– Только в устной форме, – с паршивой овцы… и снова его легкий поцелуй остается без ответа. – Вы невероятно настойчивы, мистер Ларссон, – Эванс устало улыбнулась уголком ровных губ. Адам не поверил своим глазам. Это была первая настоящая эмоция, выданная Костлявой. Не отражение чужой, не искусственно синтезированная подделка. На ее лице лишь на миг проскользнула настоящая улыбка, растворившаяся в ее усталости и раздражении от его навязчивых приставаний. А затем опять стало тихо. На ее лице опять застыло бесстрастное выражение. Базальтовые скалы в ее глазах сверкнули знакомым блеском. – Нужно возвращаться, – потянул он ее к приближавшейся машине. Видимо, Адам Ларссон для нее слишком, да и для самого Адама, как оказалось, тоже. Ему бы забрало на лицо и сверкающие латы, и, возможно, тогда он смог бы разрушить эту тишину, слушая постоянные упреки от той, которая не знает, когда следует промолчать. Но она идет рядом и молчит. Ей с ним не о чем разговаривать. Они из разных форм жизней, из разных миров, разделенных тысячами световых лет и циановыми облаками далекой-далекой Нибиру. Искра Тревожный звонок на горячую линию в 911, поднял на ноги весь особый отдел и самого комиссара Моргана, как по команде. Гостиница Посейдон оказалась оцеплена за считанные минуты, и на этот раз ни о какой парочке офицеров и полуживых сотрудниках экспертной службы речь уже не шла. Патрульные полностью оцепили квартал, желтая лента отгородила рабочие места ночных королев, столпившихся на тротуаре возле ограждения. Несколько пожарных расчетов, скорая помощь дежурили возле здания. Картину серьезности происшествия довершал доктор Пирс Салли во всеоружии со своими сотрудниками, упакованными в белые стерильные костюмы. Патрульные офицеры задерживали каждое подозрительное лицо, которым в этом районе было буквально каждое лицо, и увозили в участок для допроса, опроса, ареста и всех дальнейших процедур дознания, пока детективы работали на месте. – Ничего необычного, – темнокожий транс в рыжем парике и мини-юбки с пайетками дымил рядом с Закари, сточившем что-то в блокноте. – Я стою тут каждый вечер, здесь такое происходит, что волосы станут дыбом, дорогуша, – играя плечами, транс поправлял легкую куртку, озябнув от промозглого ветра. – Подозрительные лица, клиенты со странными просьбами, – Фрэнк, не отрываясь, записывал все, что видел и слышал, в блокнот. – Дорогуша, ты шутишь? – засмеялся транс, запрокинув голову и перекинув через плечо волосы парика. – Ты только что назвал всех наших основных клиентов, – стряхнув пепел с сигареты, зажатой в пальцах с ярко-алым маникюром, игриво говорила ночная бабочка. – Понял, если что увидишь, позвони мне, красотуля, – Закари сунул визитку и переключился на осмотр территории за ограждением. – Звонить копу? – кокетливо пробасил транс. – Мне казалось, что лисьи метки по его части, – и кивнул в сторону Уэста, занимавшегося тем же самым, что и сам сержант Закари. – Ты не в его вкусе, лапуль, забудь, – улыбнулся Фрэнк стандартной коповской улыбкой, и взгляд сержанта так и остался холодным и сосредоточенным. – Ладненько, – игриво ответил транс и забрал визитку из рук сержанта, засовывая ее в бюстгальтер. – Найдется минутка – позвоню, – растянулся он в улыбке губами, подведенными бордовой помадой. – Фрэнк, что у Вас? – позвал его Морган, когда Закари и Уэст подлезли под ленту ограждения. – Я раздал свой телефон такому количеству трансов, что не знаю, как объясняться перед женой, если все они разом мне позвонят, – Закари закатил глаза, и спрятал блокнот в карман. – У меня ничего, кроме кучи телефонов проституток формата ледибой, – Уэст пролистал блокнот, демонстрируя телефонные номера и имена ночных королев. – Все девочки хотят лисью метку, – толкнула его локтем подоспевшая Маркес. – Поставлю