– Клянусь, я… – Дорогой? – женский голос – но не голос Сьюзи – донесся из коридора. Мы все оглянулись, и в дверном проеме появилась обнаженная женщина. – Ой, – сказала она. Голые люди, как по мне, очень интересное зрелище, но на мой взгляд, в одежде они смотрятся куда лучше. Без обид. Женщина отступила назад, попыталась прикрыться руками, но ладони у нее были маленькие, а прикрывать ей приходилось очень многое. – Моя невеста, Ванесса, – сказал Дилан. Ванесса быстро подняла руку и помахала нам ладошкой. Берни поставил Дилана на землю и отпустил его. – Невеста? – переспросил он. – Это означает, что мы собираемся пожениться, – объяснил Дилан. – Я хотел познакомить Ванессу со Сьюзи. – Судя по рассказам, она просто потрясающая, – сказала Ванесса. – Как ты оказался внутри? – спросил Берни. Глаза его были прикованы к Ванессе, но разговаривал он очевидно с Диланом, и тот это понял, потому что ответил: – У меня все еще есть ключи. Я обещал ей, что приеду и верну их, чтобы она больше не беспокоилась об этом. – Она знала, что ты приедешь? – О, конечно. Она сказала, что мы сходим куда-нибудь поужинать. Вроде как парное свидание. – Какое еще парное свидание? – Ну, мы с Ванессой и вы с ней, – Дилан бросил на Берни странный взгляд. – Она без ума от тебя, чувак. Ты что, не в курсе? – Это Берни? – спросила Ванесса. – Привет, Берни, – еще один быстрый взмах ладошкой. – Какая милая собачка. – Оденься, – сказал Дилан. Ванесса захихикала и начала пятиться, все еще пытаясь прикрыться. Одновременно с этим, правда, она пожала плечами и подняла брови, как бы говоря: ну что я могу поделать?.. В этот момент Берни, кажется, наконец-то понял, что рот у него широко разинут. Он медленно его закрыл. Собачка?.. Я тоже закрыл пасть. Глава семнадцатая Мы пошли домой. Дома мне нравилось, и я там не был слишком уж долго. Пока Берни просматривал содержимое почтового ящика – на лбу у него появились морщинки, означающие, что нам пришло множество счетов – я бегал по лужайке, вынюхивая нарушителей. И их было в избытке, хоть лопатой греби. Что такое лопата, я знал – один преступник как-то раз замахнулся такой на Берни, а теперь коротал время в тюрьме Центрального штата. Правда, что ей надо было грести, я был не уверен. Я также не был уверен, как именно лопаты связаны с нарушителями, но зачем вообще об этом зря беспокоиться? Я просто пошел по следу запахов: вот пробежала белка, здесь была птица, тут проходил почтальон, жаба, несколько представителей моего народа, в том числе… Игги? Могло ли такое быть, что Игги выпустили наружу? Я уже давно не чувствовал его запаха, так что не был уверен, не ошибся ли я. Я взглянул на его дом, и в то же самое время Игги подбежал к окну и увидел меня. Он начал тявкать своим этим «тяв-тяв-тяв», оперся передними лапами на стекло, тут же потерял равновесие и исчез из виду. – Пойдем, Чет. Я последовал вслед за Берни внутрь дома. Ах. Я потянулся – потянулся как следует, задница поднята вверх, голова опущена – и из моей пасти почему-то вырвался тихий приглушенный писк, совершенно на меня не похожий, ведь обычно я разговариваю низким, рокочущим лаем. Чтобы убедиться, что я все еще на него способен, я несколько раз гавкнул – глубоко и рычаще, и еще не вполне закончил, когда заметил в углу резиновую жевательную игрушку, одну из моих любимых, в форме пончика. Я совсем о ней забыл! Я подскочил к ней и поскорее принялся за дело. Краем глаза я видел, что на автоответчике мигает индикатор сообщений. Берни нажал на кнопку. – Привет, это Джейни, – Джейни – мой парикмахер. Кстати, возможно, мне бы не помешала