– Я сказал, что выявить спрятанные тушки, принадлежащие тому или иному сознанию, невозможно, – ответил жук-гуманоид, сосредоточенно перебирая всеми десятью лапками в ящике. – У Банка Памяти нет такой технологии. Даже ищейка не смогла бы этого сделать. – Значит, это делает не ищейка, – пробормотала Лиз, и ее заросшие шерстью плечи вздрогнули, как всегда, когда ей было не по себе. – А кто-то из наших. – Не волнуйся, – жук-гуманоид на мгновение поднял голову, окруженную веером гибких жал, растущих из основания черепа. – Эту тушку я спрячу так, что никто не узнает, где она. Даже ты. Лиз подошла к резному ящику и заглянула внутрь. На плетеной пестрой подстилке неподвижно лежал гуманоид с серой кожей и колючими рогами, уложенными спиралью вокруг головы. Глаза его были плотно закрыты, из полураскрытых губ до самого уха свисал тонкий язык с раздвоенным кончиком, шею и плечи покрывали костистые синие гребни, вдоль левой ноги был аккуратно уложен шипастый хвост с трехгранным костяным острием на конце. – Даже не верится, что в этой тушке я смогу быть ищейкой, – задумчиво произнесла Лиз, проведя кривым когтем по серой щеке гуманоида. – Если сможешь разобраться в перцептивном потоке, – сказал жук. – Язык и перцептивные органы были вырезаны из тушки ищейки, но ими еще надо уметь пользоваться… Что-то сверкнуло, и Дрейк обнаружил, что смотрит на гладкую стену нейтрального цвета, к которой развернута его капсула. Затылок был ледяным. С трудом оторвавшись от изголовья, Дрейк провел по затылку рукой, но ничего не почувствовал, как будто холод скрывался под волосами, внутри черепной коробки. В просмотровой никого не было. Услышав невнятный шепот, Дрейк обернулся, но тут же понял, что это он сам бормочет себе под нос, машинально составляя 3D-портрет подозреваемого, как учили в Академии. Рост, вес, пол (неизвестен). Отличительные признаки: фиолетовая чешуя с глубоким синим отливом по всему телу, цветные веревки на шее, четыре шипастых гребня алого цвета – два от внешних углов глаз, два от переносицы. Между узкими щелями ноздрей – продолговатый шрам от недавнего ожога. Миндалевидные глаза без белков, ярко-красного цвета, с черными вертикальными зрачками. По бокам головы в районе ушей – тонкие красные полосы. Вокруг глаз и на переносице между гребнями – мелкие чешуйки бирюзового цвета. Хвост с трехгранным костяным острием алого цвета. Под левым боковым гребнем – короткий шрам. Коготь четвертого пальца на правой передней лапе надломлен. Мыслеобразы проигрывались, начиная с последнего. Значит, незадолго до встречи с фиолетовым ящером Лиз уже знала, что кто-то ее преследует – «уничтожает тушки». У нее было несколько тел, так что фиолетовый ящер не убил ее окончательно – ведь как-то же она отправила сюда этот мыслеобраз? Дрейк уцепился за эту мысль, как утопающий за измочаленную веревку. Лиз была жива, но ей грозила опасность. Ее еще можно было спасти. Чувство времени, за годы работы превратившееся в животный инстинкт, говорило ему, что прошло около сорока минут. Скорее всего, его ждут в галерее у главного выхода: местонахождение Дрейка обнаружилось, как только система распознавания лиц передала сигнал в базу Центра Сновидений и акустическая система назвала его настоящим именем. Еще минут десять, и они заподозрят неладное. Вряд ли его убьют прямо здесь: коридоры Центра Сновидений оснащены сенсорными цифровыми камерами. Скорее, обезвредят как грэй-зависимого в опасном психозе и увезут куда-нибудь к побережью, чтобы прикончить без лишних глаз. Дрейк усмехнулся. Еще недавно эта мысль его бы обрадовала, но сейчас это всё было просто досадным препятствием. Лиз отправила ему сигнал SOS – из черной дыры, с другого конца Вселенной, из непроницаемой камеры, в которой происходило черт знает что, – и теперь он никак не мог позволить себе умереть. Выйдя в приемную, Дрейк машинально поискал глазами Гордона. На языке вертелся невнятный вопрос – но задать его было некому: вместо Гордона на диване, глядя в пространство и теребя бахрому шелкового шарфа, сидела женщина с длинными бирюзовыми волосами. – Всё в порядке? – администратор поднял свою улыбку на манер щита, как только Дрейк подошел к