– Вот как раз об этом «сдали» я и хотел поговорить. Мартин, ну что это такое? Ну почему твоя мама – дама почтенных лет – ходит с оружием? Да еще и стреляет, как ворошиловский стрелок. Если бы ты знал, чего мне стоило замять это дело… – Оружие спасло им жизнь. Она с ним не ходит, она пошла за преступницей, которую уже подозревала. – В томике Достоевского! Боюсь спросить, кто ей подсказал такое укромное место? – В каком-то сериале видела, подумаешь, тайна! Там и не такое показывают. Сел перед телевизор – и учись убивать, грабить, стрелять и обманывать. Криминальная школа, – ответил Мартин. – Собрать всех этих деятелей телевизионных искусств, посадить кучей в подвал и день и ночь показывать им их же шедевры. Глядишь, в психушке новое отделение открывать придется, у всех крыша вместе с соломой в путь тронется. Телевизор – адское изобретение. Людей в идиотов превращает. – Не боишься такой свекрови? – сменил тему Ольшанский, повернувшись к Яне. – Стреляет, как ковбой. Пикнешь что – и сразу пулю меж глаз получишь. – Я боюсь? Я всегда восторгалась Стефанией Сергеевной. Характер – это главное в этой женщине. И она не моя свекровь. – Мирослава ранена. Пуля в лёгком. Лечение, думаю, продолжит в психушке. Ей там самое место, – сказал следователь. – У дамочки диагнозов – на страницу мелким почерком. А вот с господином Ледневым повозиться придется. Но психиатрическая экспертиза ему тоже светит. А так сотрясение, ушиб мозга. Жена у него – огонь! Сказала, что передачи, так и быть, станет носить, потому что теперь он точно будет без баб, исключительно в мужском коллективе. – Ее бы тоже проверить, – заметил Мартин. – А заодно и Яну! Что за страсть у человека исчезать и действовать самостоятельно? Я же велел ей никуда не уходить. Выхожу, и след простыл! Чуть с ума не сошел! Позвонил матери, и та исчезла! Это еще хорошо, что так все закончилось. К ним вышел доктор. – Поговорить с больным Головко можно, но минут пять и по одному. Первым пошел Петр Иванович с документами. Слава богу, что Иван Демидович был в уме и памяти, всё подтвердил и расписался. – Ну и крепкий вы! – заметил следователь. – Спасибо! Здоровья вам. – Это да… Недаром много лет богатырей играл. Впитал в себя их силушку. Следом в палату зашла Яна, вышла она достаточно быстро, слегка раскрасневшаяся. – Ну, как он? – спросил Мартин. – Думаю, что жить будет. Попросил врача его подольше здесь подержать, у него с медсестричкой романчик намечается. Горбатого могила… Уверена, что всё будет хорошо. Они вышли из больницы. – А что будет с орхидеей? – неожиданно спросила Яна. Следователь присвистнул. – Нашла о чем беспокоиться! Это улика, но у нас все ее боятся, уничтожат, наверное. – Цветок редкий, жалко. – Так для нее такой специалист нужен, чтобы и за орхидеей ухаживать, и самому не умереть, и других не угробить, – пояснил Петр Иванович. – Отдайте ее мне. Всё равно же уничтожите, а я знаю такого специалиста. Яна заявилась в знакомый морг с большим черным пакетом и чемоданом на колесиках. Всю честную компанию она встретила в прежнем составе, и в еще более веселом состоянии. – Как вас не разогнали до сих пор? – удивилась она. – Новогодние каникулы у начальства, – пояснил Витольд Леонидович. – А вы, Яночка, всё хорошеете. – Это моё кредо. А я к вам с нехорошими вестями, – улыбнулась Цветкова. – Во-первых, я забираю от вас Олега Адольфовича. – Куда? – не понял Олег Адольфович. – Домой, хороший мой, домой… – Фу… Мне там будет скучно и одиноко, – он скорчил гримасу. – Тебе там будет хорошо. Мне уже звонили, – похлопала его по плечу Яна. – Кто? – удивился патологоанатом. – Твоя печень! Умоляет отправить ее