стрижка, потому что в последний раз меня стригли уже давненько. – Получила твое сообщение. Думаю, у нас тут просто случился эффект сломанного телефона. Это все из-за той записки. Как дела у Чета? До восемнадцатого числа меня не будет: я ухожу в поход в Кровавые Горы, так что, пожалуйста, перезвони мне после. – Записка? – сказал Берни. – О чем она вообще? Я на секундочку перестал жевать, чувствуя, что почти вспомнил, в чем тут дело. Писк. – Чак Экель у телефона. С тобой довольно трудно связаться, дружище. Если ты не перезвонишь мне в ближайшее время, то придется закрыть твою позицию. – Что за черт? – Берни набрал номер. – Привет, – сказал он. – Это Берни Литтл. – Берни, дружище, ты где был? – я узнал голос того парня в гавайской рубашке из «Сухого ущелья». У него был один из тех человеческих голосов, которые мне совершенно не нравились: вроде бы дружелюбный снаружи, но очень неприятный внутри. – Работаю, – сказал Берни. – Забыл, чем ты занимаешься? – спросил Чак Экель. – Я частный детектив. – О, ищейкой работаешь, так? Берни ненавидел это выражение. Все его тело напряглось. – Ты всю информацию черпаешь из дерьмовых бульварных романов? – Что ты сказал? – Ничего, – сказал Берни. – В чем дело? – Ого, – сказал Чак Экель. – Погоди-ка секунду. Что там было насчет дерьмовых бульварных романов? Я не читаю никаких гребаных романов. – Как скажешь, – сказал Берни. На другом конце провода воцарилось молчание. Когда Экель заговорил снова, дружелюбие в его голосе полностью исчезло. – Ну, хватит любезностей, – сказал он. – У тебя есть два часа, чтобы покрыть свою позицию. – О чем ты? – Об акциях на олово, о чем еще я могу говорить? – Но я уже покрывал свою позицию. Те три штуки, что я тебе дал – помнишь? – С тех пор все стало еще хуже. Со всем этим дерьмом, которое происходит в Ла-Пасе. – Ничего не понимаю, – сказал Берни. – Ты что, газет не читаешь? Все шахтеры бастуют и устраивают беспорядки на улицах. – Но… Разве это не должно было поднять цену? – спросил Берни. – Должно было, выше крыши, – сказал Экель. – Но ты не на то поставил. У тебя был короткий вклад. Мне нужен чек на пять тысяч, и у тебя на это два часа. В трубке щелкнуло. Берни просто застыл на месте, и все, словно… Словно не знал, что теперь делать. Но это было просто невозможно. И еще: Берни, конечно, был не самым высоким мужчиной, которого я когда-либо видел – им был Седрик Букер, окружной прокурор Долины – но он и коротышкой он тоже не был, так что я не понял, что там за история с коротким вкладом. Я подошел и встал рядом, и Берни взглянул на меня сверху вниз, слегка улыбнувшись. – Не хочешь еще раз навестить мистера Сингха? Конечно. Я всегда был рад навестить мистера Сингха, но прямо сейчас? Разве мы уже не отдали ему часы? – Отдам ему укулеле. Укулеле? О, нет. * * * – Что за чудесный инструмент, – сказал мистер Сингх и повертел укулеле в руках. – Настоящий гавайский коа, сильно опаленный, гриф из ели ситка, костяной верхний порожек. Вы играете? – Немного. Немного? Берни мастерски играл! – Может быть, вы сыграете что-нибудь? Все, что захотите. Конечно, Берни мог сыграть что-нибудь! Как насчет «Техасского вальса»? «Женщины-парашютиста»? «Призрачные всадники в небесах»? И не стоит забывать про «Серфинг по США», отличный вариант, чтобы заставить всех пуститься в пляс. Внезапно мне захотелось посмотреть, как мистер Сингх танцует. Я сам не то чтобы танцую, но когда все начинают плясать, я тоже не сижу сиднем – выражение, которое всегда ставило меня в тупик, потому что я не знал, кто это такой – сидень, и что он имеет против танцев.