Проф: понять его невозможно, но, к моему большому удивлению, я был очень близок к тому, чтобы понять, о чем он говорит. – Нравится? – спросил Проф. – Да, – сказал Берни. – Разве не будет забавно, если в конце концов Маркс окажется прав? – продолжил Проф. – Обо всем? Я не говорю про «завтра» или «послезавтра», но позже, лет через двести или триста. – Мое чувство юмора так далеко не простирается, – сказал Берни. Проф рассмеялся. – Работаете над чем-нибудь интересным? – Похищение, – сказал Берни. – А, – ответил Проф. – Жизнь в действии. Это я понял полностью. Жизнь в действии: что может быть лучше? – Чем могу помочь? – спросил Проф. Берни подошел и протянул ему лист бумаги. На лбу Профа покоились очки. Он опустил их на глаза и прищурился на лист. – «Пассаик-Реалти»? Хочешь посмотреть их финансовые отчеты? – Мне нужно узнать о них все, что угодно, – сказал Берни. – А также все, что сможете найти о графе Лоренцо де Боргезе и его жене Аделине. – Ты теперь входишь в утонченные круги, Берни? – Сэр Берни, – ответил он. Проф снова рассмеялся, да так, что у него затрясся живот – зрелище, которое мне очень понравилось. Он не без труда поднялся с дивана и подошел к компьютеру. Берни склонился над его плечом. Щелк-щелк-щелк. – Так, она пропала, это я вижу, – пробормотал Проф. Щелк-щелк-щелк, – я подошел к окну и посмотрел на ребят, играющих во фрисби. Через некоторое время Берни подошел и принялся смотреть вместе со мной. Спустя еще некоторое время Проф отвернулся от компьютера. – Что ж, сэр Берни, дела обстоят так, – сказал он. – Аделина Боргезе, урожденная Симкинс, является единственным владельцем «Пассаик-Реалти», компании, основанной ее отцом и унаследованной ей на сто процентов. «Пассаик» владеет виллой в Умбрии, купленной три года назад за четыре с половиной миллиона евро, кооперативом в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена, оцененном в прошлом году в шесть миллионов с мелочью, лыжным домом в Сан-Вэлли, о котором я мало что могу найти – должно быть, программный сбой, надо попросить одного из моих студентов починить программу – но, судя по данным сопоставимого имущества, ценность у него на уровне, плюс ранчо в Рио-Локо, за которое в марте прошлого года отдали три миллиона наличными. Кроме того, активы «Пассаика», судя по всему, находятся в необлагаемых налогами казначейских облигациях на сумму плюс-минус тридцать миллионов долларов. – Денег у них полным-полно. – У нее – да, – сказал Проф. – Что вы имеете в виду? – «Пассаиком» она владеет единолично, как я уже упоминал. А итальянские графы – как и графы любого рода – не обязательно богаты. Сколько требуют за выкуп? – Никто не требует выкупа. – Нет? А зачем еще похищать богатого человека? – Возможно, истинной целью была не она. – А кто? – Чемпионка собачьих выставок по имени Принцесса. – Хм-м, – сказал Проф и приложил руку к подбородку. У меня создалось впечатление, что он собрался немедленно разобраться с этим делом, прямо здесь и сейчас. – Статистическое исследование роли случайной жертвы в преступлении – интересно, занимался ли этим кто-нибудь? – Без понятия, – сказал Берни. Так Проф разобрался во всем или нет? Он подумал еще немного. Мы ждали. – У Маркса была собака по кличке Тодди, – наконец, сказал он. – Не знал об этом. – Он любил собак. Кстати говоря, у меня где-то завалялась кость из свиной кожи. Как думаешь, Чету это интересно? Глава двадцатая Не знаю, что там за книжку написал этот парень Маркс – кстати, у меня однажды была собственная книга, книга в кожаном переплете, которая очень интересно пахла, и на самом деле она была не моя, а торговца антиквариатом, который нанял нас для чего-то, не знаю, для чего. Долгая история, в общем, немного запутанная, в общем, пока Берни и торговец антиквариатом были заняты в передней