Безнадёжную в хлам. И надеяться на мышкину сознательность, страх или ещё какую муть становится бесполезно, стоит встретиться с ней взглядом. С её шальным и напрочь бесконтрольным взглядом. И порадоваться, что жене я не изменю. Аня ведь не жена. И с этой вконец охреневшей мыслью я утягиваю мышку в новый поцелуй. Долгий, медленный и насквозь мурашечный. Такой, чтобы нам обоим было ясно, чем закончится эта история. И такой, чтобы она даже не думала сопротивляться. Потому что поздно. Правда, смертник, закашлявшийся у меня над ухом, похоже, так не считал. Глава 12. Майя Выходя из больницы, я натягиваю рукава на пальцы. Поднимаю взгляд к безоблачному сегодня небу. И с силой прикусываю нижнюю губу только чтобы подавить счастливую, то и дело вылезающую не к месту улыбку. Хуже того, улыбку не оттого, что Крис родила через полчаса после приезда в больницу. Не оттого, что её муж — высокий, накаченный, с лицом человека, который привык улыбаться, успел к любимой. Успел, пронёсся по роддому и едва не выломал дверь в родзал, Кот вовремя остановил брата. Не оттого, какими счастливыми они выглядели, вглядываясь в маленького человечка, которого Никита Воскресенский сразу взял на руки. Не-ет, вообще не от этого. И это осложняло и так непростую ситуацию. Стася меня убьёт. Тряхнув головой, я не ожидаю, что его ладонь коснётся талии, направляя в нужную сторону. Вот только этого Коту мало. Он не отпускает меня до самой машины, и сам открывает дверь переднего пассажирского. Он же подаёт мне руку и, вложив ладонь, я сталкиваюсь с тёмным взглядом. Замираю, как идиотка. Чувствую, как его пальцы сжимают мои. Сильно, на грани. И не могу подавить дрожь. Потому что голубые глаза Константина Воскресенского обещают, что из этой мышеловки мне просто так не выбраться. Не отпустит. Не после того поцелуя, который накрыл обоих по самую макушку. Поцелуя, что прервал сам Подольский, сообщая, что Крис с дочкой живы, здоровы и требуют отца семейства. Судорожно вздохнув, опускаю глаза. И слышу громкий хлопок двери. Боже, надо было отказаться. Плюнуть на большие деньги, на мнимую лёгкость заказа, на Кота, что, по уверениям заказчика не обращал внимания ни на кого, кроме себя. И лучше бы так продолжалось и дальше. Потому что от этого внимания у меня останавливается сердце. От страха, что он не сдержит слово и отправит меня к отцу. От мути, что появляется в желудке, стоит вспомнить, к кому меня хотел отправить Кот. От желания, что вылезает горящими щеками и бешеным пульсом, стоит встретиться с ним взглядом. Поэтому я не встречаюсь, засунув подальше всё своё упрямство, гордость и бесстрашие. Кот трогается с места и в машине раздаётся мелодичный перезвон входящего вызова. И не знаю, что движет Котом, но, пока я рассматриваю ёлки, привалившись головой к окну, он переключает вызов на громкую связь. — Костя, где ты? — раздаётся холодное от его Ани. Я криво усмехаюсь, а бабочки в животе дохнут от одного только звука её голоса. Конечно, Аня. Женщина — идеальная причёска, идеальный глянцевый стиль, идеальное послушание и дальше по списку. И нет, это не ревность. Какая она может быть к человеку, которого я знаю сутки? А то, что я никак не выброшу из головы наше рандеву в его ванной, так это возраст пришёл. Стася обещала, что рано или поздно на мужиков я всё-таки посмотрю и совсем не так, как на Звягинцева. Вспомнив, я передёргиваюсь от враз вернувшегося отвращения. Помутнение чистой воды. И Кот мне ни разу не нравится. Кому он, вообще, может понравиться со своими резкими чертами, паршивым характером и… и… снобизмом, вот. — Гадство. Похоже, за своими мыслями я пропустила часть разговора. С другой стороны, что интересного может сообщить идеальная Аня? Что не может подобрать свадебное платье нужного белоснежного оттенка? — Он ни на что не соглашается, Костя, — вздыхает тем временем идеальная на всю машину. — Совсем. Утверждает, что ты проявил неуважение не только к нему, но и ко всей делегации. — Да кто же знал, что Крис приспичит родить в моём офисе! — зло выдыхает Кот. Останавливается на светофоре, раздражённо трёт переносицу. — Ладно, хрен с ним. — В смысле? Костя, это же… — Да знаю я, кто это, что это и чем грозит, — рычит он, трогаясь с места. — Ладно, я понял, Ань. Спасибо, что позвонила. — Ты не отвечал никому из отдела, так что… — она многозначительно замолкает. Это в смысле сам виноват? Беззвучно усмехаюсь. Понятно Кот, у него диагноз, но эта его Аня что, тоже считает бизнес важнее всего? Причём его бизнес. — Я разберусь, — тем временем отвечает он. Недовольно, но уже гораздо спокойнее. Равнодушная тишина в трубке, похоже, не волнует никого из них. А меня накрывает злорадством. Брак по расчёту, значит? У него так точно. А у неё? И с какого меня это интересует? — Ты приедешь вечером? Очень простой вопрос. Никаких двойных смыслов — всё прозрачнее некуда. Вот только вместо того, чтобы равнодушно отвернуться к окну, я почему-то вздёргиваю подбородок и встречаюсь с Котом. С хищным Котом, что изучает меня прищуренным взглядом, в котором все обещания мира. Приходится напомнить себе, что это я здесь дерзкая и независимая. И свободная, к тому же. Только уверения не помогают, и я тяжело сглатываю под его взглядом. Ощущаю пожар на щеках и явно нездоровую маету внизу живота. Чёртов Воскресенский! — Нет. Чётко и ясно. Мне ясно, что пора бежать. Любым способом и до того, как мы окажемся в одной постели. А мы окажемся, и от одной только мысли по телу дрожь, а по коже мурашки. — Много дел, освобожусь поздно. — Нагло врёт жених… невесте? Дурацкие статусные слова и совершенно неподходящие ни ей, ни ему. — Сама понимаешь, надо разруливать ситуацию с упущенным контрактом и обиженным Цзинсуном. Больше шансов он мне не даст, но это не значит, что я возьму и сдамся. Кот переводит взгляд на панель приборов, а я вспоминаю, каково это дышать. И лучше бы я продолжала его бояться. — Ты никогда не сдаёшься, — в голосе его Ани слышится неподдельная гордость и впервые за время разговора — улыбка. Вот только Кот хмыкает. — Никогда. И что-то мне подсказывает, что он имеет в виду ни разу не китайский контракт. Поворот, десять метров и парковка. — Если что я на связи, — сообщает он и нажимает сброс вызова. Без «пока», «целую» или хотя бы «до встречи». Высокие отношения. Хотя, может, в их возрасте это и нормально. Там, видимо, женятся не потому, что не могут друг без друга, а просто по приколу. — Идём. Вздрогнув, я поворачиваюсь к Коту, который уже заглушил мотор. И теперь смотрит на меня так, что… что все фантазии бьются в предобморочных конвульсиях. — К-куда? Надо было соглашаться на все Стасины предложения и валить, пока была возможность. Остаётся надежда, что после случившегося в больнице Кот потеряет бдительность и мне удастся сбежать. Ага, как же. Вот так просто возьмёт и потеряет. — Обедать, мышка, всего лишь обедать, — насмешливо отзывается он и выходит из машины.