Уже позже, когда солнце светило мне в спину и стало очень жарко, я перебрался через очередной холм и увидел что-то очень странное: огромный кусок пластика с нарисованными на нем кругами, лежащий прямо на пустынной земле. Красный круг в центре, затем желтый, затем синий, правда, когда дело касается цветов, доверять мне нельзя. Но это точно была мишень, в этом я был уверен. Я подошел ближе, подмечая, что большая черная птица больше не парила надо мной – теперь она летела куда-то прочь, становясь все меньше и меньше. Все стихло. Я вдруг почувствовал себя странно и замер, приподняв в воздухе переднюю лапу. В следующий момент словно из ниоткуда на меня обрушился свирепый вой, самый громкий, какой я когда-либо слышал: казалось, словно само небо кричит на меня в ярости. Что-то блестящее промелькнуло у меня над головой, двигаясь слишком быстро, чтобы его можно было разглядеть, и сразу после этого – БАЦ! – сильный взрыв прогремел совсем рядом. Меня сбило с ног, и в воздухе на краткий миг вспыхнул огромный огненный шар – на том самом месте, где была нарисована мишень. Жар накатывал на меня волнами, земля содрогнулась. Я лежал, свернувшись калачиком. Над головой с ревом пронесся самолет, летящий так близко к земле, что я мог видеть картинку на его носу – женщина в бикини. Потом все снова стихло. Я нашел дыру между камнями, забился внутрь и лег неподвижно и тихо, не издавая ни звука. Глава четырнадцатая Из-за бархана неподалеку выскочил джип и повернул в мою сторону. Я остался тихо и неподвижно сидеть где сидел, забившись глубоко в расщелину между камнями. В воздухе все еще витал резкий запах, оставшийся после взрыва. Джип остановился рядом с мишенью, и наружу вышла водительница. Одета она была в камуфляж – у Берни тоже такой висел в шкафу, еще с того времени, как он был на войне – а на шее висел бинокль. Мне не нравились бинокли. Когда люди подносили эту штуку к глазам, они делались еще больше похожи на машины, чем обычно. Именно это и сделала водительница: она подняла бинокль и поводила им взад-вперед, рассматривая склон, где я лежал, притаившись. Внезапно она замерла, направив бинокль прямо на меня, хотя никак не могла меня заметить, учитывая, что я прятался в камнях. Тут-то я и заметил, что конец цепи от ошейника-удавки лежит за пределами моей норы и поблескивает на солнце. Водительница опустила бинокль и принялась подниматься вверх по склону, и я точно был уверен, что она идет прямо ко мне. Вот она подошла совсем близко, остановилась и присела на корточки, заглядывая внутрь. – О боже, – сказала она. – Ты в порядке? У нее был приятный голос и приятное лицо, но я все равно лежал неподвижно и не издавал ни звука. С ее ремня свисало множество разных штук. Одна из них была похожа на рацию. – Дельта три, – сказала она, снимая с пояса эту рациоподобную штуку. – Подтверждаю: это собака. Не койот. Повторяю, собака. Я его приведу, – она прервала связь. – Давай, здоровяк. Тебе наверное было очень страшно, да? Теперь все будет хорошо. Я не причиню тебя вреда. Мне это сегодня уже говорили. Я не пошевелился. – Хочешь пить? – спросила она. – Выглядишь так, будто хочешь. Она спустилась к джипу и вернулась с металлической миской, налила туда воды из фляги – о, как она пахла! – и поставила тарелку рядом со мной. Довольно продолжительное время я не двигался. Она сидела на корточках под палящим солнцем, терпеливая, почти как Берни. Запах воды веял прохладой и свежестью. Кто бы мог ему вечно сопротивляться? Уж точно не я. Я прокрался вперед и выпил всю воду из миски, все это время не сводя с женщины взгляд. – Знала, что ты хочешь