— Кто такой Медред? — шепнул Никк, появившись следом. У Ани перехватило дыхание, когда она увидела человека, спускавшегося к ним. Он был очень похож на Лира: те же мощные плечи, черные волосы и дьявольски ядовитая усмешка. Только его кожа была неестественно бледной, а зрачки почти что бесцветные, и вокруг его тела клубились тени, пожирая весь свет, какой попадался на пути, будто Медред рассекал пространство, вышагивая прямо из тьмы. — Его брат, — отозвалась Дафна едва слышно. — Но его брат… — Мертв. Аня знала лишь об одном брате Лира — убитом еще до его рождения, убитом Хорауном, который обвинил во всем даитьян и тем самым убедил Крейна напасть на Суталу. Но как тот может быть сейчас здесь, спустя столько лет? — Ты не похож на того, кто рад встрече, братец, — с издевкой произнес Медред. Его голос рокотал так, будто доносился из бездны. — Удивлен? — Ты умер, — пальцы Лира, слишком сильно сжимающие рукоятку меча, побелели. — И я мертв до сих пор, разве не видишь? Мне казалось, ты-то уж сразу поймешь. — Медред сделал еще шаг Лиру навстречу, и тени, как накидка, последовали за ним, стелясь по ступеням у его ног. Лир сделал шаг назад, оказавшись спиной почти вплотную к Ане, Никку и Даф. Ане хотелось бежать, но она застыла, парализованная изумлением и страхом. Жрецы наверху и внизу больше не перемещались, лишь смирно стояли, точно ожидая приказа. «Они служат не Лăрам, — поняла Аня и пожалела, что поняла, — а Медреду. Вот, кому они подчинялись, вот, кого пробудили случайно из мира мертвых вместо богов». Она мысленно потянулась к брату Лира, пытаясь уловить его мысли, его мотивы, желания, хоть что-то, но нашла лишь пустоту. Ничего, словно никого там и не было, словно с Хэллхейтом разговаривал призрак. «Бегите, — раздался в голове голос Лира, когда Аня мимоходом задела его сознание. — Вы ему не нужны, ему нужен я». «Но ведь его убил не ты», — возразила Аня. «Нет, но умер он из-за меня». «Откуда он знает, что ты и есть Тер?» «Мертвые знают все, Ластер». — Только не говори, что боишься, Лир, — Медред театрально развел руками. — Мы же одна семья. — Моя семья рядом со мной, — Лир выставил меч, готовый обороняться. — Твоя семья тебя похоронила. Эта фраза явно не понравилась Медреду, потому что он сжал кулаки, и в его руках материализовались два длинных черных клинка. Аня наконец вспомнила, как двигаться, и вместе с Никком и Даф попятилась вниз. — Ты марионетка, братец, знаешь об этом? — продолжал Медред. — Заключил сделку с Ивэйн, чтобы… что именно? Служить ей всю свою жизнь? Бегать, как пес на привязи, и выполнять указы? О, убей этого, убей того… А этого не убивай, — Аня готова была поклясться, он посмотрел на нее, — этот нужен, чтобы игра продолжалась. Без предупреждения он взмахнул одним мечом, целясь Лиру в предплечье. Лир отскочил и поставил блок, но врезался в перила, потеряв баланс, и едва успел отразить новый удар. Даф вскрикнула и почти бросилась на помощь. Не успела. Медред взмахнул другим клинком, и Аня почувствовала, что жрецы уже стоят у нее за спиной. Дафне пришлось обороняться самой, Никк тоже достал кинжал, что стащил у Табити, у Ани же не было ничего, кроме собственных ногтей и смекалки. Она юркнула обратно в укрытие, где они до этого прятались (к своему удивлению обнаружив, что мамы и Фарна там уже нет), а когда преследовавший ее тифонец забежал следом, выскочила из темноты и дернула его за подол мантии, надеясь сбить с ног. Враг попытался вывернуться, но запутался. Потерял равновесие и… выпал из окна, находившегося в углу закоулка. Аня остолбенела. Снаружи послышался вопль, а затем жесткий удар, и все стихло. Боясь увидеть результат своих действий, Аня медленно подкралась к окну. Неестественно изогнув руки и ноги, тифонец лежал на земле. «Я убила его», — только и смогла сказать себе Аня. Эта мысль звучала странно в ее голове, точно совсем не соответствовала реальности. Убила? Но ведь она ничего не сделала, на ее руках нет крови, она лишь защищалась. Она весь день наблюдала, как Лир отнимает жизни жрецов, и совсем его не осуждала в отличие от Никка, ведь Хэллхейт делал это ради их спасения! А сейчас… «Я убила его. — Аня осознала, что никогда раньше этого не делала. Лир убивал, Даф убивала, Никк убивал — и раскаивался, и винил себя, и ненавидел, и Аня не понимала почему. Наконец поняла. Отнять чью-то жизнь вовсе не то же самое, что видеть, как чью-то жизнь отнимают. — Не то же самое, что знать, как легко эту жизнь отнять». Возможно, землянка бы еще долго над этим думала, если бы не услышала на лестнице звук сыплющихся с высоты камней. Она поспешила обратно и показалась из-за угла в тот самый момент, когда ступеньки наверху начали рушиться. Часть лестницы, ведущая вниз, уже отсутствовала, а на уцелевшем островке стояли Даф с Никком и Ева, которая выпускала снотворные стрелы в оставшихся внизу жрецов. На самой вершине башни находился Фарн, у него на лбу блестел пот; тифонец жестикулировал руками, обрушивая