Вздохнув, тот кисло усмехнулся. — НиккшАн Кулдхâр Аурион. — Что-о? — Аня уставилась на него, но Никк лишь поджал губы в ответ. Он не шутил. — Ты серьезно? Никкшанкул… что? — она с трудом подавила смешок, отчего чуть не потеряла равновесие и не рухнула в золотисто-бордовый куст. — Это же звучит все равно как… Кхлбнджинфух! — Вообще-то НиккшАн Кулдхâр был героем первой в истории Да’Арии мировой войны, — не разделяя задора, насупился Никк и пошел вперед. — А сколько всего было у вас мировых войн? — Семьдесят три. — Ого. — Да. Тропинка показалась вновь так же внезапно. Шагая следом, Аня прикусила изнутри щеку, все еще перебарывая желание расхохотаться. НиккшАн Кулдхâр, надо же! У персидских царей имена были проще. Кто вообще такое мог придумать? — Боюсь спросить, Никк… шАн, — Аня прочистила горло, давясь смешками, — в честь кого тогда ваши родители назвали Дафну? Никк обернулся, раздумывая, стоит ли отвечать. — В честь легендарной воительницы, объединившей все народы в борьбе против пытающегося поглотить мир хаоса, — все же сказал он. — Дальтифельи Нэйт. И Аня не удержалась. Она засмеялась так громко и так бессовестно, что слезы выступили на глазах, а где-то вдалеке птицы, напуганные шумом, взмыли ввысь и понеслись прочь по небу. Закатив глаза, Никк молча пошел дальше, давая Ане время вдоволь насмеяться. Но даже сквозь хохот она могла уловить смешанные чувства в голове Никка. Ему было неловко и… немного стыдно? Хотя разумом он прекрасно понимал, что стыдиться нечего, наоборот, Никк всегда гордился собственным именем, но все же чувствовал себя отчего-то нелепо. Может, это были вовсе и не его чувства, а Анины. Однако вскоре и эта тонкая грань между их мыслями начала стираться, — так всегда происходило с ними в моменты эмоциональных всплесков. Никк улыбнулся, подхваченный волной Аниных чувств, а минуту спустя и сам уже смеялся, держась за живот. — Прости, — прошагав почти сотню шагов с приступом смеха, сумела-таки выдавить из себя Аня. — Мне правда нравится твое имя. И неважно, сколько согласных букв в нем подряд. НиккшАн кивнул. — По крайней мере в моем имени больше трех букв, землянка. И мне не приходится оборачиваться на улице из-за того, что так же зовут еще кучу людей. — Я никогда не оборачиваюсь! — Даже когда зовут тебя? Аня ответила бы, что да, порой даже тогда, ведь если так же зовут кого-то еще, очень удобно притворяться глухой и сбегать от неприятных знакомых, но в этот момент их тропинка оборвалась окончательно. Они вышли к ручью, чистейшая вода которого неспешно текла, точа белые камни на дне. Над водой висела дымка тумана, скрывая противоположный берег. — Пекельный Астерот, это еще что такое? — нахмурился Никк. — В этой части парка я, похоже, еще не бывал. Наверное, стоит вернуться. — Даитьянин, названный в честь великого героя, испугался ручья? — с шутливым укором покачала головой Аня. Прежде чем Никк успел возразить, она скинула ботинки и полезла в воду. Камни на дне оказались на удивление теплыми, несмотря на то, что солнце их вряд ли могло согреть. — Да, да, дрожу от страха! — крикнул ей в спину Никк и, ворча, полез следом. Выбравшись из тумана на другой стороне, Аня довольно нацепила ботинки обратно и подняла голову, собираясь снова искать тропинку. Однако увидев лес, она в изумлении застыла. Лес ли? Зелени здесь больше не было. Трава, кусты, деревья, — все было словно отлито из тончайших стеклянных пластинок, прозрачных, подвижных, искрящихся на свету, как хрусталь. — Мне это снится? — спросила Аня, не веря своим глазам. — Ха, если бы, — откликнулся Никк, выйдя из воды следом и расправляя закатанные штанины. — Я же говорил, здесь много чего необычного. Не знал, правда, что таких растений здесь много. Это ли не тот самый мир духов? Аня провела рукой по листку на ветке. По ощущениям бархатистая поверхность ничем не отличался от обыкновенного листа осины или березы, и при желании даже можно было разглядеть тончайшие прожилки, как вены, пронизывающие прозрачный листок. «Другой, невидимый мир», — эта мысль внезапно так вдохновила Аню, что она чуть не захлопала в ладоши. Он есть, он может существовать, даже если мы этот мир не видим! Ей жутко захотелось узнать, как далеко тянется этот призрачный парк, захотелось снова поверить в сказку. И еще больше — захотелось, чтобы в конце ее и правда ждали ответы на все вопросы. — Пойдем искать монастырь! — позвала Никка она и поспешила вперед. Глава 10. Герцог Тьмы — Какой… Ах, да, — Никк устало потер виски, вспомнив. — Несуществующий монастырь духов. Они бродили по парку уже больше двух часов, и Никк жутко устал, хотя Аню прогулка явно вдохновляла — не ради ли этого все затевалось? В другое время даитьянин и сам бы с любопытством разглядывал каждый цветок и дивился местным красотам, но сейчас у него ужасно болела голова. В последние дни Никку все сложнее удавалось скрывать от Ани кое-какие свои мысли. И не то чтобы он намеренно желал от нее что-то утаить, просто порой не хотелось ее расстраивать или нагружать пустяковыми заботами, каких каждый день появляется миллион. Чему Никк научился, так это четко отличать: какие мысли и чувства занимают его сознание, а какие остаются на подсознании, лежат скрытыми под поверхностью. Если первые Аня