Увы, это был всего-навсего Дэн – интересовался, что нового. Она ответила, и тут Натали поставила ей на колени тарелку с бутербродом. – Спасибо, Нат. – Взяв в руки тарелку, Уитни встала. – Схожу в комнату Амелии, нужно кое-что выяснить. С той минуты, когда она увидела ту фотографию, ей не терпелось узнать, нет ли у Амелии в комнате еще чего-нибудь, что раньше она упустила из виду. То, что копы не догадались бы искать. Уитни плелась по коридору, с трудом передвигая ноги; перед глазами плыли круги, голова раскалывалась от боли. Да, поесть просто необходимо. Войдя в комнату Амелии, она взяла половинку бутерброда. Прожевала и с усилием проглотила, словно это был кусок наждачной бумаги. Разумеется, при других обстоятельствах бутерброд показался бы ей вкусным, однако сейчас аппетита не было. Уитни поставила тарелку на комод и взяла в руки фотографию. Где только Амелия ее отыскала? Фото напоминало Уитни о прошлом, которое она много лет пыталась забыть. По телу пробежала дрожь, и Уитни положила снимок лицом вниз. С трудом проглотив еще кусок бутерброда, она прислонилась спиной к комоду, обводя взглядом комнату. И тут в памяти всплыл разговор… – Мама, можно задать тебе гипотический вопрос? – спросила одиннадцатилетняя Амелия, широко распахнув глаза. – Ты имеешь в виду гипотетический? – рассмеялась Уитни. – Ну да. – Девочка кивнула. – Так могу я спросить тебя кое о чем? – Конечно. – Что, если гипотически… – Гипотетически, – поправила Уитни. – Гипотетически, – повторила дочь, – у меня был бы парень. – Что?! В одиннадцать лет?! – Ну это же гипотетически. Уитни улыбнулась. На этот раз Амелия произнесла трудное слово правильно. – Еще бы! Разумеется, только гипотетически, – произнесла Уитни с сарказмом. Неужели Амелия думает, что она ничего не понимает? Все же ее мать не вчера родилась. – Ну правда! – настаивала Амелия. – Хорошо, тогда гипотетически я запретила бы тебе встречаться с этим мальчиком, потому что ты еще слишком маленькая. Свидания разрешены с шестнадцати, помнишь? Дочка с серьезным видом кивнула. – Амелия! Так у тебя появился мальчик? – Нет. Это гипотетически. – Тогда откуда такие вопросы? – У моей школьной подруги есть тайный поклонник, и мне стало интересно, а вдруг и у меня появится. Объяснение звучало вполне правдоподобно. Вот только во время разговора Амелия кусала внутреннюю сторону щеки и, кажется, прокусила ее до крови… Позже, когда Уитни перед сном зашла пожелать дочери спокойной ночи, она увидела, как Амелия прячет под матрас лист бумаги. Уитни сделала вид, что ничего не заметила, а Амелия, должно быть, подумала, что сумела провести мать. На следующий день, когда дочь была в школе, Уитни нашла под матрасом несколько записок от тайного поклонника. Доев бутерброд, Уитни поднялась, опираясь на комод, и подошла к кровати Амелии. Опустилась на колени на жесткий ковер, запустила руку под матрас, пошарила рукой. Справа, со стороны подушки, кончик ее пальца коснулся заостренного края какого-то предмета. Уитни просунула руку глубже и нащупала тонкую обложку блокнота. Она ухватила его и вытащила. Маленькая записная книжка в черной помятой обложке. Уитни быстро пролистала страницы, многие были исписаны синими чернилами – рукой Амелии. На кухне открывались и закрывались дверцы шкафов, звенела посуда. Натали наводила порядок. Поднявшись с пола, Уитни села на кровать и открыла блокнот. Страницы были заполнены стихами. Прекрасные стихи, отметила Уитни. Только слишком уж мрачные. Бегло пробежав записи, она задумалась, не страдала ли Амелия от депрессии. Дойдя до стихотворения «Мальчик из двести четвертой», Уитни насторожилась. Ее глаза выхватили слова «рана», «кровь» и «боль». Амелия испытала боль? Насилие? Не может быть, чтобы с ее дочерью такое происходило! Однако зловещие строки встречались и в остальных стихах. От них веяло чем-то мрачным, болезненным. На память пришел разговор с Дэном. С чего вдруг Амелия расспрашивала отца о предыдущих отношениях Уитни? Возможно, дочь считала, что история повторяется? Что она идет по стопам матери? Именно от таких бед Уитни всю жизнь и пыталась уберечь Амелию. Именно поэтому она и была чересчур заботливой. Чересчур строгой. Прижимая блокнот к груди, Уитни помчалась в гостиную. Натали только что налила себе чаю. От