– Это моя проблема. – Неужели? И как же ты отдашь ему часть печени, если сам попадешь в кутузку? Швейцарец стоял, сложив руки на животе, и в упор смотрел на Серваса. – Ладно, но действовать будем на моих условиях. – Каких именно? – Ты сядешь, я останусь на свободе и буду следовать твоим инструкциям. Поеду в клинику. Отдам столько печени, сколько потребуется. Мы спасем Гюстава. Но все это время ты будешь ночевать в камере. Гиртман издал странный звук – нечто среднее между смехом и рычанием. – Почувствовал себя хозяином положения? Зря. У тебя нет выбора, Мартен: ты больше не управляешь своей жизнью… если, конечно, хочешь спасти сына. И дочь… Подумай, что могут сделать с ней Лабарты… Или другие мои… помощники… Почему ты вдруг так побледнел, а, Мартен? Ветер уносил прочь слова Гиртмана, он сильно щурился, но Сервас видел металлический блеск его зрачков и не сомневался, что это не пустая угроза. Он ударил швейцарца в печень – так сильно, как только мог, тот закричал от боли и ярости, упал на колени и проскрежетал: – Ты мне заплатишь. Рано или поздно. Но не сейчас. Сервас расстегнул наручники. * * * Он вернулся в отель в четыре утра. Кирстен не спала. Сидела спиной к двери за маленьким столом, глядя на экран компьютера. – Где ты был? Сервас не ответил, и она резко обернулась. – Что стряслось? Ты будто постарел на десять лет. 39. Марго – И ты не счел нужным поставить меня в известность? Кирстен разозлилась. Судя по синякам под глазами, она плохо спала и теперь нервничала сильнее обычного. – Вы провели пять часов в той чертовой больнице, и ты не нашел минуты, чтобы мне позвонить?! – Ты спала… – Да пошел ты! Сервас понял, что лучше ее не злить, и промолчал. – Где он теперь? – Не знаю… – Как это? – А вот так – не знаю. – Ты… Ты позволил ему уйти? – Ты плохо слушала? Гюстав, возможно, мой сын, и он в смертельной опасности… – И что? – Гиртман все предусмотрел. Нашел клинику за границей, хирурга… – Прекрати, Мартен! Если донор – ты, ребенка можно прекрасно прооперировать и здесь! Не стоит… – Нет! – отрезал он. Кирстен посмотрела ему в глаза. – Почему? – У меня есть на то причины. – Какие, упрямая ты скотина? – Он угрожал Марго. – Попроси усилить охрану. – Тебе не хуже меня известно, что обеспечить человеку стопроцентную безопасность невозможно, – ответил Сервас, вспоминая слова Гиртмана о дочери. – Даже имея лучшее в мире оборудование. И уж тем более силами двух-трех не обученных этому делу инспекторов. И потом, кто знает, сколько времени потребуется на улаживание дел с операцией Гюстава… Он болен. Времени не осталось. Оперировать нужно сейчас, а не через полгода… Тон сыщика был категоричен, и Кирстен обреченно кивнула. – Значит, ты отпускаешь преступника и собираешься следовать его указаниям? – Пока да, у меня нет выбора. – Выбор есть всегда, – упрямо возразила Кирстен. – Когда вы должны встретиться? – Он сказал, что свяжется со мной сам. Кирстен в очередной раз кивнула, метнув в Серваса недобрый взгляд исподлобья. – Я должен идти. – Куда? – изумилась норвежка. – Повидаться с дочерью. * * * Он сел в машину, включил печку на максимум и настроил радио на новостную станцию. Самопровозглашенный эксперт – один из тех, кто не сумел предсказать избрание Дональда Трампа, – объяснял, как такое случилось и почему то же самое может произойти здесь, хотя много месяцев он и его коллеги по цеху утверждали прямо противоположное. Было еще темно, когда Сервас въехал в Тулузу, оставил автомобиль на стоянке рынка Виктора Гюго, спустился на улицу, махнул рукой полицейскому, сидевшему в машине у его подъезда, подумав: «Интересно, давно он тут?» Было 06:12 утра. – Как насчет кофе? – спросил он офицера, дежурившего перед квартирой, бесшумно открыл дверь, чтобы не разбудить дочь, и вдруг услышал, что в кухне кто-то есть. – Марго? Девушка выглянула в коридор. – Папа? Что ты здесь делаешь? – Добрый вечер, мадемуазель, – поздоровался из-за спины Серваса агент. – Здравствуйте, – ответила девушка. – Выпьете кофе? – А ты уже встала? Совсем? – как дурак поинтересовался майор, вглядываясь в усталое лицо дочери. Она молча посмотрела на отца и вернулась к плите. «Что-то и вправду не так», – подумал он, глядя на ее хрупкую фигурку в стареньком халате.