– Курение убивает, мистер Ларссон, – с плохо скрываемым смехом в голосе напомнила Черри. – Не доживете до тридцати пяти, – и легкая ирония сменилась сожалением и грустью. – Готово, – объявила Форман, спустя некоторое время, а Эванс и Лиам уже успели заскучать, – принимайте работу! Форман отошла от Адама, вставшего со стула и вышедшего в центр комнаты на освещенный участок. – Неплохо, – присвистнул Лиам, оглядывая брата. – Совсем неплохо! – ехидно усмехалась Эванс. – Неплохо? – с легкой обидой переспросила Черри. – Вы не подумайте, – Лиам начал оправдываться. – К Вам, мисс Форман, претензий нет, а вот Адам подкачал, – младший Ларссон едва увернулся от полетевшего в него тюбика с гримом. – Согласна, – второй тюбик полетел в Эванс. – Чего вы сразу психуете? – возмутилась она. – Сейчас поправим, – Эванс подошла к Адаму и расправила складки пальто. – Ссутультесь, – аккуратно стукнула она его между лопаток. – Так, – чуть надавив на спину, поправила она, и от ее «так» Адама пробило током. – Так? – мягкими интонациями Адам воткнул ей «так» шилом в мозг. – Да, так, – совершенно не понимая, на что намекал Ларссон, согласилась Эванс. – Или так? – Адам смирился со своей ролью и опустил правое плечо еще ниже. – Ммм, – Эванс задумалась, постукивая пальцем по губам, – похоже. Адам не сдержал ехидной усмешки. Эта ненормальная была настолько увлечена работой, что совершенно не понимала никаких намеков, не видела и не слышала полутонов, а вот Форман насторожилась и внимательно прислушивалась. – Поверните голову, – мерзавка сунула ему под нос фотографию. – Отлично! – едва не захлопав в ладоши, Эванс вглядывалась Адаму в лицо, на котором застыла ехидная усмешка. – На сегодняшний вечер это, – она обвела пальцем овал лица Адама, – ваше главное выражение лица. – Хорошо, я понял, – Адам опять ехидно усмехнулся, закрепляя результат. – Еще какие-либо инструкции? – смысла спорить и наводить панику уже не было, да и план Эванс начал казаться ему не таким уж дурацким, хотя, возможно, выпивка и пачка сигарет в кармане сделали свое дело. – Осталось совсем немного, – шепотом сказала она, расправляя складки пальто, когда Ларссон уже подумал, что кризис миновал, и все его подколы прошли мимо нее. – Или мне лучше позвать его? – произнесла он одними губами и отступила от Адама, оставляя его в растерянности. – Лиам? – серьезно обратилась она к тому, пока Адам пытался выровнять дыхание и справиться с ускорившимся сердцебиением. – За меня не волнуйся, я все помню, – проверяя патроны в Браунинге, кивнул он. – Зашел, сунул, ушел, – твердо и уверенно ответил младший Ларссон, вставляя обойму в пистолет и загоняя патрон в ствол. – Лиам! – Адам и Эванс крикнули одновременно. – Ой, простите, – Ларссон почесал затылок. – То есть, зашел, – Лиам начал говорить медленнее и кивать каждому слову, – вынул, – исправился он, – и ушел. Адам и Эванс скептически переглянулись. Эванс нахмурилась, а Адам только пожал плечами, но нахмуренного взгляда девчонка не опустила. – Я не могу быть в двух местах одновременно, – напомнил ей Адам, разведя руки, спрятанные в карманы пальто, в стороны, и глаза Эванс увеличились в размере. – Пардоньте, сэр, но именно этим мы с вами сейчас и занимаемся! – Эванс перешла в режим шипения кислоты на куске мела. – Я говорила, что нужно найти замену Ричарду, что Лиам не готов, нам нужна подстрах… – кислота все лилась и лилась, а мел начинал пузыриться. – Я нашел ему замену, а твой бывший вывихнул ему руку! – сейчас можно было проверить на практике, что же шипит громче: потревоженный аспид или кислота, разъедавшая все вокруг. Лиам уже решил, что рядом с ними лучше не прикуривать, ведь побочным продуктом реакции окиси меди и цианистого водорода является молекулярный кислород, воспламеняющийся при малейшей искре. «Бензидиновая синь», – называл их Форман в шутку. Стоило эти двоим сцепиться, и обстановка накалялась до уровня «взрывной» за долю секунды, воздух можно было резать ножом, не говоря уж об элементарном – вздохнуть. «Еще секунда и рванет», – понял Лиам. – Так, – осадил всех тот из Ларссонов, который еще мог сохранять спокойствие. – Я готов! И не надо нам больше никаких Ричардов, – Лиам оттащил подругу от брата за локоть и встал между ними, – хватит мне последнего. – Ну что, все Ларссоны готовы? – Форман, убирая назад тюбики с гримом, решила разрядить обстановку, пока все окончательно не переругались и не начали палить друг в