стойке. – Хотите посмотреть еще раз? – Нет, – Дрейк нетерпеливо мотнул головой, и улыбка на лице администратора дрогнула. – У меня есть персональный пропуск в криохранилище… то есть был; он утрачен. Могу я получить дубликат? – Да, конечно, – администратор перелистнул пару окошек у себя на экране. – Вам надо оставить заявку в клиентском отделе. Обычно ее рассматривают в течение недели… – Вы не поняли, – Дрейк наклонился вперед, и администратор отшатнулся, споткнувшись о провода, протянутые под стойкой. – Пропуск нужен мне прямо сейчас. В криохранилище находится моя жена; по закону я могу видеть ее, когда захочу. – Я… наверное… – не сходя с места, администратор с трудом дотянулся до экрана кончиком указательного пальца. – Можно выдать вам временный пропуск, но он будет действовать только сегодня… – Меня это устроит, – кивнул Дрейк. – Давайте. Через десять минут он уже шел по длинному коридору, сжимая в руке карту-ключ с логотипом Центра Сновидений. Персональный пропуск давал доступ в левое крыло и внутренние помещения нижнего уровня. Оттуда должен был быть другой выход. Прибавив шаг, Дрейк свернул направо и оказался перед дверями в просторный холл. Чтобы попасть в другое крыло, холл нужно было пересечь, причем быстро и незаметно: вся зона отлично просматривалась из галереи. Дрейк пару раз глубоко вздохнул, чтобы сделать походку чуть более расслабленной, и вышел под нагретый солнцем стеклянный купол. Едва только бесшумные двери сомкнулись у него за спиной, он почувствовал, что за ним наблюдают от центрального входа. В левое крыло направлялись еще несколько человек. Дрейк присоединился к ним, стараясь шагать неторопливо, как полагается родственнику, приехавшему взглянуть на замороженные останки. Уже поднося карту-ключ к сенсору возле дверей, он сообразил, что наблюдателей двое: один остался снаружи, другой вошел внутрь. Двери разъехались в разные стороны. Дрейк шагнул в гулкий коридор, ощущая за спиной чужое внимание, сгустившееся подобно дождевому облаку. Идти к офисам на верхние уровни было нельзя: любое отклонение от обычного маршрута скорбящего родственника вызовет подозрения и мгновенную смену тактики. Обогнав семейство с тремя детьми, Дрейк прошел сквозь череду прозрачных дверей и оказался на нижнем уровне. – Криохранилище, – пробормотал он себе под нос, чтобы проверить, работает ли кастомизированная аудиосистема. – Поверните направо, – приветливо произнес бесполый цифровой голос из ниоткуда. – Затем вторая дверь слева. Интенсивность чужого внимания сзади не изменилась, из чего Дрейк заключил, что подсказок аудиосистемы, адресованных ему, больше никто не слышал. Повернув направо, он резко прибавил шаг и, толкнув вторую дверь слева, выскочил в огромный мраморный зал с рядами одинаковых стеклянных дверей. Дрейк помчался вдоль плавного изгиба стены, считая двери. Пробежав около трети нижнего уровня, он приложил карту-ключ к электронному замку и нырнул в свободную комнатку, осветившуюся приглушенным дневным светом. Сквозь опустившуюся дверь, прозрачную изнутри, но не снаружи, он увидел, как в криохранилище неторопливой, собранной походкой вошел молодой парень с пучком тонких косичек, стянутых на затылке. Оглядевшись по сторонам, парень медленно пошел по залу, словно выбирая комнатку по душе. В руке у него был коммуникатор; за дюжину дверей до Дрейка парень остановился и что-то коротко сказал. Видимо, ему велели продолжать наблюдение, потому что он почти сразу же двинулся дальше, останавливаясь на мгновение возле каждой непрозрачной двери. Это было как нельзя кстати. Дождавшись, когда парень поравнялся с его дверью, Дрейк прикоснулся к стеклянной поверхности и тут же распластался на холодном полу. Дверь бесшумно взмыла вверх. Парень вздрогнул и обернулся, но никого не увидел: на уровне его взгляда комнатка была абсолютно пустой. Дрейк ухватил его за щиколотку и резко дернул. Взмахнув руками, парень грохнулся на пол. Дрейк втащил его внутрь и навалился сверху, зажав рот и нос. Коммуникатор отлетел в сторону и остался снаружи, прозрачная дверь опустилась. Выпучив шоколадного цвета глаза с красноватыми белками, парень попытался ударить Дрейка, но получил ребром