пить, – сказала она, вновь наполняя миску. Я выпил добавку, потом еще одну, и отпил еще немного после этого. – Прошел через огонь и воду, а? – спросила она. Этот вопрос я не понял. Я лежал у миски – большей частью тела снаружи, подбородок покоился на земле, взгляд не отрывался от лица водительницы. У нее был приятный голос и приятное лицо, и она была терпеливая, как Берни. – Ничего, если я посмотрю на твой жетон? – я не стал сопротивляться. Она протянула руку и осмотрела болтающийся на моем ошейнике жетон. – Чет, да? Хорошее имя, – она достала из кармана записную книжку. – Я просто перепишу этот номер, и все. Я никогда не летал на самолете, и никакого желания попробовать у меня не было, но пилоты! Они оказались просто великолепными ребятами. По крайней мере, эти конкретные пилоты. У них был прохладный зал отдыха рядом со взлетно-посадочной полосой, перед входом которого стоял гриль. А что готовилось на гриле? Бургеры, целая тонна бургеров! Не уверен, что именно имеется в виду под словом «тонна», но всякий раз, когда это оказывалось связано с едой, это значило что-то хорошее. – А ты большой любитель бургеров, а, Чет? – спросила водительница, которая, возможно, тоже была пилотом. Возможно, даже главным пилотом – все звали ее майором. И да, я большой любитель бургеров, не буду отрицать. – Ну что, у тебя в желудке хватит места для еще одного? Ну что за вопрос. Я съел еще один бургер, плюс еще бургер, который я разделил с майором. После этого кто-то нашел резиновый мячик, и мы сыграли в игру «принеси». Один из парней, полковник Боб – который, возможно, был на самом деле самым главным, трудно сказать точно, потому что мир пилотов был для меня совершенно новой, неизведанной территорией – довольно неплохо кидал мяч, и рука у него была почти такая же сильная, как у Берни. – У тебя моторчика случайно нет, Чет? – спросил полковник Боб. Моторчик? О чем это он вообще? Но на самом деле полковник Боб мне нравился, особенно его большое красное лицо и короткие седые волосы, ровно подстриженные на макушке. И еще то, что он меня гладил. Как и майор. И некоторые другие пилоты. После еще нескольких бросков мяча я устал – совсем не похоже на меня, уставать в середине игры – так что я лег в тенистом месте с видом на взлетно-посадочную полосу, где стоял странный черный самолет, на который было страшно даже просто смотреть. Мои глаза закрылись. – Было бы весело оставить его себе, – сказал кто-то. – Да кто ж его сможет прокормить? – ответил другой. Мне приснился плохой сон, который закончился тем, что по лицу Аделины ползают муравьи, а Берни спрашивает: «Где он?» Я открыл глаза, а там – вслед за майором из здания вышел Берни! И это был не сон, а настоящий Берни, и он поспешил ко мне, а на его лице расцвела широкая улыбка. Я немедленно вскочил на ноги и побежал навстречу. И честно, я не собирался сбивать его с ног, просто хотел как следует поприветствовать. Уже на земле я принялся облизывать ему лицо, краем сознания отмечая, что пилоты собираются вокруг. Они все посмеивались, но так, по-доброму. Затем я услышал полковника Боба. – Бернард? Это ты? Конечно нет – это был Берни. Берни! И я был так рад его видеть, что в жизни больше бы не смог усидеть на месте. Но затем произошло нечто неожиданное: Берни поднялся на ноги – я понял, что он хочет встать, а поэтому отпустил его – и посмотрел на полковника Боба. – Неужели мне снова суждено было увидеть твою жалкую физиономию? – сказал он. – Да кто бы говорил, – ответил полковник Боб и пошел прямо на Берни. Неужели сейчас начнется драка? Полковник Боб был крупным парнем, еще крупнее, чем