друга, как это частенько случалось в ее круге общения. Парни с улиц не тратили время на слова, а быстрее хватались за стволы, и раз уж маски сброшены, а точнее надеты, мистер Тотальный Контроль и小姐 Костлявая уже примерили на себе иные ипостаси. – И все Эвансы тоже, – поправила ее Миа и посмотрела на Черри с хитрым прищуром. – Отлично, – игривый тон Форман исчез без следа, и хлыст опять рассек воздух и щелкнул. – Лиам, тебя подвезти? – невзначай уточнила Черри, не спуская с Мии глаз. – Э, нет, моя дорогая, – Эванс отрицательно покачала головой, – ты в этом не участвуешь. – Миа, – Черри подошла к ней, ласково погладила девушку по волосам и поцеловала в макушку. – Ехай, – с непередаваемой теплотой в голосе сказала Форман. – Езжай, – обиженно ответила ей Эванс и надула губы, как обычно это делал Лиам, и Черри только тепло улыбалась ей, гладя по щеке тонкими и длинными пальцами. – Идем, – Лиам осторожно тронул Черри за плечо и потянул к двери. – Huí jiā mèimei2, – Форман на прощание прижалась губами ко лбу Эванс, – zàijiàn3. – Shì, wǒ huí4, – Эванс обняла Черри, а затем резко отступила, выпуская из объятий. – Xiexie Jiějiě5, – крикнула она им в след, когда за Черри и Лиамом закрылась дверь. – Готова, мышка? – съехидничал Ларссон, вытаскивая сигарету из пачки. – Нет, – как обычно ответила она, а он только шире улыбнулся. Кислород растекался вокруг них, пропитывая воздух вокруг. Проскочи между ними хоть искра, и она испепелила бы в мгновение ока. Кровоточащие раны в их душах, что они наносили друг другу, шипели, стоило молекулам побочных продуктов этого взаимодействия соприкоснуться с гемоглобином в кипевшей крови, напомнив им обоим, что они все еще смертные. – Все получится, – Адам уверенно посмотрел ей в глаза отличным от привычного ей зеленого цвета. – У нас все получится, – больше себя, чем ее убеждал Ларссон. – И тогда я тебя отпущу, – Адам не врал, это был блеф, и Эванс это знала. Блеф, решающий сегодня все, как только бензидиновая синь рассыплется по улицам старого города. Они никогда не лгали. Бензидиновая синь никогда не лжет. Ответ всегда «да» или « нет» и никогда «или». Аналитика точная наука, она не знает слова «наверное». Но всегда есть те, кто верит, кто выдает желаемое за действительное и видит только то, что хочет видеть. Так пускай увидят то, чего они так сильно желали. Спаситель пришел, и неважно в чьем облике. Всегда найдутся те, кто поверит, пойдет за ним, понесет весть о нем людям. Это не ложь, а блеф, иллюзия – не более того. Допустимое искажение фактов ради общего блага. Искусственный синий луч в неполном видимом спектре, что бы те, кто верит – увидели, то чего так желали. Успокоив бьющиеся в унисон сердца, и убедив себя в правильности каждого из своих действий, мистер Тотальный Контроль и 小姐 Костлявая вышли за дверь. Настало время дополнить реальность, добавив в нее недостающий синий луч. Реальность, которой не было и никогда не существовало. Исказить настоящее под призмой прошлого и преломить текущий ход вещей. Спаситель пришел, как и было обещано. Остальное неважно, пока есть те, кто просто верит. В Железном Тупике Старый город – одна из страниц истории становления многомиллионного мегаполиса под названием Нордэм, пережиток прошлого, ставший совершенно ненужный в настоящем, рудимент, доставшийся горожанам от предков, атовизм современной экономики, иначе говоря – типичный старопромышленный район Промышленного Севера США. С начала второй половины позапрошлого века район Северного Нордэма под названием Iron End был одним из наиболее развитых его частей, локомотивом и в прямом, и в переносном смысле, служивший основой развития железнодорожного строительства и всего машиностроительного производства. Здесь зародилось множество монополий металлургии и машиностроения. Современные транснациональные корпорации брали здесь свое начало, как едва открывшиеся и набиравшие обороты небольшие заводы. Но, несмотря на все попытки по модернизации производства в эпоху научно-технической революции, после середины прошлого века такая отрасль экономики США, как металлургия, вступила в эпоху застоя, и соответственно, ее роль в получении прибыли отошла на второй план. Однако и по сей день Северный Нордэм сохранил в своем облике отголоски былого величия, растянувшись на несколько миль. Когда-то, во времена еще Гражданской войны Севера и Юга, а затем, по традиции, и Второй Мировой, в Iron End организовывались