ладони в кадык и сник, хрипя и часто моргая. Для верности Дрейк с силой приложил его виском о мраморный пол и почувствовал, как тело под ним обмякло. Из оружия у парня был только миниатюрный лазерный пистолет для ближнего боя. Дрейк сунул пистолет в карман и оттащил бесчувственное тело подальше от двери. Из-под косичек над левым ухом сочилась кровь, но малый дышал, и пульс был относительно ровным. Минут через пять он придет в себя; еще минут десять уйдет на то, чтобы выбраться из криохранилища и добежать до холла. На поиски выхода у Дрейка было не больше пятнадцати минут. Выйдя из комнатки, он подобрал с пола коммуникатор и побежал к ближайшему переходу. Дверь за спиной Дрейка осталась непрозрачной: пока парень внутри, его никто не увидит. – Аварийный выход из здания, – произнес он вслух, протиснувшись между бесшумными дверями прежде, чем они успели разъехаться до конца. – В левом крыле есть три аварийных выхода, – уточнил бесполый цифровой голос. – Один расположен на верхнем уровне, два других – на нижнем. Какой вас интересует, господин Холуэлл? – Ближайший, – буркнул Дрейк, не сбавляя шаг. – Ближайший аварийный выход находится в секторе сборки, – произнес цифровой голос. – Прямо по коридору, через триста пятьдесят метров налево. По эскалатору вниз, затем четвертый поворот направо. Далее вам понадобится пропуск для персонала категории 5-03. Эскалатор находился в самом конце коридора. Дрейк сбежал по нему, как по лестнице, обогнав пару сотрудников Центра Сновидений в рабочих комбинезонах. Женщина стояла, уткнувшись в планшет, мужчина проводил его слегка удивленным взглядом. Явно гражданский вид Дрейка не вызвал у них подозрений, но это могло измениться в любой момент. Единственное, на что можно надеяться, – это страх перед недовольством клиента, встроенный в корпоративную культуру Центра Сновидений. Недовольный клиент мог обратиться в суд когда угодно, а публичный процесс вне зависимости от исхода подрывал доверие населения к самому механизму Переноса. Если действовать быстро и уверенно, можно проскочить прежде, чем какой-нибудь сотрудник Центра наберется смелости преградить ему путь. Пробежав три ответвления пустынного коридора, Дрейк повернул направо и оказался перед прозрачной дверью с электронным замком в стене. За стеклом просматривался сборочный цех, занимавший весь нижний этаж. Под потолком вдоль стены шла открытая галерея, обнесенная легкими металлическими перилами: она начиналась от двери и упиралась в точно такую же дверь на другом конце помещения. Электронный замок можно было отключить парой выстрелов, но это сразу превратило бы Дрейка из странного клиента в опасного нарушителя, которого надо остановить любой ценой. Нужно было действовать по-другому. Сотрудники Центра расхаживали по галерее, наблюдая за автоматической сборкой четырех капсул, установленных на постаментах внизу. Некоторые держали в руках планшеты – такие же, как женщина на эскалаторе. Если она из этой же смены, у нее должен быть пропуск для персонала категории 5-03. Дрейк вернулся в коридор и осторожно выглянул из-за поворота. В коридоре всё еще никого не было: если те двое и направлялись в сборочный, то уж точно не торопились. Дрейк перебежал в соседнее ответвление и стал ждать. Через три с половиной минуты в коридоре послышались медленные шаги, и женщина прошла мимо, всё еще глядя в планшет и не замечая Дрейка. Пропустив ее немного вперед и убедившись, что мужчина не идет следом, Дрейк, бесшумно ступая, пошел за ней. Перед поворотом женщина наконец опустила планшет и сунула руку в карман – вероятно, в поисках карты-ключа. Дрейк остановился за углом и начал считать: при ее темпах женщина должна была оказаться у двери через шестнадцать секунд. Добавив пару секунд на то, чтобы поднести карту-ключ к замку, он в несколько прыжков догнал ее как раз в тот момент, когда прозрачная дверь поползла вбок. – Прошу прощения, это срочно, – скороговоркой пробормотал он, отодвинув женщину с дороги. Женщина удивленно вскинула брови, но Дрейк уже бежал по галерее вперед сквозь низкое жужжание автоматов. – Молодой человек! – раздался за спиной у него звонкий голос, внезапный и четкий, как