*Диана – младшая дочь супругов Игнатовых «Идеальные разведенные» ** NBL – национальная баскетбольная лига ***София – старшая дочь супругов Игнатовых «Идеальные разведенные» Глава 2. Юлия. Спустя два дня Как только щелкает с внутренней стороны кованой двери замок, с первой космической ныряю во двор, чтобы скорее оказаться под тенью виноградных лоз. Жара в этом году беспощадна. В тени под пятьдесят. И это с утра. Раскаленный воздух плавит легкие и мозги, и в интервале с рассвета до заката город кажется вымершим. – Привет, Паш, – улыбаюсь пропускающему меня внутрь парню. – Я Миша. Привет, – буркает в ответ и запирает за мной замок. Хохотнув, поджимаю губы и прикусываю себе язык. Я еще ни разу не назвала их точно по именам. Потому что Миша и Паша* – одно лицо. Серьезно, они – одно лицо, вышедшее из одного яйца. Кажется, таких близнецов называют однояйцевыми. Их сложно различить, но парни и не стараются в этом помочь, одинаково одеваясь, подстригаясь, параллельно вытягиваясь в рост и имея абсолютно идентичные физиономии кирпичом. – Прости, – каждый раз извиняюсь, чувствуя неловкость, а Паше… то есть Мише, короче, им обоим до лампочки. Потому что они уже привыкли. Кроме тети Агаты, их матери, парней не различает даже собственный отец, мой крестный дядя Леон. Раньше с этим было проще. Примерно до того, как близнецам исполнилось по году. У Миши на заднем месте родимое пятно – это единственное, что отличает братьев друг от друга, но сейчас лазить в штаны к шестнадцатилетним парням – не каждый решится, поскольку эти двое профессионально занимаются кикбоксингом, и этого достаточно, чтобы держаться от них подальше. – Привет, Герман, – треплю за толстую шкурку зажатого подмышкой у Миши английского бульдога, – жарко тебе, приятель, знаю, – пес, высунув язык, тяжело дышит. – Гуляете? – перевожу внимание на Мишу, успев поймать его взгляд в глубоком вырезе своего летнего сарафана. Закатываю глаза. «Шестнадцать лет», – напоминаю себе. Это они с Пашкой для меня голожопые мальчуганы до сих пор, а что творится в их шестнадцатилетних головах, я даже не собираюсь представлять. Но надевать сарафан на голое тело в дом, где мужиков, как на стадионе во время футбольного матча, – безрассудно, но в такое пекло, когда с меня по спине стекают три водопада, заталкивать себя в поролон – самоубийство. – Типа того, – басит Миша, побуждая меня поморщиться. Шестнадцать лет… А не скажешь. Герман аппетитно зевает, чем искренне меня умиляет. В семье Игнатовых он появился два года назад. После смерти от сердечного приступа шпица Германа тетя Агата долго не решалась заводить собаку. Она переживала кончину любимого пса очень лично и глубоко. Но два года назад дядя Леон принес в дом маленького бульдога, с которым пришлось смириться. Он тоже получил прозвище Герман. Не знаю почему Игнатовы не рассматривают другие клички, но английский бульдог не против. В общем-то, он не спорит в своей собачьей королевской жизни ни с чем, потому что он очень ленивый. Настолько, что гулять его выносят на руках. И если Германом попробовать протереть полы, он даже не пискнет. – Соня в доме? – уточняю, потому как вполне вероятно, что подруга в такую погоду может отмокать в бассейне на заднем дворе. – Угу. По тенистой придомовой дорожке устремляюсь к террасе: здесь у тети Агаты цветник, для которого многие растения подогнала я, но за которым ухаживает мой крёстный дядя Леон. Тяну на себя тяжелую дверь и вхожу, втягивая в себя прохладный кондиционированный воздух. Внешне дом Игнатовых кажется небольшим, но внутри в нем очень просторно, поскольку пространство использовано с умом. Агата приложила к его созданию свою творческую руку. В доме тихо. Сегодня пятница и крёстный, уверена, на работе и тетя Агата тоже. Она очень востребованный в городе визажист и практически каждая пятнично-субботняя невеста накрашена Агатой. У близнецов летние каникулы, и Пашка, наверное, рубится сейчас в приставку или качает свои бицухи, а Дианка в Москве. Она приедет к девичнику, потому что сейчас у нее напряженный график съемок в модельном агентстве, в котором Ди работает второй год. Именно по этой причине мы не отгуляли холостые дни Сони раньше. Мы все ждем Диану. И хоть организацией, как свидетельница, должна заниматься я, но наше мероприятие от начала и до конца