пункты сбора металлолома для переплавки в орудия и отправки на фронт. В доки, звавшиеся причалом Металлистов, приплывали суда с рудным сырьем для дальнейшей переработки. Предприятия по обработке чёрных и цветных металлов еще до начала великой депрессии росли здесь, как на дрожжах, и позволяли Нордэму процветать. Порты и магистральная ветвь железной дороги обеспечивали и постоянный приток сырья, и отток уже готовой продукции. Заселял Iron End простой рабочий люд, день и ночь трудившихся возле станков и литейных печей. Вокруг заводов росли многоэтажки с квартирами для рабочих, открывались школы, больницы. В этой части города кипела жизнь, а по его улицам, как по венам, тек расплавленный металл, дававший жителям уверенность в следующем дне. Но время шло. Оно, как и экономика, не стояло на месте. Потребности общества менялись, а вместе с ними менялась и структура рынка потребления и сбыта. Нордэм продолжал расти, превратившись из обычного промышленно-портового города в современный развитый мегаполис с многомиллионным населением. Людей в нем становилось все больше, а работы все меньше. «Грязные» и трудоемкие производства вынесли вначале за пределы города, а затем и страны. Заводы реконструировали под мелкие фабрики, либо вовсе распродавались и закрывались. Внутри некоторых предприятий понемногу внедрялись современные технологии, сводя задействованные ранее огромные площади и рабочую силу к необходимому для производства минимуму. И в итоге, к середине прошлого века Северный Нордэм превратился в типичный депрессивный район с многочисленными заводами и устаревшими технологиями, слабо развитой инфраструктурой, высоким уровнем безработицы и удручающей экологической обстановкой на фоне общего загрязнения окружающей среды. Iron End окончательно опустел, став местом сборища местных банд, обитавших в дешевых прокуренных барах. Обитатели местных заведений в основном состояли из рабочего люда, все еще обитавшего в округе функционирующих предприятий, а продвигаясь вглубь по Key street, их сменяли байкеры в поношенных кожаных куртках, смоливших возле железных коней. На безлюдном перекрестке Девяносто Второй, идущей вдоль причала Металлистов, и Key street собралось не более десятка байков, а машин, припаркованных возле открытых дверей бара под названием Half-wolf, и того меньше. Прохожие редко заворачивали на эти улицы и заходили вглубь. В самом Iron End посторонние практически не появлялись днем, а после наступления ночи и вовсе обходили его стороной. Собравшиеся возле неприметного бара Half-wolf в облаке из табачного дыма и металлической пыли с интересом смотрели на припарковавшуюся на другой стороне улицы черную Импалу, прекратив все разговоры о прелестях официанток и начав обсуждать хорошее состояние ретро автомобиля, довольно посмеиваясь в бороды. Машина остановилась совсем неподалеку от них и не двигалась с места, будто давая мужчинам время разглядеть себя во всей красе. Ребята помоложе уже хотели пообщаться с хозяином тачки с глазу на глаз и прибраться завидный экземпляр к рукам, но те, кто был постарше, бросали друг в друга настороженные взгляды и цыкнули на неугомонно-жужжащую шелупонь, охлаждая их юношеский пыл. Некоторые из мужчин положили руки на приклады стволов, но подходить к машине не решались и рассматривали ее издалека. В машине на передних сиденьях были двое. Рассмотреть их поодаль было делом нехитрым. Импала припарковалась недалеко от уличного фонаря, свет которого усердно пытался пробиться сквозь мерцающую в воздухе металлическую пыль. Силуэты людей четко улавливались через лобовое стекло, но и после остановки двигателя из машины никто не выходил. Двое в ней все еще что-то обсуждали, переговариваясь между собой. – Еще раз, – Адам сжал руль до скрипа кожи на руках и руле. – Ты заходишь внутрь, я буду ждать у черного хода, – в сотый раз проговаривал он план действий во избежание ошибок. – И никаких выходок в твоем стиле, Эванс, – больше всего Ларссон переживал не о том, что что-то может пойти не так, а что его невменяемый штурман опять выкинет очередной безумный фортель. Хотя, что сегодня могло пойти «так»? Их план чудовищное нагромождение множества условностей, строившихся одна на другой, толпа переменных, постоянно менявших свои значения, прыгая через голову друг друга и пробегая насквозь. Удача – неверная подруга, но им она не подруга вообще. Удача это выбранное наиболее выгодное решение из