домой! Собирайся, говорю! Билеты уже куплены! Давай! Давай! – подгоняла его Яна. – Ну, Яна… Ну еще же праздники… – Я сказала – всё! Быстро собирайся! – Друг! Мы же еще увидимся? – покачнулся Витольд Леонидович с тоской во взоре, понимая, что энергия этой женщины очень мощная, и Яна таки оторвет от него московского товарища. Яна перевела взгляд на профессора, который тоже уже успел покрыться щетиной цвета соли с перцем. – А у меня и для вас дело есть! Вот! – Она поставила перед ним черный пакет. – Что это? Коньяк… или виски? – Это орхидея «Дьявольское копытце». Она уже дала показания в полиции, ее изрядно помяли. Надо реабилитировать, ну и пристроить куда-нибудь. Вы же специалист! У профессора так вытянулось лицо, что на мгновение Яне стало его даже жалко. – Копытце?! Вы с ума сошли! Оно же очень опасное! – Вот-вот, поэтому тоже руки в ноги и вперед! Пока эти животные не закусили им! Давайте, профессор, я в вас верю! Биолог протрезвел на глазах. Он словно окаменел. Стоял и таращился на черный пакет, словно в нем была взрывчатка. Яна покинула морг с Олегом Адольфовичем в одной руке и чемоданом в другой. – Мы что, прямо домой? – не верил он. – Прямо на вокзал. Сапсан – быстрый поезд. – Ты увозишь меня из сказки, – ныл Олег, пытаясь идти заплетающимися ногами. – Я спасаю тебя для будущих подвигов. – А мы еще вернемся? – смотрел он на Яну так, словно она была его матерью и решала всё только единолично. – Вернемся, вернемся… Олегу Адольфовичу не надо было знать, что так экстренно она сорвалась из Питера именно из-за него. У Яны душа была не на месте из-за запоя патологоанатома, ведь это она вытащила его в Питер. Она же и должна была спасти. Ну, и, конечно, она снова бежала от Мартина. Накануне состоялся тяжелый разговор. Мартин пришел к отелю, где Яна жила вместе с Клавдией Ильиничной, и вытащил ее в бар к барной стойке. – Меня не надо больше охранять, всех злодеев обезвредили, – сразу же заявила она ему. – Зачем ты так… Ты же знаешь, что я все время хочу быть с тобой. Я слышал, что ты согласилась подрабатывать в центре? Так это здорово, мы будем чаще видеться, – обволакивал он ее томным взглядом. – Я еще не дала согласия. Понимаю, откуда ветер дует. Спелись? – усмехнулась она. – Карл – отличный мужик. Но то, что я съездил ему… я не жалею. Давно хотел. Он действительно страдает. – А вы вместе кружок откройте по страданиям по Яне Цветковой. – Интересный ты человек. Меня тебе не жалко, зато орхидею, что может убить любого, мы спасаем, – отметил Мартин. – Она – растение, у нее мозгов нет, а у людей… В общем, они должны сами отвечать за свои поступки, – парировала Яна. – Я бы тоже хотел стать растением для тебя. Ты посадила бы меня в горшочек, поливала бы водичкой… – Я?! Да у меня выживают только бумажные цветы, потому что поливать забываю. Прихотливую орхидею я пристроила в надежные руки. Она не предавала меня. – Яна! Ну сколько ты еще будешь меня наказывать? Я хочу сделать тебе предложение. Стань моей женой, – вдруг сказал он ей. Яна замерла и так пристально уставилась в его лицо, словно не досчиталась там нескольких веснушек. И впору было вызывать полицию для расследования пропажи или кражи. – Интересно… Я так этого хотела и ждала. Нам всё время что-то мешало. А сейчас случилось самое страшное. Держись! Я отвечу тебе – нет. – Почему? Ты не могла так вот просто разлюбить меня, хоть я и наломал дров. – Мартин был просто в отчаянии. – Я не разлюбила и не разлюблю. Просто мы потеряли самое главное, что должно быть в паре, – доверие. Без этого никак. Как ты мог подумать, что я тебе изменила? – Трудно было не поверить. Я же видел собственными глазами! А что я должен был подумать?