– А ещё Мэгги сказала, что у Макэвоя руки трясутся, но ты хоть раз замечал за ним подобное? – Ни разу, – признался я. Мы уже почти дошли до нужной двери, когда я остановился как вкопанный. – Значит, Ровена узнавала про препараты для кого-то из семьи? Адам прошёл под козырек и постучал. – Это хорошая мысль, Макс. Но попытайся развить её. Я не успел ничего развить, потому что дверь перед нами открылась, и нас встретил Джон Макэвой. Я тут же взглянул на его руки – они не тряслись. Врушка эта Мэгги! – Мистер Макэвой, позвольте выразить вам соболезнования, – сказал Адам, протягивая руку. Хозяин дома уныло пожал протянутую руку и сказал тихим голосом: – Спасибо, Адам. Не стойте под дождём, парни, входите! Нас пригласили отогреться и провели в гостиную, где находились капитан Макэвой и Ровена. Мы припёрлись в разгар вечернего чая, поэтому Келли было велено принести ещё две кружки. – Положить это в прихожей? – спросила Келли, глядя на ящик. – Спасибо, не надо, – ответил Адам и пристроил источник навозного смрада в ногах, когда мы сели на диван. Хью Макэвой подался вперёд, рассматривая таинственный сундук. – Расселу нужно памятник ставить. Даже в такую погоду ящики разносит! Адам улыбнулся. – Посылка от моей тётки из Бергена, – зачем-то соврал он. – Не видно сургучных печатей. – В такую погоду своего носа не видно, – туманно отшутился Адам, и это прозвучало, как не лезь не в своё дело. – И правда, – чуть улыбнулся капитан Макэвой и глянул в окно. – Скоро смоет весь наш остров. – Хорошо бы, – всё так же уныло произнёс Джон Макэвой. Келли принесла поднос с нашими кружками, а затем разлила чай, случайно попав струёй из чайника на журнальный столик. – Ах, простите, миссис Макэвой! Я очень сожалею! – Ничего, – сказала Ровена. – Я схожу за тряпкой. Она встала и прошла на кухню. Келли боролась с чайником, у которого крышка срывалась и падала. Пока мы наблюдали эту сцену, Адам наклонился к моему уху и быстро сказал: – Заговори их и не дай им выйти на кухню. – Что? – вырвалось у меня, когда Адам уже взял свой деревянный сундук и встал. – Тётка из Бергена прислала по моей просьбе прекрасные травы на случай, если малыш Билли вновь захворает, – объяснил он присутствующим. – Не хочу утомлять этим вас, мистер Макэвой, лучше схожу на кухню и расскажу об этом подробнее вашей жене. – Конечно, – отстранённо кивнул Джон Макэвой. Адам поспешил на кухню, а Келли, вытерев лужу салфетками, что были приготовлены для гостей, взяла поднос и скрылась в коридоре. Молчание нарушил Хью Макэвой. – Как дела с крышей? – спросил он. – В процессе. С такой погодой крыши не поменяешь, – сказал я. – И то правда. Впереди сентябрь. Будет только хуже. Я пригубил горячий чай и прочистил горло. – Говорят, отыскалась лодка с крестами? – сказал капитан Макэвой. Кивнув, я обрадовался, словно мне сдали туза из колоды. Теперь я мог сам завести тему о героине. – Парень оказался неместный. Торговал рыбацкими снастями вперемешку с наркотиками, – сказал я, следя за реакцией мужчин. Капитан Макэвой удивился, а Джон Макэвой продолжал сидеть, понуро склонив голову и никак не реагируя. – Значит, наркотики? Ясно. Похоже, через него Джозеф и приобретал себе отраву? – сказал Хью Макэвой. – Верно. – Я раньше нет-нет да замечал эту лодку. Ну кто мог представить… Мы помолчали, потягивая чай, и тогда Джон Макэвой поставил кружку на журнальный столик и привстал. – Схожу на кухню, за сигаретами, – сказал он. – О! – вырвалось у меня. Макэвой остановился, одарив меня непонимающим взглядом. – О, – повторил я уже осознанно и принялся хлопать себя по карманам. – У меня, кажется, есть. – Я достал из кармана пачку и открыл её, обнаружив промокшие насквозь сигареты. Джон Макэвой вежливо и кротко улыбнулся. – Ничего. Я возьму свои, они на кухне. Я сунул пачку обратно. В долю секунды мой мозг должен был найти решение – как не выпустить доктора на кухню. – О! Мистер Макэвой! – завопил я, подскочив. Макэвой, стоявший уже в дверном проёме, резко обернулся. – Что случилось? Я опустился обратно на диван, схватившись за левое ухо. – Простите! Стреляет! Это всё соленая вода, – сочинял я на ходу. – Боль сумасшедшая. О-о-о! Сейчас… Когда мы пытались спасти Джозефа, в уши попала морская вода. Временами кажется, что стреляет до самых пяток. – Давай я посмотрю, – сказал Джон Макэвой. – Пойдём в мой кабинет. Капитан Макэвой с тревогой проводил нас взглядом. В кабинете моё ухо доктор тщательно проинспектировал с помощью трубочки с фонариком. Я старался подвывать время от времени так, чтобы меня не заподозрили в симуляции. Как-никак, опыт у меня в этом деле имелся. К тому же насчёт уха была почти чистая правда, в отличие от живота. Доктор, немного отвлёкшись от семейной трагедии, уже не выглядел столь мрачно. По крайней мере, пока он сосредоточенно орудовал в моём ухе, я видел его спокойное, привычное для нас лицо в отражении стеклянной витрины с полками. Макэвой накапал в ушную раковину перекиси водорода и отёр вытекшую жидкость кусочком ваты. Затем меня уложили на кушетку, оттянули ухо и три раза стукнули по барабанной перепонке каплями какого-то лекарства. Джон Макэвой вытер руки салфеткой и ещё раз заглянул в моё ухо. – Минут десять придётся подождать. Я кивнул со смирением мученика. Макэвой заботливо ожидал результата вместе со мной. А я не забывал время от времени тихонько постанывать, чтобы ему не вздумалось оставить меня на ложе скорби и смыться на перекур. Он сел за свой стол, открыл тетрадь с записями и углубился в них. За время, что я лежал, стена дождя исчезла, и я смог увидеть в окно чёрное небо, застланное рваными траурными тучами. Я почему-то воспринял это как добрый знак и подумал, что Адаму наверняка удалось то, что он запланировал. Ровно через десять минут Макэвой попросил меня сесть, взял ватный тампон, вытер больное ухо, затем взял ещё один и аккуратно заткнул ушной проход. – Постарайся, чтобы вата пробыла там ещё минут десять-двадцать. – Спасибо вам, доктор! – Я горячо пожал руку Макэвою. – Стало легче. Джон Макэвой приподнял брови. Наверное, полегчать должно было немного позже, что и насторожило Макэвоя. Впрочем, меня это не сильно заботило, потому что в коридоре из-за двери я слышал голос Адама. – Надо будет ещё закапать. Я выпишу лекарство, – сказал Макэвой. Не дожидаясь моего ответа, он сел за стол и быстро расписал мне лечение на листке бумаги. Я поблагодарил ещё раз, и мы вышли в холл, где Ровена и Адам любезно болтали о чём-то. На лице Ровены сияла улыбка, никогда доселе не виданная мною на её сухих губах, а в руках моего друга, к большому моему удивлению, всё ещё обретался таинственный ящик.