чашки поднимался пар, скрывая ее лицо. – Кажется, я знаю, в какой квартире живет мальчик. Тот, со снимка. – Она показала блокнот подруге. – Эта книжка исписана стихами, и одно из них называется «Мальчик из двести четвертой». – Думаешь, оно о нем? – Да, то есть о ком-то, с кем она встречается. Или, по крайней мере, о том, кто ей нравится. Но, судя по стихам, он… причиняет Амелии боль? – Что?! – Натали вытерла руку о полотенце и подошла к плите в центре кухни, возле которой застыла Уитни. – Дай посмотреть. Уитни протянула ей блокнот. Натали погрузилась в чтение и через несколько минут подняла глаза. – Ну, в поэзии не стоит воспринимать все буквально. Насколько я понимаю, здесь речь о каких-то отношениях и, видимо, довольно сложных. Услышав слова подруги, Уитни метнулась к входной двери. У стены валялась пара шлепанцев Амелии. В любой другой день они вызвали бы у нее раздражение. «Убери их, если не носишь, не захламляй прихожую», – сказала бы Уитни. Сегодня же вид шлепанцев подтолкнул ее к действиям. Стараясь оставаться спокойной, Уитни сунула в них ноги и потянулась к ручке двери. – Ты куда? – в одно мгновение Натали оказалась рядом с ней. – В двести четвертую квартиру. – Может, все-таки стоит позвонить МакЭвою? Пусть он решает, что делать. Уитни отмахнулась. – А вдруг его нет на месте? Так быстрее. Просто сбегаю вниз и посмотрю, тот ли это парень. Прежде чем Натали успела ее остановить, Уитни распахнула входную дверь и выскочила на улицу. Холодный воздух обжег лицо. Дома было тепло и душно, и она не ожидала, что на улице так похолодало. Обхватив себя за плечи, Уитни спустилась по лестнице, Натали следовала за ней по пятам. Уитни повернула направо, направляясь к парковой зоне – туда, где, по словам Бекки, они с Амелией встречались с мальчиками. Когда дочь была совсем маленькой, они здесь не гуляли, потому что жили в другом районе. Парком это назвать было сложно – единственный стол для пикника, горка и крошечная игровая площадка. И конечно, здесь по вечерам собирались подростки и молодежь. Этот парк был совсем не таким красивым, как рядом с домом Джея. В котором, как оказалось, он не живет. Уитни не понимала, что значит его поведение, но и представить не могла, что Джей и есть тот самый взрослый мужчина, о котором говорила Бекка. Возможно, однажды такая мысль и мелькнула у нее в голове, однако это не может быть он. Не могла же Уитни так плохо разбираться в людях! Он казался таким милым. Таким искренним. Честно говоря, подозрения у нее вызывала та парочка в его квартире. Воплощение вульгарности. Таким людям верить нельзя. Они вполне могли соврать. Тогда почему же он не отвечает на твои звонки и сообщения? Уитни отогнала от себя неприятный вопрос. Сейчас главное – найти мальчика с фотографии и из стихов. Тогда появится конкретная зацепка. Уитни всматривалась в номера квартир на дверях: 198, 200, 202. 204. Вот!.. – Здесь! – она рванулась вперед и через несколько секунд уже колотила в дверь. – И что ты скажешь, если он откроет? – спросила Натали, догнав ее. Уитни пожала плечами. – Спрошу, где Амелия. Может, он в курсе. – Уитни улыбнулась, в голове мелькнула догадка. – А вдруг она здесь, с ним?! – Делай как знаешь. – Натали нахмурилась. – Только не обольщайся. Не исключено, что это совсем другой парень. Натали всегда мыслила здраво. И обычно оказывалась права. Тем не менее сейчас Уитни страстно желала, чтобы подруга ошиблась. Она постучала еще. Подождала. Промозглый ночной воздух пробирал до костей. Вдалеке гудели машины. В квартире стояла тишина. К двери никто не подходил. – Никого… Уитни поникла. – Не переживай, Уит, – сказала Натали. – Вернемся домой, позвонишь в полицию и расскажешь все, что обнаружила. Может, им удастся разыскать этого парня. Уитни посмотрела на черное ночное небо, усыпанное мерцающими звездами. Они напомнили ей маленькие светодиодные лампочки, которые Амелия любила развешивать на спинке своей кровати. – Ужасно хочу, чтобы она скорее вернулась домой! – Понимаю, милая. – Рука Натали легла на ее руку. – Все понимаю. – В ее кармане зазвонил телефон. Бросив на Уитни виноватый взгляд, подруга достала сотовый и ответила: – Привет, Брюс. – Отвернулась от Уитни, прижав телефон к уху. Уитни уставилась на дверь квартиры двести четыре.