– А кто спрашивает? – парировал я. – Я Виктор Эйвери. Вы Арчи Гудвин? – Верно. Доктор, я должен убедиться, что это вы. Для вашей же безопасности, не моей. Вы, наверное, помните, что во вторник вечером сказали Ниро Вулфу, как называется гамбит, который вы использовали против Пола Джерина? Ну и как он назывался? Короткое молчание. – Контргамбит Альбина. – Ну ладно. Нас никто не может подслушивать? – Нет. – Нам необходимо встретиться. Это длинная история. Я только введу вас в курс дела. Я больше не работаю на Ниро Вулфа. С сегодняшнего дня. Вчера в шесть вечера он велел установить непрерывное наблюдение за входом в дом Дэниела Калмуса. Когда сегодня утром после бессонной ночи, проведенной с копами, я отчитывался перед Вулфом, то сказал, будто не видел, чтобы человек, которого я знаю, входил в дом или выходил оттуда. Сегодня днем Вулф наехал на меня, заставив признаться, что я почти на час оставлял пост. И в итоге дал мне пинка под зад. – Не повезло вам. – Вот именно. Но суть в том, что я соврал. Я не покидал своего поста. Проторчал там весь вечер и действительно видел человека, входившего в дом и выходившего оттуда, и узнал его. Это я и хотел с вами обсудить. – А почему именно со мной? – Ну, у вас богатый опыт по части советов. Ведь с докторами советуются по самым различным вопросам. Думаю, Вулф возьмет меня обратно, если я расскажу ему правду. Вот я и хочу у вас спросить, что вы мне посоветуете. Я не могу откладывать решение в долгий ящик. В любом случае ответ нужно дать завтра. Итак, я должен с вами встретиться… скажем, около полудня? В час дня? Еще более длинная пауза. Наконец доктору удалось справиться с голосом. Что у него чертовски хорошо получилось! – Я не верю ни единому вашему слову. Какая-то нелепая шутка. Я не имею к этому никакого отношения. – Ну тогда ладно. Мне очень жаль. Но вы пожалеете еще сильнее. Спокойной ночи и приятных снов. Повесив трубку, я посмотрел на часы, устроился поудобнее и снова взял в руки газету. Интересно, на сколько его хватит? На полчаса? Нет. Ровно через восемнадцать минут телефон зазвонил снова. Я подошел, сказал «алло» и услышал знакомый голос: – Гудвин? – Говорите. Кто это? – Виктор Эйвери. По здравому размышлению я решил, что смогу дать вам хороший совет. Но только не в полдень и не в час дня. У меня пациенты. На самом деле до вечера мне вряд ли удастся освободиться. Давайте часиков в семь? Пожалуй, нам лучше поговорить в автомобиле. Можно воспользоваться моим. Я подхвачу вас где-нибудь в удобном… – Оставьте. – Настало время показать зубы. – Вы что, держите меня за дурака? Так вот, слушайте и запоминайте. На Тринадцатой улице, восточнее Второй авеню есть маленький ресторанчик «У Пиотти». П-и-о-т-т-и. Я буду ждать вас внутри. Завтра, в час дня. Если в четверть второго вас не будет, я иду прямо к Ниро Вулфу. Впрочем, я в любом случае туда пойду, если вы не захватите с собой сто тысяч долларов налом. Еще раз спокойной ночи. – Погодите! Это неслыханно! Мне не достать такой суммы. Да и с какой стати? – Экономьте силы. Принесите, сколько есть, но не мелочь какую-нибудь. И тогда, возможно, мы договоримся насчет остального. А теперь я ложусь спать и не хочу, чтобы меня беспокоили. Усекли? Пиотти. Тринадцатая улица, восточнее Второй авеню. – Да. – Советую записать. Я положил трубку, хорошенько потянулся и сладко зевнул. В целом я справился не хуже Салли. Однако я еще не сыграл до конца свою роль. Потянувшись еще раз, я подошел к телефону, попросил телефонистку соединить меня с абонентом и через минуту услышал: – Резиденция Ниро Вулфа. Сол Пензер у телефона. – Это Лиз Тейлор, – пропищал я. – Могу я поговорить с Арчи? – Мисс Тейлор, Арчи где-то шляется. Но я ничуть не хуже. На самом