части магазина, я вынес книгу в кожаном переплете на задний двор и закопал ее. Почему, я сказать уже и не могу, просто надеюсь, что когда-нибудь мы туда вернемся, чтобы я мог выкопать эту штуковину и вернуть ее туда, где я ее нашел. На чем я остановился? Ах да, Маркс. Хороший парень, и я с нетерпением жду, что когда-нибудь с ним встречусь. И с Тодди, конечно, тоже. Я думал обо всем этом, пока доедал кость Профа, большую и толстую, с приятным дымным запахом. Мы тем временем застряли в пробке. Краем глаза я видел, как в боковых зеркалах отражается яркое солнце. Когда мы застревали в пробке, лежащие на руле руки Берни обычно напрягались, но не в этот раз. Строго говоря, в этот раз на руле он держал только одну руку: в другой у него был зажат диктофон Сьюзи. Щелк. – …Если зайдет некий увалень… – щелк-щелк. – Граф. Графиня. Господи, что за… – Щелк-щелк. – Алло. Да, это я. Кто… Берни все продолжал прослушивать записи, раз за разом, по кругу, и это немного сводило меня с ума, хотя я и знал, что у него для этого были свои причины – эй, мы же о Берни говорим. Так что я сидел тихо, разве что, слегка ковырял подлокотник своего кресла лапой, пока остальные три лежали абсолютно неподвижно. Но когда зазвонил телефон и Берни отложил диктофон в сторону, я испытал облегчение. – Алло? – сказал он. Отложил диктофон в сторону, и теперь тот лежал практически в пределах моей досягаемости… Но нет! В последний момент – а я уже стремительно двинулся в эту сторону – он поднял диктофон и сунул его в карман рубашки. – Алло? – из динамиков донесся знакомый мне голос. – Говорит граф де Боргезе. – Здравствуйте, Лоренцо, – сказал Берни. На другом конце провода воцарилась тишина. – Вы сказали называть вас Лоренцо, верно? – Конечно, в конце концов, это Америка, – сказал Боргезе. – Я жду вашего отчета. – Пока сообщать не о чем, – сказал Берни. – Что это значит? – Мы не нашли никаких зацепок, достойных упоминания. – Разве не клиент должен сам судить о том, что достойно упоминания? – спросил Боргезе. – Мы так не работаем. Воцарилось еще одно молчание, более долгое, чем предыдущее. О чем был этот разговор? Шел ли он хорошо? Не могу ответить на оба этих вопросов, и тратить время на раздумья об этом я не стал, потому что в этот самый момент я заметил, что в машине, стоящей в соседнем ряду, сидит водитель, а на его плече – толстая белая кошка. Очень раздражающее зрелище. Кошка, на плече у водителя – вот что меня действительно беспокоило. Я мог придвинуться поближе к Берни, но каким-то образом забраться к нему на плечи? Большие ли плечи у Берни? Да. Достаточно ли большие для здоровяка вроде меня? Ни в коем случае. Кошка повернула голову и посмотрела на меня. А потом, да, снова, уже второй раз за день, кошка зевнула прямо мне в лицо. – Лоренцо? Я на секундочку переведу вас в режим ожидания. Ой-ей. Берни смотрел на меня так, как не смотрел, наверное, никогда в жизни. Я немедленно прекратил то, что делал, чем бы оно ни было, и встряхнулся – но так, немножко, потому что для того, чтобы встряхнуться как следует, мне нужно широкое открытое пространство. – Лоренцо? Я здесь. Вы что-то говорили? Я выглянул в окно. Машины уже постепенно разъезжались, и кошки больше не было видно. Но вы можете вообще в это поверить? Кошка на плече водителя. Что дальше? Кошки за рулем? Я высунул голову из окна и тяжело дышал, пока в голове не прояснилось, что произошло довольно скоро. – До всего этого шума я говорил – пытался говорить – что ваш способ ведения дел неудовлетворителен, – сказал граф. – В каком смысле? – Мне нужно больше информации. – Я же сказал, что ее нет. – Тогда отчет о вашей деятельности. – Моей деятельности? Голос графа стал резким. – Возьмем пример – вы последовали моему предложению? – Вы про Вафельку? – спросил Берни. – Тупик.