большинства вероятных, а не безумный план действий, где в итоге все сводилось к банальному крику: «Волки! Волки!» и ожиданию, что все побегут. «А ведь побегут», – хмыкнул Адам, глядя на байкеров в лобовое стекло, кивавших в их сторону, что его не успокаивало, а только сильнее нервировало. – Зашла, сунула, вышла, – повторил он слова Лиама, пришедшиеся как нельзя к месту. – Никаких пируэтов, взрывов, копов и прочей херни, которую ты, мышка Эванс, так любишь, или я клянусь, – он неожиданно замолчал и повернулся к ней, впиваясь взглядом и не желая продолжать. Он не мог поступить с ней как обычно, схватив за подбородок и не отпускать, пока она не кивнет. Сквозь лобовое стекло машины они были как на ладони. – Я вас поняла, – снова отговорка для его успокоения. «Ни хрена она не поняла!» – в этом он был уверен. «Поняла бы – сидела дома в тапочках и чаем с ромашкой», – Адам злился больше на себя, чем на нее. «Дурак, дебил, имбецил!» – ругал он себя, но отступать было уже поздно, а показывать слабость вообще не о нем. – Кивни, если поняла, – низко проговорил он, и до нее дошел намек. Единственная слабость, которую он мог себе сейчас позволить – заставить ее кивнуть. И… она кивнула. Она всегда кивала. Адам и не ожидал иного. Страх, что босс расскажет Лиаму, все, что ему знать не следует, крепко держит девчонку в узде. – Вы все запомнили? – от обиды в его актерских способностях Адам скривился и послал ей недовольный взгляд. Цвет его зеленых глаз сменился, но и сквозь линзы просачивалось радиоактивное излучение. – Охраны точно нет? – Адам достал из кобуры непривычно тяжелый даже для его огромной руки KEG12 и проверил заряд. – Есть, но вам ее незачем бояться, – никогда не отвечает прямо. «Будто от нее убудет», – фыркнул он, засунув ствол в неудобную кобуру на бедре. – Тогда пошли, мышка, – Адам открыл дверь, услышав щелчок двери пассажирского сидения, – шоу должно продолжаться. Он встал на неосвещенный участок возле двери машины, и кожей чувствовал прикованные к себе взгляды людей возле бара, чей шепот не смог бы заглушить и рев двигателя легкомоторного самолета. – Не выходите на свет без нужной необходимости, не разговаривайте ни с кем, помните о манерах и осанке, – тихие шаги по брусчатке и ее голос где-то из-за спины, продолжавший инструктаж. Эванс нудела над ухом бормашиной с мелким сверлом, все глубже вгоняя его в мозг Ларссона. – Я помню, – ссутулившись, Адам резко повернулся к ней и немного наклонился. – Все получится, – судорожно выдохнул он ей в волосы на макушке и прижался губами ко лбу девушки. – У нас все получится, – убеждал он себя, а не ее. Она почему-то была в этом уверена. Эванс замерла и не шевелилась, пока он стоял рядом. – И тогда я тебя отпущу, – отступив от девушки, Ларссон оперся спиной о дверь машины с водительской стороны и закурил, глядя в след силуэту в сером пальто, исчезавшем в дверях бара. Развернувшись к Ларссону спиной, она направилась к дверям старого бара, уже с десяток лет носившего названия Half-wolf. От быстрой ходьбы было трудно вдыхать местный воздух, пропитанный металлической пылью, мерцающей взвесью кружившейся в свете фонарей. – Эй, красавица! – свистом окликнул ее кто-то из мужчин, стоявших у бара. – Спасибо, – Эванс повернула к нему голову, кокетливо улыбнувшись. Совсем зеленый байкер, еще не отрастивший себе приличной бороды, оттолкнулся от мотоцикла и направился к ней. – Стоять, – сквозь зубы процедил мужчина постарше и отрицательно покачал головой зеленому юнцу, распушившему перья. – Да ладно тебе, – отмахнулся безбородый любитель кожаных косух. – Куда ты так торопишься? – он вальяжно подошел к девушке, так и не выбросив сигарету, зажатую в уголке рта, и выговаривал слова вместе с дымом. – Пойдем со мной, и узнаешь, – Эванс протянула ему руку, продолжая улыбаться. – Вернись назад, – позвал уже второй зрелый мужчина, державший руку на прикладе ствола, торчавшего из джинсов, но парень опять отмахнулся. – Слушай, что тебе говорят, Рон, – рослый бородатый мужчина, первым пытавшийся отговорить настырного желторота, завидевшего юбку и отключившего голову, подошел к нему и положил руку на плечо, сжав его и оставив отпечатки на черной коже. – Иди, куда шла, Костлявая, – попытался спровадить ее старший собрат юнца. Молодой человек нахмурился, но дернулся вперед к потенциальному варианту весело провести ночь, который все еще протягивал ему маленькую ладошку и звал за собой.