деле даже лучше. – Черта с два! – произнес я уже нормальным голосом. – Все тип-топ. В час дня в ресторане «У Пиотти». Нас ждет напряженное утро. Встречаемся за завтраком в ресторане отеля «Талботт». – Все прошло без осечек? – Никаких осечек. На раз-два-три. Сладких снов, как я сказал нашему объекту. Уже застегивая пижамную куртку, я вдруг подумал, что субъект, так чисто сработавший с Калмусом, способен на полет фантазии. Поэтому я запер дверь, придвинул к ней стол, а на стол взгромоздил стул. В окно можно было залезть, разве что спустившись по веревке с крыши. А если Эйвери был способен такое проделать между полуночью и семью утра, то флаг ему в руки. Глава 14 Итак, в пятницу днем, а точнее, без десяти час, я сидел за одним из маленьких столиков, установленных вдоль правой стены ресторанчика «У Пиотти», ел спагетти с анчоусным соусом и потягивал красное вино, причем отнюдь не то, что подают остальным посетителям. Однажды Вулф вытащил Джона Пиотти из серьезной передряги, при этом не ободрав как липку, благодаря чему я всякий раз получал здесь за шестьдесят центов тарелку лучших спагетти в Нью-Йорке и пинту вина, которое Джон приберегал для себя и трех-четырех любимых клиентов. В клубе «Фламинго» такое вино стоило бы не меньше восьми баксов. Еще одним свидетельством благодарности Пиотти стало то, что еще в 1958 году Джон предоставил нам свои владения для создания западни, включая провода, протянутые из винного погреба через пол кухни и дальше – к одному столику в зале ресторана: именно к тому, за которым я сейчас сидел[3]. Вопреки ожиданиям утро выдалось не таким напряженным, поскольку провода, протянутые через погреб, были по-прежнему на месте, и после проверки оказалось, что они совсем как новенькие. Короче, нам даже не пришлось вызывать техника. Сол установил на кухне магнитофон из дома Вулфа, а для конца провода в зале ресторана я приобрел миниатюрный микрофон последней модели. Самая крупная сумма в графе расходов: 112 долларов и 50 центов, целая куча денег за какой-то там микрофон, но он того стоил и прекрасно помещался в вазе с искусственными цветами, украшавшей стол. Само собой, ваза не должна была отличаться от тех, что стояли на других столах, и мы с Солом потратили уйму времени, просверливая для провода дырочки в столешнице и донышке вазы. А чтобы мой визави за столом не мог, случайно подвинув вазу, обнаружить провод – это положило бы конец нашему шоу, – мы просверлили еще пару дырок, прикрутив вазу к столу. Итак, если Эйвери попытается сдвинуть вазу, я всегда смогу воскликнуть: «Боже мой! Пиотти боится, что клиенты обчистят его ресторан!» Итак, к половине двенадцатого, задолго до ланча, который здесь подают довольно рано, все было в порядке. Сол укрылся в кухне на случай, если объект, захотев прийти пораньше, чтобы осмотреться, не дай бог, не увидел здесь человека, занявшего мою должность. Я вернулся в «Талботт» узнать, нет ли для меня каких-нибудь сообщений. Сообщений не было. Я позвонил Вулфу доложить, что у нас все готово, и в половине первого вернулся к Пиотти. Я сел за столик, зарезервированный для меня Джоном, и принялся за спагетти с вином. К часу дня почти все столики были заняты посетителями, причем двоих из них я хорошо знал. За соседним столиком лицом ко мне сидел Фред Даркин, а за другим спиной ко мне расположился Орри Кэтер. Я сидел лицом к двери. Короче, все было в ажуре. В 12:56 в зал вошел доктор Виктор Эйвери, сделал три шага и остановился, но, увидев мою поднятую руку, подошел ко мне. Пока доктор вешал на крючок пальто и шляпу, я подцепил на вилку спагетти, а когда он сел, глотнул вина. Со вчерашнего вечера доктор, казалось, постарел сразу на много лет и уже не выглядел таким