Толкнув дверь плечом, он обнаружил, что она заперта. Охранник подошел и встал к Дрейку вплотную, перегородив коридор. – Что здесь? Видеонаблюдение? Охранник кивнул. – Открывайте. – Лучше, наверное, позвать Донни, – нерешительно сказал охранник, обдав Дрейка кислым запахом пота и плохого растворимого кофе. – У меня мало времени. Охранник несколько раз моргнул, и его сонные глаза вдруг сделались очень внимательными. – Вы не сказали, как вас зовут, – пробормотал он, сунув большие пальцы под ремень и расставив локти. – Нет, – спокойно произнес Дрейк. – Не сказал. – Я все-таки позову Донни, – охранник осторожно попятился, словно не желая выпускать его из виду. – Я подожду здесь, – Дрейк пожал плечами и отвернулся. Как только шаги охранника стихли за поворотом, он вытащил из кармана универсальную карту-ключ и приложил к электронному замку. На подбор кода ушло целых двадцать секунд. Конечно, карты-ключи, которые выдавались оперативным сотрудникам Департамента, были гораздо быстрее, чем купленные без лишних вопросов на улице, но и отследить их было значительно проще. Электронный замок тихо щелкнул, и Дрейк оказался в тесном помещении без окон. Три стены из четырех занимали ряды светящихся мониторов. Большинство из них показывали неподвижные безлюдные интерьеры: гостевые диваны в основном зале, банкетные комнаты, проход к туалетам, гардероб. За отмытой до блеска барной стойкой, опустив голову на руки, спал бармен. Интересно, мельком подумал Дрейк, хватит ли у кого-нибудь терпения и мозгов, чтобы отсмотреть видео с камеры над баром за последний месяц и обнаружить там Дерека Лоэнгрина, хлопающего по плечу еще живого Гатто Зильбера… На улицу из служебного выхода, переваливаясь с ноги на ногу, как большая коротколапая птица, выкатился охранник. Дрейк перевел взгляд на монитор, где несколько транспортников разговаривали с высоким плечистым парнем. Судя по тому, что охранник остановился неподалеку, это и был Донни. Оживленно жестикулируя, он как раз показывал транспортникам траекторию падения гироскутера. Приложив карту-ключ к задней панели монитора, Дрейк прикоснулся к экрану, вызывая меню управления. Подбор пароля занял четыре секунды; в респектабельных заведениях Западного побережья не слишком дорожили доступом к архивам с камер наблюдения, справедливо полагая, что ни гости, ни персонал не станут заниматься ничем криминальным там, где они установлены. Отмотав запись на шесть с половиной часов назад, Дрейк увидел, как Гатто выходит из «КК» и направляется на стоянку, уткнувшись в светящийся коммуникатор. Нийсу семенил следом, то и дело касаясь его плеча, но Гатто лишь недовольно подергивал головой, отмахиваясь от него, как от назойливого насекомого. Дорогое аэротакси с тонированными стеклами уже минут десять ждало их в дальнем углу стоянки. Гатто замешкался, ища его глазами, Нийсу удалось наконец взять его за руку, и они решительно зашагали к припаркованному аэромобилю. Если бы Гатто успел до него добраться, он был бы жив. Официальным временем происшествия, озвученным в новостях, было 0:58. Дрейк посмотрел на таймкод: у Гатто было еще целых полторы минуты, чтобы пройти оставшиеся двадцать метров, сесть в аэротакси и уехать. В этот момент коммуникатор в руке Гатто засветился. Взглянув на экран, Гатто дернулся, как от удара током, и прижал коммуникатор к уху… Следующие полторы минуты Дрейк просмотрел на ускоренной перемотке, уже понимая, что будет дальше. Гатто топтался там, где его застал неизвестный звонок, глядя себе под ноги и что-то яростно кому-то доказывая. Нийсу со скучающим видом стоял рядом; его ухоженная ладошка была всё еще зажата в руке приятеля. Это и стоило Нийсу жизни: антигравитационный элемент гироскутера сжег сразу оба вскинутых к небу лица. Дрейк вышел из комнаты, аккуратно заперев за