Вскоре после этого хиппи удалились в радужный фургон и вернулись с миской воды, которую поставили на землю. – Смотри, как они набросились на воду. – Пьют, аж захлебываются. – Главное брать от жизни все, чувак, – и они стукнулись кулачками. – Интересно, может, они голодные. – Уверен, еще как. – Голод и жажда часто рука об руку идут. – А у нас все еще есть упаковка «Слим Джимс»? – «Слим Джимс»? Те, что из собачьего приюта? Ох, господи. Я любил хиппи, но какие же они иногда были медленные. Хиппи в жилетке звали Диско, второго – Крэш. Крэш принес несколько мясных палочек «Слим Джимс», и одну мелко покрошил для Принцессы, а другую. целую, кинул мне. Потом еще одну, и, может, еще одну. Наступила ночь. Крэш и Диско попытались развести огонь, но он погас. Мы все собрались вокруг места, где должен был гореть предполагаемый костер. Крэш и Диско выпили несколько банок пива и принялись за очередной косяк, большой и толстый. К нам тяжелыми облаками потянулся пахнущий травкой дым. Всегда любил этот запах. Принцесса потянулась и легла рядом со мной, закрыв глаза. Я смотрел на звезды, и в моей голове проносились самые разные мысли, так быстро, что я за ними не успевал, так что я даже не пытался. Если не считать того, что я скучал по Берни, чувствовал я себя довольно неплохо. Вскоре я уже думал только о нем: о его запахе, о том, как далеко он мог бросить теннисный мячик, когда мы с ним играли, о том, как он слегка хромал из-за старого ранения, когда уставал. Потом Крэш включил музыку, и они с Диско принялись подпевать, что-то типа «Ина-гадда-да-вида, детка». Совсем не похоже на Роя Элдриджа и его трубу, но тоже неплохо. Я тоже решил присоединиться и теперь легонько подвывал в такт музыке. Крэшу и Диско это понравилось, и они тоже немного повыли. – Может, он хочет еще один «Слим Джимс», – предположил Крэш. – Осталась только одна палочка, – сказал Диско, – а на меня жор напал. Так что я не получил никакой мясной палочки, которую, кстати, мне вдруг очень захотелось съесть. Может, на меня тоже жор напал, что бы это ни значило. Но Крэш и Диско были хорошими парнями, и я им нравился. Когда мои глаза закрылись и я погрузился в чудесную дымку сновидений, я услышал, как они говорили о том, какой я большой и сильный, и сколько я могу стоить. Я проснулся утром, чувствуя себя просто превосходно. Мы с Принцессой спали в палатке, а это гораздо теплее, чем на голой земле, но она все равно как всегда свернулась у меня под боком. Я услышал звук приближающейся машины и подумал: Берни. Но постепенно звук становился все громче, и мне стало понятно, что это не наш Порш. Я все равно поднялся на ноги – Принцесса на секундочку приоткрыла глаза, а потом перекатилась набок – и вышел наружу. Из радужного фургона доносился храп: один был больше похож на «Хрр-уии», а другой на «Хрр-хрр-ХРР». Они странным образом сочетались друг с другом, и звук был похож на какую-то очень плохую музыку. Я подобрал с земли картофельную чипсину, которая каким-то чудом лежала у фургона – моя любимая, рифленая – и огляделся. Издали приближался грязно-белый пикап, а за ним тащилось длинное низкое облако пыли. Пикап вильнул, объезжая колючие кусты, проехал через неглубокий овраг и припарковался перед фургоном. Из него вышел крупный парень с длинными волосами и окладистой бородой. – Проснись и пой, – сказал он, стуча по борту фургона. Изнутри донесся кашель, хрипение и еще несколько звуков, которые я затрудняюсь описать. Затем дверь открылась, и наружу вышли Крэш и Диско – оба одетые в ту же одежду, что и накануне, и растерянно моргающие на свету. – Привет, – сказали они. – Привет, – сказал бородатый парень. – Где он? Крэш и Диско огляделись, увидели меня, стоящего в тени холма, и указали. – Неплохое животное, – сказал бородатый парень. – «Неплохое»? – сказал Крэш. – Ты только посмотри, какой здоровый. – И мускулы какие, – поддержал его Диско. – Он отлично справится. – Может да, а