улавливала мгновенно, то вторые не могла увидеть, пока Никк не указывал ей на них. Однако стоило лишь вспомнить хотя бы тень той подсознательной мысли, подумать об… «Нет. — Остановил себя он. — Не сегодня». — Никк? — позвала Аня, обернувшись. — Иду. Вскарабкавшись по косогору, они обнаружили дорогу, выложенную неровной выпуклой плиткой. Помимо того, что плитка эта больше походила на ту, какой устилали старинные улицы на Земле, так ее в принципе не должно было быть в этой части парка. Никк сдвинул брови. И почему дорога совсем не заросла травой, если здесь никто не ходит? — Ты был прав, здесь волшебно! — всплеснула руками Аня, не разделив скептицизма Никка, и поспешила дальше. Даитьянин поплелся за ней. Какое-то время оба шли молча, Никк пытался убедить себя, что его головная боль не такая уж сильная, а Аня шагала чуть впереди и с азартом крутила между пальцами поднятый с земли прозрачный листок. — Расскажи мне еще какую-нибудь легенду, — попросила она наконец. — Хм? Какую? Глаза Ани блеснули в сумерках, и она как бы равнодушно пожала плечами, но словесного ответа Никку и не требовалось. — Почему из всех возможных легенд, — не удержался от вопроса он, — ты хочешь узнать про Астерота? — Почему нет? Даитьяне, да и фоморы тоже, частенько упоминают о нем наряду с Арием. Я хочу знать, с кем имею дело. Только вот Астерот у вас не святой, а пекельный. Что это значит? — Это значит, что он не самый положительный герой наших сказок. Среди полупрозрачных деревьев солнечные лучи преломлялись и приобретали несвойственный им оттенок. Разглядывая пурпурных солнечных зайчиков под ногами, Никк на минуту задумался. — Наша мифология более путанная, чем земная, — начал он издалека. — В ней уйма отсылок на научные теории, некоторые из которых звучат как полный бред. Например, та, что утверждает, будто мы прибыли на Да’Арию с другой планеты в далеком прошлом. Поэтому чтобы разобраться во всех Ариях и Астеротах, потребуется, пожалуй, рассказ в несколько лет. Бросив листок обратно на землю и деловито поправив манжет куртки, Аня замедлила шаг, давая понять, что никуда не торопится. — Ну, для начала нужно знать, что у нас нет рая и ада, — проследив взглядом за упавшим листком, продолжил Никк. Как ни странно, когда он разговаривал, его головная боль отступала. Может, потому что он меньше думал обо всем сразу? — Или по крайней мере у нас в эти понятия вкладывают иной смысл. Соответственно, нет и бога с дьяволом, а значит, и их последователей. Существует лишь Арий, который создал мир… — Два мира, — поправила Аня. — Наш мир света и противопоставленный ему мир тьмы. Ты так рассказывал мне в Келасе. — Верно. А все мы, населяющие эти миры живые существа, и есть те души, что бродили во мраке до появления первой планеты. Когда мы рождаемся, то просто забываем об этом, чтобы ничто не мешало нам проходить уроки, для которых мы сюда приходим. — Ясно, но при чем тут Астерот? — Астерот был одной из первых душ, что пожелала уничтожить наш светлый мир и развязала войну с Арием. Именно он правит в мире Теней, противоположном нашему, или как он еще называется, в Пекле, потому что на небе там, — Никк взглянул на клочок облаков, видневшихся из-за ветвей, вспоминая картинку из старой книги, — пылает неиссякаемое пламя, дожди состоят из огненных капель, а вместо океанов пепельные дюны. — О-о, — протянула Аня, насмешливо сморщив лоб. — Звучит опасно. И за какие грехи туда попадают? — Туда попадают не за грехи, а за отказ признавать их. Астерот прозван герцогом Тьмы, потому что он руководит легионом духов пепла — душ, что оказались в заточении в его царстве за то, что не желали исправлять свои ошибки. По своему малодушию они не могут ослушаться его приказов и сбежать, и там идет вечная война зла против зла. — Но ведь Арий создал оба мира. Почему он не может спасти их? — Арий поклялся, что никогда не будет вмешиваться в жизни воплощенных в одном из двух миров душ, — покачал головой Никк. — Он может направлять и давать нам подсказки, но не вершить события. — Куда же тогда отправляются безгрешные? — Таких нет. Удивление отразилось в Аниных глазах, скошенных на Никка. Он даже немного растерялся, хотя точно был уверен в своей правоте — ведь перечитал все сборники даитьянских легенд несколько раз! Да и мама рассказывала ему именно так в детстве… — Ну, то есть, конечно, есть, — добавил он поспешно. — Наверно. Те, кто прошел все земные уроки, вспоминают о Сãрве. — Сãрва? Я слышала это название, — Аня облизала губы, и Никк ощутил, как она перебирает в голове свои воспоминания. — Тайное общество, в котором по легенде состояли стражи «Книги Судеб», верно? Лир мне рассказывал, кажется. «Вселенная». — Вселенная, или вечность, на вайкхаре эти два понятия не разграничиваются, — кивнул он. Дорога впереди поворачивала, но не заканчивалась, как не заканчивались и Анины вопросы, но Никку даже начинало нравиться чувствовать себя всезнающим. — Душам, которые прошли все уроки и кому больше нечему научиться в мире, Арий дарует память всех их прошлых и будущих жизней. Они получают возможность выбирать, где и когда им воплощаться. — Думаешь, Лир прошел все уроки? — немного помедлив, спросила Аня. Что-то едва уловимо печальное мелькнуло в ее мыслях при этих словах.