собой дверь. В его планы не входило встречаться с Донни: судя по картинке на мониторе, разговор на стоянке подходил к концу. Не обнаружив его под дверью, Донни с охранником, конечно же, поднимут видеоархив, но к этому моменту Дрейк будет уже далеко. От ближайшего аварийного кармана на верхнем уровне до поворота, откуда вылетел гироскутер, можно было добраться как раз за полторы минуты – если сразу же разогнаться до максимальной скорости. Седрик Трогейм не мог знать, в какой момент Гатто окажется на стоянке. Скорее всего, он просто висел в кармане на нейтралке, ожидая сигнала. А те, кто подали ему этот сигнал, были уверены, что через полторы минуты Гатто всё еще будет торчать посреди парковки, прижимая к уху коммуникатор. Значит, они ориентировались на точное время звонка. Точность расчетов и уровень технической компетентности, чтобы убрать Гатто, выдав всё за дурацкий несчастный случай, говорили о том, что само его существование было очень серьезной проблемой. Настолько серьезной, что те, кто работал над ее решением, принесли в жертву общему правдоподобию с десяток аэротакси и ничего не подозревающего любителя халявных коктейлей. «Своей жизнью он обязан моему молчанию», – вспомнил Дрейк, садясь в подошедший пневмопоезд на юго-запад. Ванхортон сдал ему Гатто больше месяца назад, но убили его только сейчас. Что-то изменилось за это время – и так основательно, что Гатто оказался больше не нужен и даже опасен. К таким серьезным последствиям могло привести только одно: Мия попыталась получить от Гатто реальные цифры по пересчетам. В сводках за последние сутки не было ни одной скоропостижно скончавшейся беременной белой женщины: информационно-развлекательные порталы, жадные до «настоящих человеческих историй», вряд ли пропустили бы такое. Те, кто избавился от Гатто, прекрасно это понимали. Они оставили Мию в живых – чтобы выяснить, для кого она доставала эти цифры. Если бы они были связаны с Департаментом, то давно бы уже знали ответ, напомнил себе Дрейк. Это была хорошая новость: по крайней мере, на этот счет можно было расслабиться. Взглянув на электронное табло над выходом из вагона, он понял, что уже больше суток не спал. Даже если Мия решит не пропускать вечернюю встречу с Айрой, вряд ли тот приедет в «КК» после всего случившегося. У Дрейка оставался еще целый день. Он вышел на станции и пересел в пневмопоезд до ближайшего транспортного хаба на юго-западе: там находился капсульный отель, где можно было поспать пару часов и еще раз взвесить всё на свежую голову. Дерек Лоэнгрин не имел определенного места жительства. Последние пару лет он переезжал из одного комьюнити-комплекса в другой, нигде не задерживаясь дольше месяца. По документам ему до сих пор принадлежала студия в какой-то дыре на окраине одного из мегалополисов Восточного побережья, но Дрейк там ни разу даже не побывал. Кредов у Дерека Лоэнгрина было достаточно, чтобы владельцы комьюнити-комплексов и дешевых отелей без лишних вопросов прощали ему некоторую забывчивость при регистрации. Дрейк позаботился об этом заранее, перенаправляя часть заработанных на Востоке кредов на несколько серых счетов, открытых на условиях анонимности. При разумной экономии на эти деньги можно было жить месяцев пять. За это время Дрейк надеялся получить доказательства для Касси и вернуться в Департамент. Капсула, которую система выдала Дереку Лоэнгрину, находилась в секторе 45G на –12 этаже гостиничного комплекса, снаружи напоминавшего гигантские соты. Забрав из автоматического приемника электронную карту с номером 8-12/45G-1833, Дрейк подошел к лифтам и приложил ее к углублению под большой белой восьмеркой. За стеной послышался гул, и перед Дрейком разъехались двери лифта, за которыми обнаружилась капсула. Почти всю ее занимала белоснежная застеленная