может и нет, – ответил бородатый парень. – Для начала ему придется отрастить шерсть погуще. Он открыл дверцу пикапа, что-то оттуда достал, а затем повернулся и сел на край сиденья, поставив ноги на землю. – Сюда, парень, – позвал он. Это он мне, что ли? Я не очень хорошо понимал, что именно происходит, поэтому остался на месте. Бородатый парень рассмеялся приятным таким смехом, негромким. – А он умен, а? – сказал он. – Ну давай, я тебя не обижу, – и он протянул мне печенье, очень большое, в форме косточки. Я давно такого не пробовал, но вкус запомнил: просто восхитительный, к тому же, оно было таким хрустящим. Внезапно у меня потекли слюнки. Следующее, что я помню – это то, что я стою у пикапа, совсем рядом с бородатым парнем. Он протянул мне печенье. Поначалу я не хотел его брать, но запах был просто невыносим. – Не любишь печенье? – сказал он и начал было его убирать – тут я не выдержал и схватил его. Ничего не мог с собой поделать. Я правда люблю печенье, просто обожаю. Бородатый парень снова рассмеялся, и пока я ел печенье, я чувствовал на себе его взгляд. Когда я закончил, он протянул руку, чтобы меня погладить, и я решил ему это позволить. Гладить он умел хорошо: его ладонь скользила по голове, по плечам, прямо по спине. – Сто баксов, – сказал он. – Вали отсюда, – сказал Крэш. – Сто пятьдесят. – Две сотни, – сказал Диско. – Сто семьдесят пять, – сказал бородатый парень. – Это моя последняя цена. Крэш и Диско отошли, что-то бормоча друг другу. Бородатый парень продолжал меня гладить, не сводя с меня глаз. От него приятно пахло, и гладить он умел, но один его глаз слегка подергивался, чего я раньше не замечал, и это меня беспокоило – трудно сказать, почему. Крэш и Диско вернулись. – Договорились, – сказали они. Бородатый парень достал бумажник, отсчитал несколько купюр и вручил их Крэшу с Диско. Они снова стукнулись кулаками. – Позавтракаем пивом? – предложил Крэш. – Ну как от такого отказаться, – заметил Диско. – Как-нибудь в другой раз, – ответил бородатый парень. Он пошарил за спиной и протянул мне еще одно печенье. На этот раз я принял его без колебаний – печенье было превосходным, а я уже целую вечность не ел ничего приличного. – Куда ты так спешишь? – спросил Крэш, а может, Диско, я не обратил особого внимания. – Предстоит долгий путь, – ответил бородатый парень и еще раз меня погладил. Но – что это? В другой руке – слишком поздно я это заметил! – у него была зажат ошейник-удавка! Я ненавидел эти удавки, и теперь она была затянута у меня на шее. Я рванулся, взмыл в воздух, жесткие звенья впились мне глубоко в шею, и дыхание у меня сперло. Я упал на землю с тяжелым стуком. Сзади донесся звук еще более тяжелого удара об землю. Я развернулся и увидел бородатого парня, распростертого на земле. Он все еще сжимал свой конец цепи, и теперь его глаз подергивался куда сильнее. Я попытался бежать, рванувшись вперед изо всех сил. – Поверить не могу! Да он тебя по чертовой земле за собой тащит! Однако у меня совсем не оставалось воздуха. Я услышал, как бородатый парень вскочил на ноги, и цепь натянулась гораздо сильне. Я все тянул и тянул, пытаясь глотнуть воздуха, но никак не мог набрать в легкие хотя бы чуточку. Раздался ужасный свистящий звук, и весь мир потемнел по краям. Мне ничего не оставалось, кроме как стараться тянуть дальше, стараться идти дальше, стараться устоять на ногах дальше. Затем из-за черных краев сужающегося мира появилась Принцесса, бегущая на полной скорости. – Это что еще, черт возьми, такое? – Отдадим ее за просто так. – Такую мелкотню – и на Аляску? – сказал бородатый парень. – Да она даже… Ой! – Ха-ха! Видел это? – Она укусила его за гребаную лодыжку! Затем бородатый парень взревел, и цепь затянулась еще сильнее, вгрызаясь мне в шею. Черные края становились все больше и больше, гуще и гуще, пока не остался только небольшой круг обычного мира, а затем черным стало все. Меня пару раз подкинуло