслаблен, но его челюсть стиснута, а желваки синхронно перекатываются на скулах. – Я могу не беспокоиться за Сару? – прищуривается. – А почему ты спрашиваешь об этом меня? – удивляется Ди и непонимающе смотрит на брата. – Она взрослая девочка. – Диана! – вновь предупреждающе гремит Игнатов. – Да расслабься, бро! – Ди подходит к Саре и по-дружески берет ту под локоть. А меня … меня обуревает жгучее непонятное чувство! Заботится! Он о ней заботится! Волнуется! И меня это бесит! Он словно отдает нам ее на растерзание. Между прочим, на ее запястье красуется мой браслет, о котором я побеспокоилась. – Всё с твоей евреечкой будет сказочно! Летс гоу, бэйби?! – гаденько улыбается Саре, поглаживая девушку по плечу, и утягивает к входной двери. Сара улыбается в ответ, но натянуто и вымученно. Она тоже в джинсовых, чуть выше колена, шортах, в которые заправлена белая однотонная футболка. – Сонь, я надеюсь хотя бы на твоё благоразумие, – вслед сестре выкрикивает Степан. – А я-то что? – обернувшись вполоборота, Софья пожимает плечами и исчезает в дверях. Я иду следом и, подходя к половику, на котором пунктуально пристроены мои белые кеды, чувствую, как по моим ногам гуляет сквозняк. Мне кажется, он смотрит. Или я накручиваю себе. Придумываю. Или вообще выдаю за желаемое. Я не знаю. Но мою пятую точку печет, как от шлепка, когда я наклоняюсь и подхватываю с пола свою обувь. Я не стану оборачиваться, чтобы убедиться в этом. Но я возмущена! Если он действительно смотрит, то пусть подавится! Запрыгнув в кеды, стремительно нагоняю девчонок, в голове прокручивая свои ощущения, но как только я оказываюсь за воротами дома Игнатовых, мои мысли рассеиваются мгновенно. Красный, мощный, агрессивный зверь рычит и поднимает колесами дорожную пыль! Сонька восторженно бегает вокруг джипа с обещанным открытым верхом, из-под капота которого рвется горловой рык! Водитель, молодой парень, игриво улыбается и газует на месте, показывая, на что этот серьезный красавчик способен! – Полный улет! – восторгается Даша, подруга Сони по институту. – Это пушка! – подвизгивает Софи. – Девочки, вэлком на борт! – командует Ди. – Сралю вперед! – подталкивает Сару Диана, а мы с Софи поджимаем одновременно губы и округляем в ужасе глаза, потому что из ворот выходят Агата и Степан, и я боюсь, что организованное новое прозвище для его девушки парню вряд ли понравится. – Камон, камон, пусси! – Ди придерживает Сару за руку, помогая взобраться на высокую подножку. Мы с девчонками по очереди запрыгиваем в машину, и тут нас ожидает очередной сюрприз: на полу под нашими ногами пристроена сумка-холодильник, в которой шампанского столько, что хватит до самой свадьбы! – Дружище, – Дианка хлопает по плечу водителя, – подключи-ка мой плейлист, – крутит в руках телефон. После несложных секундных манипуляций мои волосы взлетают, а сердце обрывается и падает вниз, потому что мы срываемся с места с такой скоростью, что обдаем придорожной пылью провожающих нас Агату и моего друга детства, который, когда я успеваю заметить, почему-то смотрит на меня, а не на свою законную девушку. – Врубаааай! – орет Ди и вскакивает с сиденья, вскидывая руки вверх. *** – Пут ё тан бетвин ё тис, пусси!* – Ди пытается переорать грохочущую систему, из колонок которой на всю округу картавит беззубый Шура, и наглядно демонстрирует сказанное. – Вот так, смотри! Люк! – кладет язык между зубами. Сара морщится и пытается справиться с нереальной задачей, которую поставила безумная Ди. – Давай, давай! Летс гоу! Иии… Холодная луна, холодная! Почему холодная луна… Сраля, соберись, милая! Давай со мной! Одиноко, видно, ей одной… – подстегивает Сару Диана, заставляя петь вместе с ней совершенно адские песни. Придерживая руками волосы, мы с Софи смеёмся. Сара выглядит несчастной.