выстрел. Стоявшие на галерее обернулись. Несколько человек внизу подняли головы. – Все вопросы в клиентский отдел! – крикнул Дрейк, расталкивая замерших в растерянности сотрудников. – Джейн Банхофф, она разрешила! Дверь аварийного выхода должна открываться автоматически – если, конечно, в конце галереи был аварийный выход. Не сбавляя скорости, Дрейк посмотрел вниз, в сборочный цех – возможно, тот самый, откуда капсулы Переноса уходили налево, оседая у Рогана и других продавцов чужого бессмертия. Еще недавно Дрейк дорого бы дал за возможность попасть сюда и увидеть весь процесс своими глазами. Но теперь его занимала только прозрачная дверь впереди, отделявшая его от аварийного выхода. За спиной послышались голоса и топот: на галерее пришли в себя и бросились следом за ним – то ли в попытке задержать, то ли чтобы выяснить, при чем тут вообще Джейн Банхофф. Дрейк не стал даже оглядываться, чтобы проверить; он с размаху ударился корпусом в прозрачную дверь и почувствовал, как стеклопластик дернулся и поехал в сторону. – Выход на улицу! – крикнул он, протискиваясь в открывающуюся щель. – По лестнице вниз до конца, – услужливо подсказал бесполый цифровой голос. – Двери откроются автоматически. Бетонная лестница, похожая на туго скрученную ДНК, уходила вверх бесконечными витыми пролетами, но Дрейк бросился вниз, перепрыгивая через три ступеньки и рискуя переломать ноги при неудачном приземлении. От мельтешения ступенек и стен колодца у него закружилась голова. Он понял, что лестница кончилась, только когда двери из пыльного стеклопластика разъехались и его обдало сырым запахом улицы и бетона. Легкое округлое здание, похожее на гигантское ванильное безе, вырастало из грубого бетонного основания, от которого отходила крытая пожарная эстакада, огибавшая Центр Сновидений на почтительном расстоянии. Здесь никого не было; судя по отсутствию оцепления и снайперов у запасных выходов, они всё еще были твердо намерены избежать официального расследования и огласки. Перегнувшись через перила, Дрейк посмотрел вниз. Под эстакадой клубился влажный туман, смешанный с индустриальным смогом: земля, застроенная архитектурными комплексами и многоуровневыми эстакадами, почти не видела солнца и не успевала высохнуть за день. Это было очень удобно. Дрейк перелез через перила, задержал дыхание и спрыгнул в туман. Пролетев, по ощущениям, несколько этажей, он приземлился на все четыре конечности, словно кошка, и провалился в вязкую вонючую жижу. Правое плечо отозвалось тупой ноющей болью. Дрейк распрямился и с чавканьем вытащил из густой жижи сперва одну, потом другую ногу. Площадка, с которой он спрыгнул, терялась вверху, за лохматыми полосами тумана и смога. Даже если за ним побежали, искать его будут на пожарной эстакаде. До района, где жила Мия, было четыре станции по прямой. По земле он доберется туда как раз к полуночи. Дрейк двинулся вперед, то и дело проваливаясь и хлюпая водой в ботинках. В плотной холодной дымке угадывались очертания зданий и гигантских стальных опор, на которых держались бегущие поверху эстакады. Гул аэромобилей, проносящихся над головой, тонул в тумане, становясь еле слышным жужжанием. Единственными настоящими звуками здесь, внизу, было дыхание Дрейка и утробное чавканье влажной земли, пытавшейся его проглотить. Скоро у него не осталось ничего, кроме этих звуков и инстинктивного, животного чувства направления. Дрейк не знал, в какой части мегалополиса он находится, что за здания появляются и пропадают вокруг. Он просто шел, подчиняясь невнятной силе, которая тащила его, как стрелку электромагнитного компаса, туда, где он должен был оказаться. Он привык доверять этой силе, не рассуждая и не пытаясь ее понять, и она не раз спасала ему жизнь, выводя из безвыходных ситуаций – как тогда, с побережья, когда он целые сутки шел в бреду и тумане, пока не очутился в прозрачной кабине лифта с перепуганной женщиной, поднимавшейся на 54 этаж. Ночь застала Дрейка возле уходящей наверх аварийной лестницы с проржавевшими от влажного смога перилами. Эта лестница ничем не отличалась от сотен точно таких же, встреченных по пути, но почему-то он знал, что именно эта вела куда нужно.