постель. Забравшись внутрь, Дрейк прикоснулся к черной стеклянной стене, вызывая меню управления. Он выбрал себе интерьер («застекленная веранда»), тип освещения («звездная ночь в пустыне») и температуру воздуха, и нажал «ОК». Двери капсулы бесшумно сомкнулись. На слегка поцарапанной у изголовья стеклянной стене проступили очертания высоких оконных рам, за которыми угадывалось усыпанное звездами темное небо. Капсула, завибрировав, сдвинулась с места и поплыла вбок и вниз. Дрейк стянул с себя одежду и завернулся в одеяло; к тому моменту, как капсула остановилась в ячейке 1833 на –12 этаже, он уже крепко спал. Ровно через три часа он открыл глаза, по привычке прислушиваясь к тишине. Капсула стояла на месте. Над головой Дрейка мягко светилось электронное табло с обратным отсчетом времени до чекаута. Когда крайняя левая единица сменилась нулем, он глубоко вздохнул и принял окончательное решение. Мия была жива. Это значит, что за ней, скорее всего, следили. Выводить ее из-под наблюдения было долго и хлопотно: если цифры, полученные от Гатто, все-таки были при ней, каждый лишний час и тем более день уменьшал вероятность того, что они попадут к Дрейку, а не к кому-нибудь из «Кэл-Корпа». В Академии их учили замечать слежку и уходить от нее. Позже, попав к Ванхортону, Дрейк с удивлением выяснил, что второе было «сущим идиотизмом». «Если за тобой следят, и ты это знаешь, тебе же лучше, – говорил Ванхортон, наставляя молодого сотрудника перед первым внедрением. – Во-первых, это значит, что ты идешь в правильном направлении. Во-вторых, они как на ладони, – если, конечно, у тебя в голове мозги, а не просто дырки для глаз». У Дрейка мозги определенно имелись. Слежка давно перестала быть для него чем-то пугающим. Как любая новая информация, она рождала гипотезы и открывала неожиданные возможности. В том, что на Дрейка хотели взглянуть, не было ничего необычного; гораздо интереснее была личность того, кто хотел, и его или ее дальнейшие планы. Вряд ли эти планы включали Мию – хотя с ней, скорее всего, пока ничего не случится. Уж слишком маленьким винтиком была она в огромной машине по монетизации чужого бессмертия. Дрейк мельком подумал о ее ребенке: интересно, знает ли он, что внутри у нее гораздо безопаснее, чем снаружи? Как только Мия родит, ребенок станет еще одной фишкой в большой игре, и его запросто могут выкинуть из пневмопоезда – только для того, чтобы мать приняла нужное кому-то решение. Капсула дрогнула и медленно поплыла наверх. Дрейк быстро оделся, привычно проверив карманы. У него оставалось достаточно времени, чтобы заехать за пистолетом в камеру хранения юго-восточного хаба и сесть на пневмопоезд, который ровно в девять должен отходить от станции у подножия Амальгамы. По вагонам он прошелся заранее, еще до того, как пневмопоезд повернул на северо-запад и начал заполняться людьми. Это были обычные пятничные пассажиры – припозднившиеся банковские и страховые клерки, ползущие по домам, и клубная молодежь в облаках суперстойких духов, спешащая навстречу ночным приключениям. Слежки не было; в этой жиденькой и не слишком разношерстной толпе ее было бы сразу видно. Мия уже стояла на перроне. Дрейк заметил ее из тамбура: придерживая слегка округлившийся живот, словно это была игрушка, которую могли отобрать, она вошла в соседний вагон вместе с группой молчаливых сотрудников «Кэл-Корпа». Подождав пару станций и увидев, что бо́льшая часть сотрудников благополучно покинула пневмопоезд, Дрейк сунул руку в карман и медленно пошел по вагонам, нащупывая рукоятку лазерного пистолета. Слежки всё еще не было, и это его беспокоило. Если за Мией никто не следил, значит, они уверены, что она встретится именно с ним и передаст ему цифры. Более того – они хотели, чтобы он всё получил. В этом не было никакого смысла – если