на ухабе. Должно быть, заснул в машине, ничего такого. Я открыл глаза. Ой-ей. Темнота никуда не исчезла. И я был не в порше – это я точно мог сказать по тому, как звучала и пахла машина, как она ощущалась. Подо мной – твердый металлический пол. Я поднялся на лапы и ударился головой о какую-то мягкую крышу. Я знал такие мягкие крыши: люди цепляли их к багажнику пикапов. Память вернулась, и лучше всего я сейчас помнил дергающийся глаз. Я почувствовал поток воздуха, последовал к его источнику и врезался в боковую стенку пикапа. Мой нос обнаружил крошечное пространство между мягкой крышей и стенкой, куда просачивался воздух. Я толкнулся в это пространство, и свет тоже просочился внутрь. Всего лишь тоненький лучик, но этого было достаточно, чтобы я понял: я действительно в кузове пикапа с защелкивающейся крышей, и тут никого нет, кроме меня. На шее у меня все еще болтался ошейник-удавка. Свободный конец цепи сверкнул в луче света: он просто лежал там, ни к чему не прикрепленный. Я сунул нос в крошечное пространство и принялся извиваться, тянуть и толкать. Мягкая крыша все не поддавалась. Я уперся передними лапами в стену и приподнялся на задних лапах. Щелк! Внезапно пространства стало куда больше. Я просунул голову в образовавшуюся щель и выглянул наружу. Пустынная трасса – точно такая же, как и все остальные пустынные трассы, за одним исключением: странный забор из колючей проволоки, который тянулся вдоль дороги в обоих направлениях, насколько хватало глаз. Тут и там с забора свисали знаки. За забором простиралась пустыня, почти такая же, как и на этой стороне – ни зданий, ни людей, ничего. Единственным человеком, которого я видел, был бородатый парень – повернувшись в сторону движения, я увидел его голову через заднее окно кабины. В этот самый момент он тоже обернулся и увидел меня. Его глаз с силой задергался. Дальше события развивались очень быстро. Кажется, я снова толкнул эту мягкую крышу, потому что замок еще раз щелкнул, и следующее, что я помню – я повис в воздухе. Затем я ударился о жесткую землю, вскочил и побежал, и… О, нет. Ошейник-удавка, туго обхвативший мою шею, заставил меня привстать на задние лапы. Как так получилось? И тут я увидел: свободный конец цепи застрял внутри пикапа, и теперь машина тащила меня вслед за собой. Бородатый парень резко ударил по тормозам, и прицеп пикапа развернулся, таща меня за собой по каменистой земле, цепь резко и сильно затянулась на моей шее, и вокруг меня вновь начала сгущаться темнота. Затем я резко вырвался на свободу с одним только коротким обрывком цепи, болтающейся где-то сбоку, остальная же ее часть громко звякнула о борт пикапа. Я побежал по дороге обратно, мимо проносился забор из колючей проволоки. Бородатый парень что-то крикнул, разворачивая пикап. Позади яростно взревел двигатель. Я понесся со всех сил – лапы едва касались земли, уши прижаты – но шум двигателя становился все громче и громче, эхом отзываясь у меня в голове. Я совсем не думал, что делаю, просто в один момент обнаружил, что слегка сменил направление, а в следующий – уже перепрыгивал забор из колючей проволоки. Это был не слишком высокий и довольно хлипкий забор – проволока свободно свисала вниз, а между ее нитями оставалось полным-полно пустого места. Пикап легко проехал бы сквозь такой забор. Я помчался вперед, вниз по длинному пологому склону, в любой момент ожидая услышать рев двигателя у себя за спиной. Этого не случилось. Через некоторое время я обернулся и увидел грязный белый пикап, припаркованный по другую сторону забора. Рядом стоял бородатый парень и внимательно за мной следил. Я продолжил бежать. Долгое время я был один. Потом у меня появилась компания: одна из больших черных птиц, которая кружила невысоко наверху. Я высунул язык: толстый и сухой, он казался слишком большим для моего рта. Что там Берни говорил о поисках воды в пустыне, о каком-то там секрете индейцев? Я почти вспомнил.