одну ступеньку за другой, пока не добрался до сражающихся Лира и Медреда. Мрак, тянущийся от плаща старшего брата Лира, теперь обволакивал их обоих, так что сложно было разобрать, кто побеждает в дуэли. — Вся вина на тебе, Мунвард, — рокотал потусторонний голос Медреда, разносясь эхом по башне. — Мунвард придумал несуществующую войну, из-за которой тифонцы использовали мой народ в качестве расходного материала. Войну, из-за которой мой отец повел фоморов на смерть, из-за которой убили меня! Ты отнял у меня все! Ты всех убил! — Я пытался защитить свой народ, тех, кого люблю!.. — слова Лира тонули в звоне скрещивающихся клинков. — Ах, так ты возомнил, что умеешь любить? Возомнил, что можешь занять мое место? Носить мою корону? Приказывать моим людям? Решил, что достоин того, чтобы мои родители называли сыном тебя? — Он убьет Лира, — простонала Даф. — Нет, — покачала головой Аня. — Он не может. Лир ведь сказал, что никто не может его убить, пока я жива. Это часть его сделки с Лăрами! «Никто из смертных не может его убить, — заметил Никк мысленно, чтобы Дафна не слышала. — Но бессмертные уже не часть сделки». На руке Лира замерцал шрам, и его клинок полыхнул, будто от удара молнии. Хэллхейт решил прибегнуть к последнему козырю, что был в его арсенале. Аня видела, как, стиснув зубы, Лир напирает мечом на Медреда, толкая его к краю обвалившейся лестницы. Свет клинка пронзал тени насквозь, но те тут же сгущались обратно, делая Медреда неуязвимым. «Еще одна ступенька», — подумала Аня, переведя взгляд на Фарна. Интересно, он ее слышал? Похоже, слышал, или и сам догадался, потому что по каменному блоку под ногами Медреда побежала трещина. Лир сделал новый выпад, но его брат отклонился и занес одни из своих мечей над головой, а вторым нанес удар сбоку. Едва успев парировать, Лир присел и со всей силы ударил рукояткой своего все еще сверкающего клинка по ступенькам. Трещина поползла дальше, край откололся. Медред оступился, и Ане казалось, он уже проиграл — вот же, он падает, он летит вниз! Но мрак не рассеялся. Вместо этого стал гуще, обвивая Лира по рукам и ногам. — Лир! — закричала Даф и бросилась к нему. Лир не принял протянутую ему руку Дафны, а вместо этого, наоборот, отстранился, чтобы черный морок не поглотил и ее. — Лир! Он встретился взглядом с Аней всего на долю секунды. Такого страха в его глазах она не видела никогда. Тьма поглотила его полностью, и Хэллхейт сорвался в пропасть. * * * — Лир! Не-ет! — визжала Дафна. Никк подбежал к перилам, свесив голову вниз, и увидел, как черный сгусток летит к земле. Ни Медреда, ни Лира он не видел. «Лир? — Никк мысленно прикоснулся к темноте, осторожно, боясь, что почувствует там то же самое, что чувствовал, когда погиб Смерон, ту всепоглощающую, утягивающую за собой бездну. Но вместо этого не нашел ничего. Совсем. Пустота. — Лир!» «Беги… гите!..» Медленно, туман начал рассеиваться, и Никк разглядел две фигуры. Лир теперь пытался встать на ноги, но его колени дрожали, будто их кто-то держал. Медред же стоял, опустив голову и говоря что-то Лиру, оба черных клинка указывали Хэллхейту младшему в грудь. «Бежать? Он прикончит тебя!» «Разве не этого я достоин по твоему мнению?» — шутка проскальзывала в словах Лира, но Никк знал, что тому было совсем не до смеха. «Вот именно, это мое мнение, — Никк огляделся, ища, как спуститься. — Я могу думать, что ты негодяй, а ты так думать о себе не имеешь права! Потому что еще я думаю — нет, знаю — ты лучше, чем пытаешься выставить себе перед всеми». Зажмурившись, чтобы не смотреть, как высоко может упасть, Никк прижался к стене. До следующего отрезка уцелевшей лестницы было не меньше трех метров, и на месте обвалившихся ступенек из стены торчали лишь короткие куски камня. Никк поставил ногу на первый выступ, набрал побольше воздуха в легкие и боком начал двигаться вниз. — Ты заключил плохую сделку, Мунвард, — доносился снизу голос Медреда. «Я спускаюсь, Лир!» «Хоть раз в жизни можешь остаться в стороне и не бороться за справедливость?» «Нет». — И даже Ивэйн теперь тебя не спасет… «Он слишком много болтает, — заметила Аня. — И не смотрит по сторонам. Никк, если ты зайдешь сзади, то застанешь его врасплох». Никк открыл глаза. «Ты даже не собираешься меня отговаривать?» — удивился он. «Отговаривать? Я задушу этого мертвого братца собственными руками, если Даф не откусит мне руку первая и не кинется вниз. Торопись!» Никк бесшумно спрыгнул на землю и, держась в тени, побежал к Медреду. От фонтана в центре остались одни обломки, неизвестно, как Хэллхейты умудрились упасть с такой высоты и выжить. Может, клубящийся вокруг Медреда мрак смягчил падение?.. «Мне придется его убить, — пронеслось в мыслях Никка, и он крепче сжал свой кинжал. — Я могу его убить, это не будет ошибкой, это правильно». Он уже был в паре метров от цели, когда дорогу ему преградили пятеро жрецов. «Черт, — Ева их лишь оглушила. — Но сначала мне придется убить их».