тебе на лоб, чтобы знали кому звонить, когда ты нажрешься в баре на Тридцать Восьмой авеню, amigo, – Коннор улыбнулся ей в ответ, и девушка растаяла от его улыбки. – Было бы удобно, – прикинула Маркес, кокетливо хлопая глазками, но ее кокетство было ничем иным, как женским вариантом коповской маски, аналогичной улыбки сержанта Закари. – Со мной говорили неохотно. Только пара девочек, – Маркес сделала кавычки в воздухе, – из латиносов, которые не знают английский. – Девочек, – прыснул Закари. – У одного из них восемь кубиков пресса и бицепсы, как у бодибилдера! – возмутился сержант. – Фрэнк, именно так они себя ощущают, – Коннор покачал голов в напускном осуждении, а Маркес прыснула от сдерживаемого смеха при виде вытянувшегося лица Фрэнка. – И опять у нас ничего, – Морган чуть ли не топнул ногой. От скопившихся гнева, злости, бессилия и отчаяния выражение его лица было, что называется, не передать словами. Комиссар и не пытался маскироваться, а выглядел серьезным и озабоченным. – Джон, что ты ожидал услышать? Это же Посейдон, прости господи, – разводил руками Закари. – Estoy de acuerdo, комиссар, – встряла Маркес, – нам здесь нечего ловить, – и отрицательно покачала головой. – Ладно, идем внутрь, может у Салли хоть что-то, – позвал их комиссар, коль уж детективы были правы и свидетелей среди местных им точно не сыскать. Поднявшись вверх на второй этаж по трухлявой лестнице и встречая на каждом повороте патрульных, они оказались в убойном номере. Первый от лестницы. Уйти отсюда незамеченным проще простого. – Мне нечем тебя порадовать, Джон, – Салли начал прямо с порога, стаскивая с лица маску, защищавшую его от вони, нежели служившей защитой от загрязнения места преступления. – Мы все осмотрели. Скоро можно увозить тело, – Пирс кивнул в сторону спальни, где все еще работали его люди, уже упаковывали чемоданчики и выносили описанные улики. Морган осторожно ступил на засаленный и протертый ковер и прошел в комнату. Он уже видел это. Тысячу раз, но не в живую, а только на снимках. На кровати лицом вниз лежало тело мужчины. Матрац под ним и ковер вокруг кровати пропитались кровью, вытекшей из его тела. Весь пол номера был засыпан осколками разбитого стекла от бутылок с дорогой выпивкой, и тонкий аромат элитного алкоголя смешался с запахом смерти, пропитавшим комнату, сигаретным дымом и вонью от, бог знает, чего еще. – Личность удалось установить? – спросил Морган у экспертов, протянувших ему бумажник жертвы. – Бун О’Брайен, – Морган едва не выругался, прочитав имя на водительском удостоверении. – Хотите сказать, что главный подозреваемый в убийстве Томпсона лежит сейчас на этой постели? – закричал комиссар. – Нужно проверить отпечатки со ствола из RedAtlas и сравнить с отпечатками О’Брайена, чтобы в этом убедиться, – Салли только пожал плечами. Он сделал осмотр и собрал улики, на этом его миссия здесь окончена, а решать, кто и за что убил подручного Ронье, предстояло копам. – Вот черт, – выругался Закари, и Морган оглянулся, инстинктивно схватившись за приклад табельного. – Точно, – недовольно прыснула Маркес, посмотрев в ту же сторону, что и коллеги. Салли опять пошел по старому пути, взяв в команду все подручные средства, и не отказал Лиамелю Ларссону, коему позволяло образование, поиграть в судмедэксперта. В любом другом случае, Морган бы воспротивился его появлению здесь, но убийства ребят Ронье никак не были связанными с Ларссонами, по крайней мере, на первый взгляд, и о конфликте интересов и речи не быть не могло. Сегодня им могла понадобиться любая помощь, а Лиам, как ни странно, в таковой никогда им не отказывал, так что не Моргану ломать по этому поводу копья. Если уж Салли так решил, то почему бы и нет. Найдет Ларссон здесь что-то или нет, уже совсем другой