– Ну, вряд ли ты рассказывала ей о том, как у меня тогда задержали рейс, и все остальное. Ну и ужасное время было! – Да уж. Уитни мало рассказывала Амелии о тех днях. Дэн напряженно работал и очень сокрушался, что пропустил многое из первых дней жизни дочки. А Уитни прошла через кошмар тяжелой послеродовой депрессии. По правде говоря, она изо всех сил старалась выкинуть из головы тот период. Уитни с трудом поднялась с кровати. Тело было тяжелым, глаза слезились. В комнате стоял полумрак, солнечный свет проникал лишь сквозь закрытые жалюзи. Она потеряла счет времени и перевела взгляд на будильник. Три часа дня. Амелию она уложила около полудня. Неужели малышка еще не проснулась? Ух ты, как долго она спала. Слишком долго. Наверное, проголодалась. Зевнув, Уитни провела рукой по лицу и подошла к маленькой плетеной колыбельке. Амелии там не было. Одеяло лежало на дне бесформенной кучей. Выдохнув, Уитни потерла глаза. В последнее время она часто так делала, чтобы избавиться от галлюцинаций. Однако, открыв глаза, все равно не увидела ребенка. Собравшись с силами, Уитни вышла из спальни и направилась в детскую. Должно быть, она отнесла малышку туда, положила в кроватку и просто забыла. Уитни нравилось, когда малышка спала в ее комнате, но Дэн уговаривал ее приучать Амелию к своей кроватке. Поэтому иногда она укладывала дочку в детской. Детская была выдержана в радостных розовых и солнечно-желтых тонах. Именно такую Уитни хотела бы иметь в детстве. Жалюзи были подняты, окно распахнуто. Солнечный свет заливал комнату. Ветерок приносил с собой запах травы, влажной земли, жимолости. Воздух был прохладным, и по телу Уитни побежали мурашки. Как бы Амелия не простыла… Ну почему она не закрыла окно, когда укладывала ребенка? Уитни подошла к кроватке Амелии. Ее сердце упало. Пусто. О боже. Снова… Она не вынесет потерю еще одного ребенка! Взгляд метнулся к открытому окну, затем к пустой кроватке. В дверном проеме возникла фигура. – Где она?! – вскричала Уитни, схватившись за голову. – Моя малышка! Ее нет! Фигура приблизилась. – Уитни! Она подняла голову и выдохнула: – Дэн… Его руки обхватили плечи жены. – Тихо, успокойся. С нашей девочкой все в порядке. – Правда? – Идем, сама увидишь. – Положив руку ей на спину, Дэн вывел ее из комнаты в коридор. – Тебе нужно показаться врачу, Уит. – Ни за что! Я не пойду к твоему отцу! Он и так считает меня сумасшедшей. – Не считает, – возразил Дэн. – Я не говорю о нем, найдем тебе другого психотерапевта. – Не стоит, со мной все в порядке, – отказалась Уитни. – И психотерапевт мне не нужен. Они завернули за угол и вошли в гостиную. На полу было расстелено одеяло. На нем лицом к стене, сжав в кулачки крошечные ручки и болтая в воздухе ножками, лежала на животе Амелия. – Видишь? Вот же она! – воскликнул Дэн. Выдохнув с облегчением, Уитни бросилась вперед и упала на колени перед дочерью. Когда малышка подняла крошечную головку, дыхание Уитни перехватило, и слезы наполнили глаза. – Это не она… Это не мой ребенок. Краем глаза Уитни увидела полицейских, выходящих из комнаты Амелии. – Перезвоню позже, Дэн. – Конечно, – ответил он. Засунув телефон в карман джинсов, Уитни повернулась к полицейским. МакЭвой подошел и протянул ей визитную карточку. – Вот мой номер. Позвоните сразу же, если Амелия вернется домой или свяжется с вами, хорошо? – Думаете, она вернется? – В большинстве случаев беглецы в конце концов выходят на связь. – Значит, она сбежала? – Все факты в пользу этой версии. Сняла деньги со своего счета, встречалась и разговаривала с парнями втайне от вас, скрылась с новой подругой. – Он перечислял, загибая пальцы, и аргументы звучали очень убедительно. Вполне логично. – А как же остальное? Парень, с которым она встречалась, – Майкл. Или тот взрослый мужчина, с которым она общалась в Интернете? О, я еще забыла сказать, что все ее фотографии с Лорен исчезли из «Инстаграма». Вам не кажется это странным? Боже, не забыла ли она сказать полиции что-нибудь важное? Вдруг с Амелией случилось что-то ужасное, а копы отмахнутся, решив, что она просто сбежала? – Мы все проверим, – пообещал МакЭвой. – Проверим окрестные больницы, приюты, аэропорты. Уитни бросило в жар. О подобных местах она даже не подумала. – И, как мы уже говорили, – вмешалась Сэндуол, – каждые сорок пять минут будем отслеживать ее телефон, так что сразу узнаем, когда она его включит. – Звоните в любое время, – сказал МакЭвой. – И обязательно сообщите нам, если узнаете что-нибудь новое. Уитни механически кивала. Когда полицейские ушли, она направилась к Натали на кухню, и подруга налила ей чашку горячего чая, который она никогда не любила. Амелия и Натали любили чай. Уитни же предпочитала кофе, но она знала, что сейчас для него не время. И взяла кружку с чаем, стараясь согреть холодные, дрожащие руки. Глава 16 Суббота, 20:00, через двадцать семь часов после расставания – Когда ты ела в последний раз? Натали подошла к Уитни сзади, и та вздрогнула, не услышав ее шагов. Она смотрела в окно, надеясь, что Амелия вот-вот подойдет ко входной двери. Полицейские уехали, и с тех пор она проверила местонахождение дочери по меньшей мере дюжину раз. Ничего. В большинстве случаев беглецы в конце концов выходят на связь. Как бы ей хотелось верить, что Амелия просто сбежала, что это глупая бунтарская выходка, которая закончится, когда дочь устанет от приключений или соскучится по дому. Но ноющее сердце, смятение и тревога в душе подсказывали ей – что-то не так. – Не знаю, – рассеянно ответила Уитни, бросив взгляд в сторону кухни. – Кажется, завтракала утром… – Да уж. Приготовлю тебе что-нибудь. – Не надо. Ничего не хочу. – Опустив плечи, Уитни на негнущихся ногах подошла к дивану и плюхнулась на него с таким звуком, будто кто-то выплеснул стакан с водой. – Просто устала. – Оттого, что ничего не ела. Нужно поддерживать силы. Амелии не станет лучше, если ты совсем ослабеешь. Когда Натали брала все в свои руки, спорить с ней было бесполезно. Уитни даже не пыталась. В глазах щипало, все тело ныло. Неужели это и есть шок? Или она его уже преодолела, и теперь у нее стадия скорби? Нет, предаваться скорби – значит сдаться. А Уитни не собиралась сдаваться. На кухне то и дело хлопали дверцы шкафчиков, шаркала Натали. Открылся холодильник, звякала посуда. Привычные звуки кухни убаюкивали, глаза слипались, мышцы расслабились. Уитни уже задремала, тело превратилось в желе, а мысли начали путаться, – но тут сквозь дрему донеслось настойчивое жужжание. Не обращай внимания, протестовало ее тело, и Уитни хотела прислушаться к призыву. Однако вспомнила об Амелии и с усилием заставила себя открыть глаза.