упитанным. – Здешние спагетти – нечто особенное, – сказал я. – Советую попробовать. – Я не голоден, – покачал головой Эйвери. – Вино тоже нечто особенное. – Никогда не пью днем. – Я обычно тоже не пью, но сегодня особый случай. – Я накручивал спагетти на вилку, не сводя глаз с тарелки, после чего наставил вилку на Эйвери. – Сколько денег вы принесли? Он барабанил кончиками пальцев по столу: – Я пришел сюда из любопытства. Что за финт вы решили выкинуть? Во время телефонного разговора доктор казался куда более податливым, хотя, что там говорить, у него выдалась тяжелая ночь. Я наклонился поближе к нему: – Послушайте, вы напрасно сотрясаете воздух. Я видел, как в среду вы входили в дом Калмуса, и видел, как вы оттуда выходили. Вчера я спросил… – В котором часу я туда вошел и в котором вышел? – Я вас умоляю! Думаете, я не смогу назвать точное время Ниро Вулфу, а еще копам, судье и присяжным, когда меня спросят? Если хотите обеспечить себе алиби, то вам не хуже моего известно время вашего прихода и ухода. У нас здесь не телевикторина. Вчера я задал себе вопрос: а это не вы, грешным делом, укокошили Пола Джерина? Что не лишено вероятности. Когда вы готовили горчичную воду, то легко могли добавить туда мышьяк. Но вся беда в том, что Джерину стало плохо до того, как вас к нему позвали. Что меня немало озадачивало. Но лишь до вчерашнего дня, когда я узнал, почему ему стало плохо до того, как вы его осмотрели. Мало того, как мне стало известно, вы знали, что Джерину будет плохо, а потому на всякий случай прихватили с собой мышьяк, рассчитывая пустить его в ход. Итак, это вы убили Джерина, и я знаю или по крайней мере догадываюсь почему. Во вторник вечером Ниро Вулф сказал вам, что человек, убивший Джерина, не питал к нему злых чувств. Нет, он хотел таким образом уничтожить Мэтью Блаунта. Вы тогда назвали заявление Вулфа чушью, прекрасно понимая, что это не так, поскольку вы и были тем человеком, кто это сделал, и у вас имелся мотив. Но когда вы поняли, что Калмус вас вычислил и вот-вот вцепится вам в глотку, то отправились к нему и убили беднягу, ну а я видел, как вы входили и выходили. Итак, сколько денег вы захватили? Увидев, что руки его не слушаются, Эйвери поспешно убрал их со стола. – Все это чушь собачья! Каждое слово. – О’кей. Вы можете встать и уйти. Или позвонить в офис окружного прокурора, чтобы меня арестовали за попытку шантажа. Телефон-автомат в конце зала. Обещаю никуда не уходить и дождаться копов. Доктор нервно облизал губы: – Пожалуй, именно это мне и следует сделать. Сообщить, что вы пытались меня шантажировать. – Валяйте! – Но это будет… это вызовет… скандал. Что было бы крайне нежелательно. Даже если вы видели, как я входил туда и выходил оттуда, хотя вы наверняка ничего не видели, то никогда не докажете, что я убил Калмуса. Вы обнаружили тело у него дома после десяти вечера. Кто-то приходил туда уже после моего ухода… да-да, после моего ухода… если я вообще туда приходил. Так что ваше бла-бла-бла, будто вы меня там видели, не самая удачная ложь. Но если вы… – Бросьте! – отрезал я. – Я готов послушать разумные мысли, если, конечно, они у вас есть, но не это дерьмо. Мы договариваемся прямо сейчас: или да, или нет. И если ваш ответ «нет», я встаю и ухожу. Прямиком к Ниро Вулфу. Так вы входили в тот дом в среду? Поздно днем или рано вечером? Называйте, как хотите. Или не входили? Да или нет? Эйвери снова облизал губы: – Я не доставлю вам удовольствие, принудив меня… Отодвинув стул, я начал вставать с места. Эйвери остановил меня взмахом руки: – Нет! Присядьте. Я навис над ним всем телом: – Нет? – Ой, я хотел сказать «да». – Вы входили в тот дом в указанное время в среду? – Да. Но я не убивал Дэна Калмуса.