Берни. Я приготовился. Но драться они не стали, а вместо этого пожали друг другу руки, а потом полковник Боб притянул Берни к себе поближе и они принялись яростно хлопать друг друга по спине. – Мне нужна бутылка Джека Дэниэлса из моего кабинета, – сказал полковник Боб, поворачиваясь к остальным пилотам. – Если бы не этот засранец, вам бы не пришлось сейчас меня терпеть. – Вы о чем, полковник? – спросил один из пилотов. – Сукин сын спас мою чертову жизнь, вот я о чем, – объяснил полковник Боб. – Все скажите «привет» Бернарду Литтлу. Берни звали Бернардом? Почему я только сейчас об этом узнал? Что, черт возьми, происходит? Мы сидели в зале отдыха и пили Джэк Дэниэлс – ну, все, кроме меня. Я выпил воды и съел пару печенек, которые принес Берни, самого лучшего сорта, от «Ровер-Энд-Кампани». Однажды я как-то тоже попробовал Джэк Дэниэлс, но это история подождет другого раза. Все столпились вокруг полковника Боба, который притащил кучу карт и теперь говорил что-то вроде: «Басра вот тут, мы были где-то здесь, а ублюдки пришли вот отсюда». Берни – я сидел на полу, прямо рядом с ним – явно чувствовал себя неловко: он переминался с ноги на ногу, откашливался, неразборчиво бормотал ответы; так что то, что все-таки произошло в давнее время с ним и полковником Бобом, оставалось для меня загадкой. Появилась еще одна бутылка Джэка Дэниэлса. Пришла майор и передала Берни то, что осталось от ошейника-удавки. Берни пропустил цепь через пальцы. – На нем было это надето? Майор кивнула. – Это твоя? – Чет никогда в жизни не носил ошейник-удавку. Это было не до конца верно: вспомнить только то время, проведенное с мистером Гулаговым. И может, еще задолго до него, еще когда я был щенком и жил в том ужасном притоне – надевали ли на меня тогда ошейник-удавку? Я был не до конца уверен. Пока я обо всем этом думал, принесли еще больше карт, и Берни перестал казаться смущенным. – Мы расследуем дело о похищении, – говорил он. – На данный момент пропала женщина – возможно, две женщины – и собака. – Чет? – спросила майор. Берни покачал головой. – Белая собака по имени Принцесса, – он достал фотографию: Принцесса на сатиновой подушке. – Полагаю, ее вы не видели? – Э-э, – протянула майор. – Ну да, как бы ей здесь оказаться, – сказал Берни. – С другой стороны, как тут оказался Чет? – он указал на точку на карте. – В последний раз я видел его здесь, в Клаусон-Уэллсе. – Так далеко на юг? Он сбежал? Я? Сбежал? Я даже на мгновение перестал есть свое последнее печенье. – Чет? – переспросил Берни. – Нет, он бы никогда не сбежал. У нас просто возникли небольшие проблемы с окружным шерифом. Наверное, просто недоразумение – я все еще пытаюсь в этом разобраться. Но мы с Четом потеряли друг друга. – Кто твой клиент? – спросил полковник Боб. Берни улыбнулся. Я уже рассказывал, какая у него великолепная улыбка? – Ты совсем не изменился, – сказал он. – Клиент – муж одной из пропавших женщин, Аделины Боргезе. Собака принадлежит им. Аделина: перед моими глазами ясно встала картина, как муравьи ползут по ее лицу. Печенья мне больше не хотелось. – А другая женщина? – спросил полковник Боб. – Сьюзи Санчез. Она журналистка из «Трибуны Долины». Мы были в Клаусон-Уэллсе по ее наводке. – Есть фотографии? – спросил полковник, и Берни показал. Я мельком увидел, как он их передает: на первой Аделина держала на руках Принцессу; на второй – Сьюзи и Берни стояли на заднем дворе нашего дома. Эту фотографию полковник Боб изучал дольше всех. – Женат? – спросил он. – Больше нет, – сказал Берни. – Это твоя бывшая? – Нет. – Есть ребенок? – Да, один. – Мальчик или девочка?