спланировала Ди, потому что с ролью эвент-устроителя она справляется лучше всех. Я достаточно скромна в этом. Сбрасываю сандалии и, прихватив подол длинного сарафана, взбегаю по лестнице. Дверь в комнату Сони приоткрыта, и я слышу голос подруги. Осторожно просовываю голову в проем и вижу, как, стоя у окна, София болтает по телефону. Вхожу на носочках, но от подруги не укрывается мое присутствие, и она резко оборачивается. – … представляешь, даже родителей не предупредил, – негодует Сонька. – Да я сама в шоке, прикинь, каково будет им, – заметив меня, задумчиво показывает указательный палец, давая понять, чтобы я обождала минуту. Киваю и подхожу к её рабочему столу, собираясь выложить из сумки браслеты и заколку-цветок. – Ладно, Богдаш, ко мне Филька пришла, – закатываю глаза. Это прозвище тянется из детства из-за созвучия с моей фамилией – Филатова. – Перезвоню. Целую. – Привет, – улыбаюсь подруге и киваю на выложенные в ряд браслеты. – Все готовы! – Круто, – растерянно отвечает Софи, мимолетно скользнув по украшениям. – Привет. – Что-то случилось? – хмурюсь и очерчиваю круг напряженного лица Сони. – Да в общем-то нет… – сомневаясь, протягивает подруга. – Степа приехал, – безрадостно оповещает. Смотрю на нее и поражаюсь. Она так это говорит, будто приехал ни ее родной брат-двойняшка, а седьмой родственник на киселе, с которым не общались лет десять, а он внезапно решил погостить. – Как? – вылетает из меня изумленный глупый вопрос. Степа должен был приехать ровно ко дню свадьбы сестры. Но одновременно с удивлением у меня внутри взрываются бомбочки радости. Мы со Степкой не виделись… шесть лет! Целых шесть лет, а она мне так прискорбно об этом сообщает? – Вот так. Никому ничего не сказав. Сорок минут назад, – растерянно оповещает. Да что с ней такое? Это же такое крутое событие! – И где он сейчас? – мое сердце нетерпеливо подпрыгивает вместе со мной. – У себя в комнате. Не раздумывая, срываюсь с места. Малыш Степыч приехал! В груди волнительно клокочет! Мы не виделись шесть лет! Шесть лет! – Ты куда? – слышу в спину. – Юля, постой! Юль! – кричит подруга, но я уже сломя голову несусь на противоположный конец второго этажа. Туда, где находится комната Степки. Я чуть ли ни с ноги вышибаю разделяющую нас с другом дверь, но на пороге меня пригвождает к полу словно гвоздями. Замираю как вкопанная, боясь даже выдохнуть скопившийся в легких воздух. Я не могу этого сделать, потому что смотрю на … голые мужские крепкие ягодицы. Мои глаза самовольно жадно их ощупывают и будто бы чувствуют, какие они упругие и натренированные. С трудом оторвав от заднего места взгляд, я скольжу вверх глазами, захлебываясь обильным слюноотделением. Цепляюсь за ровные параллельные ямочки на пояснице, а затем долго-долго двигаюсь по рельефной спине и, кажется, бесконечному позвоночнику. И когда я добредаю примерно до лопаток, это чудо мужской природы медленно оборачивается, позволяя узнать в этом небоскребе – малыша Степу Игнатова. Натужно сглатываю, когда наши глаза встречаются и мои… мои находятся ниже его. Это впервые, когда я смотрю на мужчину снизу вверх, и он – не мой отец. Его рука падает, и я, опомнившись, опускаю глаза, замечая зажатое в пальцах влажное полотенце, а потом … я перевожу внимание левее, где примерно на уровни кисти, но ниже пупка, приветственно дергается его… – Ахаф, ани тсарих миабэш сиар, ** – хрипловатый женский голос выдергивает меня от созерцания мужских кингсайз-прелестей и переключает на стоящую в дверях смежной ванной комнаты девушку. Жгучая, черноволосая, как уголь, она завёрнута в белое полотенце и смотрит на меня с таким же изумлением, как и я на неё. Ее темные широкие брови соединяются в одну линию, приводя меня в чувства. – Простите, – еле вытолкнув из себя извинение, ретируюсь из комнаты настолько быстро, что чувствую, как горят мои босые стопы. *Паша и Миша – младшие дети супругов Игнатовых (Идеальные разведенные) **с иврита – Любимый, мне нужен фен Глава 3. Юлия – Почему ты мне не сказала? – укоризненно бурчу Софье, копошащейся в холодильнике. Я сижу на высоком стуле в обеденной зоне на первом этаже и нервно гоняю стакан с водой по поверхности столешницы. Слежу за мельтешащей подругой и пытаюсь унять оголтелое сердцебиение. – Я орала вслед твоим сверкающим пяткам, но ты…