только сами цифры не были ловушкой, причем такой, что Дрейк пока не мог ее просчитать. Войдя в очередной вагон, он нашел глазами три ярко-зеленые пряди, торчащие над подголовником, и сел спиной к ним, всем телом ощущая чужой страх, расползавшийся во все стороны, как холодный влажный туман. – Они у тебя? – глухо спросил Дрейк, глядя в окно, и соседняя часть стекла сразу же запотела от панического дыхания. – Не бойся. Кроме нас тут никого нет. – Откуда вы знаете? – донеслось до него сквозь подголовник. Дрейк не ответил, но почувствовал, что тело по ту сторону спинки кресла немного расслабилось. – Гатто, – прошептала Мия. – Его что… убили? – Он попал под гоночный гироскутер. Дрейк постарался, чтобы это прозвучало как можно более убедительно. Нельзя допустить, чтобы в приступе паники она сделала какую-нибудь глупость – например, уволилась из «Кэл-Корпа», разрушив всё, что он так долго выстраивал. – Служба безопасности проверяет его контакты, – Мия судорожно вздохнула, и ее кресло осторожно скрипнуло. – На него повесили все нестыковки по пересчетам. В архивах видно, что он… манипулировал учетными записями сотрудников, чтобы фальсифицировать доступ к статистике… – Это очень серьезно, – медленно, с расстановкой произнес Дрейк. – Хорошо, что ты понятия не имела, чем он занимался на самом деле. Мия молчала. Ощутив странное тепло на уровне затылка, Дрейк с удивлением понял, что она, скорее всего, улыбается. – Это ведь никогда не закончится, да? – спросила Мия. – Они же не могут так просто остановиться. Дрейк кивнул самому себе. – Если прикрыть эту схему, на ее месте возникнет другая, – сказал он, стараясь не отрывать затылок от теплого пятна в глубине подголовника. – Но сейчас меня интересует эта. – Ближайший пересчет должен будет заверить Айра, – в голосе Мии послышалось легкое злорадство. – Без Гатто у меня уже нет доступа. Значит, Айра был на очереди. Судя по всему, цепочка уходила так высоко наверх, что все, кто занимался конкретными операционными задачами, были в ней расходным материалом вне зависимости от своего статуса в «Кэл-Корпе». Айра, пожалуй, был винтиком покрупней, чем Мия; теперь, когда наверху понимали, что кто-то взялся за нижнюю часть цепочки и аккуратно дергает ее в разные стороны, Дрейк не дал бы за его жизнь и креда. Если его и используют, то для одноразовой задачи – вроде заверения последнего пересчета, после которого схему полностью пересмотрят. – У меня мало времени, – Дрейк напомнил это скорее себе, чем Мие. – Гатто успел тебе всё передать? Мия не ответила, но Дрейк почувствовал, что она кивнула. – Опусти руку в щель между сиденьем и стенкой вагона, – сказал он, доставая полупустую пачку с электронными сигаретами. – И разожми пальцы. Пневмопоезд резко сбросил скорость, подъезжая к повороту на станцию. Вагон тряхнуло, и пачка «выскользнула» из рук Дрейка. Он громко выматерился и согнулся пополам, собирая укатившиеся под кресло сигареты. Маленький прозрачный кубик лежал под сиденьем, возле самой стены. Зажав его между пальцами, Дрейк поднял с пола последнюю сигарету, тщательно сдул с нее пыль и сунул в пачку вместе с чипом. Огни станции блеснули в окно, заставив его зажмуриться. Можно было уходить, но Дрейк почему-то остался сидеть, слушая, как вагон подрагивает под чужими неравномерными шагами. – Зачем вам это? – прошептала Мия, когда освещенный перрон остался далеко позади. – Вы ведь не работаете в Департаменте. – Откуда ты знаешь? – Дрейк покатал во рту слова, прежде чем выпустить их наружу. – Вы не сможете использовать эти цифры в суде, – донеслось до него сквозь гудение пневмопоезда. – Они были получены незаконно. – Да, – согласился Дрейк. – Но они были получены. Кто-то видел, как их передали тебе? Мия молчала. Дрейк вжался поглубже в кресло и почувствовал, что она дрожит.