вопрос. Криминалисты вычисли все, что только можно, и может сегодня белобрысому любимчику Фортуны опять повезет. – Дайте мне пару минут, – застывший в углу комнаты силуэт напугал всех до чертиков. Он стоял недвижимый и скрываемой темнотой, пока люди в номере толпились и топтались на месте. – Босс, это не его дело, – возразила Маркес, преграждая Лиаму путь. – Всем выйти, – скомандовал комиссар. – Все это очень похоже… – Я знаю, – оборвал его Ларссон, просвечивавший тело ультрафиолетовым фонариком. – Я подожду снаружи, – комиссар вышел к остальным детективам, оставляя его одного, чтобы не мешать. Все что они могли выжать из площадки, они уже сделали. Стоять у Ларссона над душой Морган не собирался, может так он сможет вытянуть хоть что-то из дешевого гостиничного номера. Склонившись над телом Лиам начал изучать положение капель и струй крови, вытекавших из ран. О’Брайен точно был убит здесь. Подтеки на простынях и возле кровати безошибочно сообщали об этом. Кто-то привел в номер подручного Ронье и покромсал так же, как и остальных ее ребят. Разница была только в том, что те были убиты несколькими годами ранее. И опять никаких следов, никаких зацепок. Убийца был крайне педантичен. Вряд ли это могла быть Жаклин с постоянной ломкой. Ровные и точные порезы наносила твердая рука, а не страдавшая тремором от абстинентного синдрома. Вряд ли это была Патрисия с возрастными изменениями в силе, скорости и зрении. Удары были отточены и наносились не беспорядочно, как могло показаться, а прямо по основным магистралям кровотока, что было видно, даже не переворачивая тела О’Брайена. Бедренные артерии рассечены с обеих сторон. И с одной стороны достаточно, чтобы человек истек кровью за несколько минут, а здесь жертве не выжить и при вовремя приехавшей скорой. Смерть Буна безусловно была на руку мадам. Спихнуть на него убийство Томпсона и Кея теперь проще простого, ведь какой с покойника спрос, но пожилой женщине без должной физической подготовки не раскроить плоть здорового человеческого тела до костей и сочленений. – Что-то потерял? – раздалось прямо над его ухом, когда он нагнулся над полом. Ларссон настолько увлекся изучением места преступления, что не заметил возникшей рядом компании. Как он не услышал, что кто-то подошел к нему со спины? Ответ был очевиден. Смерть приходит нежданно и негаданно, без предупреждения и приглашения, когда ее совсем не ждешь, и, повернув голову за левое плечо, Ларссон столкнулся с взглядом серых глаз грозового нордэмского неба, смотревших на него из-под медицинской маски, закрывавшей ее лицо. «Чтоб тебя, Эванс», – выругался он. Они на месте преступления. Она проникла сюда, не имея допуска. «Какого хрена она творит?» – негодовал он, вот только не ему разбрасывать камни по этому поводу. – Как? – бросил он, отвернувшись. – Есть такая фигня – пропуск, – Эванс помахала перед его носом ламинированным удостоверением. В суматохе никто и не заметил его устаревшего образца, а костюм Эванс точно не относил ее к категории ночных бабочек и их клиентов. Патрульные не заметили, как на место преступления проник полуволк в овечьей шкуре. «Если Морган узнает, ей конец», – неожиданно забеспокоился Лиам. Случись это немногим ранее, ему было бы плевать, но перспектива, что Ник очень долго не увидит свою мать, покоробила маленького мальчика, крепко-накрепко запечатленного в мыслях Лиама. – А ты тут какими судьбами? Тренажерка сегодня не работает? – ехидно хмыкнула Эванс, по-хозяйски осматриваясь, как минутой назад делал он сам. Ли спустил ей с рук обидное замечание, что у него сила в приоритете над мозгами, и, вспомнив, что о человеке лучше всего говорят его поступки, перешел к выправлению своей репутации. – Соображения? – как можно дальше дистанцируясь от нее, он осматривал улики, ползая