– Одного из фотографов, которые были в ресторане. Я попросил своего помощника связаться с другими и выкупить сделанные ими снимки. Но Марти не захотел отвечать на наши звонки. Я надеялся, что он отмалчивается, потому что ему не удалось сделать хороший снимок и ему нечего продать. Боюсь, я ошибался. – Слыша его голос, я представила, как Гриффин проводит рукой по волосам. – Прости меня, Лука. Я пытался. – О боже, не будь смешным. Это не твоя вина. Не могу поверить, что ты выкупил другие фотографии. Я даже не подумала, что ты способен на это. – В этом городе многое можно за деньги. Папарацци все равно, кто купит их работу, лишь бы заплатили. Кроме того, я предложил им больше, чем они получили бы от бульварных изданий, поэтому трое других с радостью продали их мне. – Так мило, что ты сделал это. Но, в сущности, в этом нет необходимости. Я не хочу, чтобы ты сорил деньгами из-за подобной чепухи. – Лука, деньги, потраченные ради того, чтобы ты была счастлива или меньше волновалась, потрачены не зря. Моя тревога слегка утихла. – Спасибо тебе, Гриффин! – Не стоит благодарности. Просто я стараюсь позаботиться о моей девушке. При словах о моей девушке я глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь забыть о National Enquirer. – Так я разбудила тебя? Чем ты занимался? – Нет. Сегодня вечером у меня собралась небольшая компания. Пришли парни из моей группы. Днем мы завершили альбом и отмечаем это событие. Планировалось, что мы закончим его завтра, но мы смогли добить его на день раньше. – О, здорово. Поздравляю. Это удивительно. Наверное, ты счастлив. – Да. Я очень доволен тем, как все вышло. – Замечательно. Но я отпускаю тебя. Я не знала, что у тебя гости. Голосов совсем не слышно. – Я вышел на задний двор, когда увидел твой звонок. Уверен, мне зададут хорошую взбучку, когда я вернусь. – Они станут дразнить тебя? – Они называют меня затраханным. – Затраханным? – Как подкаблучник. Видимо, это распространенное выражение в Америке. Оно означает, что твоя женщина держит тебя на коротком поводке. Я засмеялась. – Я знаю, что это означает. Только мне интересно, почему они тебя так называют? – Обычно, когда мы заканчиваем турне или завершаем запись, мы устраиваем большую вечеринку. Но сегодня вечером я не был настроен на безумства, поэтому пригласил парней, но попросил их прийти без женщин. И теперь я разговариваю с тобой по телефону. – Ты не захотел, чтобы они пришли с подружками? – У них нет подружек, Лука. Вечеринку устраивают для того, чтобы напиться с кучей фанаток и пригласить стриптизерш. – Ой. – Как бы то ни было, сегодня ночью здесь только парни. – Тогда я должна отпустить тебя. – Нет… лучше разговаривать с тобой, чем слушать их истории. Каждую из них я слышал уже с десяток раз. Когда месяцами разъезжаешь на автобусе с одними и теми же людьми, неизбежно выслушиваешь одно и то же дерьмо. Я улыбнулась. – Наверняка. – Итак, скажи мне… Как ты справилась, впервые увидев свое лицо на страницах желтой прессы? Впервые. – Вероятно, я слегка перенервничала. – Ко всему привыкаешь. Я была так захвачена своей реакцией, что без конца думала о том, как должен чувствовать себя Гриффин, встречая свои изображения повсюду. Меня напечатали в бульварном журнале только потому, что я была с ним. Это была лишь крупица того, через что ему, вероятно, приходилось проходить каждый день. – Как ты справляешься с этим? – Нужно научиться не обращать на это внимания. Фотографии – это не самое худшее. Хуже всего то дерьмо, которое они сочиняют о тебе, чтобы продать свой материал. Однажды, давая автограф, я прикоснулся к животу глубоко беременной фанатки. Она сказала, что ее малыш – мой суперфанат и подпрыгивает во время моего концерта. Она клялась, что так происходит всякий раз, когда она включает одну из моих песен, якобы маленький негодник начинает танцевать у нее в животе. Ее муж стоял рядом с ней и сказал, что он тоже думает, что это правда. Поэтому я наклонился и в шутку начал разговаривать с ее животом, чтобы узнать, начнет ли малыш шевелиться. А когда так и случилось, они попросили меня дотронуться до ее живота, чтобы ребенок почувствовал это. Получилось довольно круто. Но на следующий день обложки всех бульварных газет пестрили моими фотографиями, которые сопровождались историей о том, что эта женщина носит плод моей любви, а ее муж пришел на концерт и умолял меня позволить ему усыновить моего будущего сына. – Безумие. Они должны печатать материал из достоверных источников. – Некоторые знаменитости подавали в суд и выигрывали процессы, но оплата нечастых судебных исков стоит меньше, чем можно заработать на продаже газет, поэтому никого это не останавливает. В таком неприятном деле в выигрыше остаются только адвокаты. Я вздохнула. – Догадываюсь. – Так или иначе… я думал кое о чем сегодня ночью. Послезавтра у нас фестиваль в Канаде, а после него намечен ряд выступлений для продвижения нашего нового альбома. Но, если с тобой все нормально, я хотел бы знать, могу ли я изменить свои планы и на несколько дней приехать в Вермонт? У меня сильно забилось сердце. – Было бы здорово. Когда? – Еще не знаю точно. У меня довольно плотный график, но я подумал, что смог бы все уладить, если мой пресс-агент и помощник кое-что переделают и выкроят немного времени. Может быть, на следующей неделе или через неделю? – Это было бы замечательно. – Есть какие-то определенные дни, когда тебе будет удобнее? – Нет. Правда, в любое время. Одна из немногих привилегий, которые дает мне состояние писателя-отшельника, страдающего агорафобией и работающего дома, заключается в том, что мой ежедневник почти пуст. Гриффин рассмеялся. – Ты думаешь, что в твоей жизни мало радости, но всякий раз, когда ты говоришь об этом, я немного завидую твоей свободе. – Смешно. Мне кажется, свобода – полная противоположность тому, как живу я. Из-за своих страхов чаще всего я чувствую себя как птица в клетке. На заднем плане послышались приглушенные голоса. Он здесь. С кем ты разговариваешь, мистер Подкаблучник? Гриффин хмыкнул. – Лучше я пойду. Местным жителям не будет покоя, пока я не вернусь в дом. – Хорошо. – Ты сейчас хорошо себя чувствуешь? Я задумалась. Разговор с Гриффином действительно очень успокоил меня. – Да. Думаю, что да. Ты укротил дикого зверя. – Понимаю. Вместе у нас все получится, крошка. Вот увидишь. Мы справились. Но будь осторожна по дороге домой. – Буду. Желаю весело повести время с парнями. Проведя пальцем по экрану, я еще несколько минут просидела в машине. Господи, я надеялась, что Гриффин не ошибся и мы сумели справиться. Иначе мне было бы чертовски больно. Глава 20 Гриффин – Нужно быть на виду, заканчивай со своей некоммуникабельностью. Рене, мой пресс-агент, не дожидаясь приглашения, шагнула ко мне в дом.