по полу и пьянея от запаха алкоголя сконцентрированного в душной комнате и ударявшего в нос. – Это он? – спросил Ли. – Хм, сложный вопрос, – Эванс присела и начала осмотр комнаты с другой стороны кровати. – Эванс, – одернул ее Лиам, просматривая и запоминая каждый дюйм последнего пристанища Буна О’Брайена. – Двадцать семь, – бросила она ему в ответ, и его молчаливый вопрос повис между ними. – Двадцать семь лет уже Эванс, конкретизируй, Bro, – ровным голосом продолжила она. – Это тот же маньяк? – Лиам продвигался к краю кровати с противоположной стороны. – Ответ на твой вопрос в самом вопросе, – и Ларссон чуть ли не кинул в нее куском стекла с пола. – Если это маньяк, – уточнила Эванс, рассматривавшая осколки в другой части комнаты. – Что ты имеешь в виду? – будто бы недопонял ее Лиам, не желавший раскрывать перед ней всех своих карт. – Если это маньяк, то, без сомнения, тот же, – согласилась она. – Но если это психически здоровый человек, имитировавший действия маньяка, чтобы избежать огласки – здесь возможна имитация, – такие рассуждения были за гранью даже для Пирса Салли. – Конкретизируй, – вернул ей Лиам, когда добрался до края кровати и обогнул ее с торца. Эванс сделала то же самое с другой стороны. – Все бы тебе да на пальцах, – ему показалось, что он расслышал в ее голосе издевку, и, скорее всего, так и было задумано. – Если человек, убивавший парней Ронье – маньяк, то это тот же человек, что и несколько лет назад. Эванс ползла по направлению к центру комнаты вдоль кровати, осматривая каждый миллиметр. – Но если изначально это была имитация психического расстройства, и маньячеллой тут и не пахло, – Эванс двигалась, переставляя руки в перчатках по ковру и минуя стекло и лужи крови, будто играла в твистор, – то, что мешает другому психически здоровому человеку сымитировать его действия? «Шапочка из фольги. Определенно. Сам сделаю», – заключил Ли. – Обычно все намного проще, – оборвал ее Лиам. Ларссон знал, что убийцы люди не сложные. Маньяки – так вообще узкоспециализированный вид убийц. Пойми, что им нужно, и они у тебя в руках. – Мда? – скептически переспросила она. – Разве что-то связанное с фамилией Ронье попадает под категорию «обычно»? – будничным тоном напомнила Эванс, двигаясь вперед между осколков. – По статистике множественное нанесение колото-резанных – женский способ убийства, – уроки в школе Салли не прошли мимо. – Но что, если кто-то намеренно пытается нас убедить в том, что убийца женщина? – почти столкнувшись с ней лбами, Ли поднял на нее взгляд. «Да как она вообще живет в этом мире?» – недоумевал Лиам. Для нее купить кофе вопрос с таким подтекстом, что Хемингуэй позавидует. «Что происходит в этой странной голове?» – с любопытством отметил он. Для нее простой вопрос всегда имеет множество ответов различной сложности, и что странное, чаще всего она оказывается права. Ее недоверчивость и подозрительность доходят до крайности, до абсурда, цепляются за каждую мелочь и вытаскивают из омута с чертями новый уровень проблем. «Может оно и к лучшему», – подумал Лиам. Как не крути, а Эванс ищейка. Не стал бы Салли выделять ее среди остальной серой массы, не будь оно правдой. И все вроде бы логично: Кельт полагался на силу и лидерские качества, Норзер на скорость, дисциплинированность и обоюдоострое перо, вместо которого у Костлявой оставался ее ум, которым она дорого заплатила, лишившись социальности. Ларссон не мог ее в этом винить, он сам не раз расплачивался той же валютой, чтобы вдохнуть жизнь в свое Альтер-эго. – По статистике, – Эванс опять апеллировала к голым фактам, – маньяками являются белые мужчины за двадцать и далее, – и явно имея иные соображения на счет убийцы, не хотела ими делиться. – Если это маньяк, – поправил ее Лиам, оперируя ее же рассуждениями.