– Тупик? Вы допрашивали Ганза? – Мы поговорили. – И? – Мы исключили его. – Исключили его? И это значит? – Он этого не делал. Эй! Так вот что это значит? Я много раз слышал это выражение, но никогда до конца его не понимал. Хорошо, что граф спросил. У него была странная манера говорить, которую иногда было трудно понять, к тому же его дыхание пахло рыбой, и у него были усы, а усы меня всегда беспокоили, но все же он начинал мне нравиться. Мне нравилось большинство людей, с которыми я сталкивался, за исключением плохих парней, преступников и гангстеров, и даже некоторые из них мне нравились – взять, к примеру, того чувака, который застрял в… Но это, наверное, лучше рассказать в другой раз, потому что в этот самый момент в голосе графа начало звучать раздражение. – Как вы можете его исключить? Ганз безжалостен. Он способен на все. – Не думаю. – Что вы говорите? – Что он не из тех, кто способен на все. – Тогда вы неправильно поняли этого человека, и очень сильно, – сказал граф. – Я плачу за результат. Граф платил? А мне об этом уже было известно? Теперь он нравился мне еще больше. – Я знаю, – сказал Берни. – Но мы работаем над этим делом, с деньгами или без. Ой-ей. – Ваш бизнес-план довольно необычен, нет? – сказал граф. Что ж, у него было право задавать этот вопрос. – Нас все устраивает, – ох, Берни. – Насколько хорошо вы знаете Эрла Форда? – сказал он, полностью поставив меня в тупик. Возможно, что и графа тоже, потому что после небольшой паузы тот переспросил: – Повторите имя опять? – Эрл Форд. – Никогда о нем не слышал. – Он шериф округа Рио-Локо, – сказал Берни. – Его офис находится километрах в тридцати от ранчо. – У вас все еще есть шерифы? Как в Диком Западе? Что за страна! И на это граф тоже имел право! – А что насчет помощника шерифа, Лестера Форда? – спросил Берни. – Это из детройских Фордов? – спросил граф. – Я обедал с несколькими на Коста-Смеральда. – Нет, они не из детройских Фордов, – ответил Берни. – Тогда я их не знаю, – сказал граф. – Почему вы спрашиваете? – Я удивлен, что они вас не опрашивали, – сказал Берни. – И почему должны? – Похищение произошло в их юрисдикции. – Я разговаривал только с лейтенантом Стайном и полицией штата. Ваша система очень сложна. – Как и это дело, – сказал Берни. – Очень обеспокоен тем, что это слышу, – сказал граф. – Я прямо сейчас сажусь в самолет, но ожидаю, что с этого момента буду получать информацию о ваших успехах. – Хорошо, – сказал Берни. – Еще один вопрос: при каких обстоятельствах Нэнси Малон попала к вам на работу? – Как это вас вообще касается? – Это правда, что раньше она работала на Ганза? – Какую ложь он вам наговорил? – Мы пытаемся отделить правду от лжи. В этом и заключается большая часть нашей работы. Серьезно? Я впервые об этом слышал. Наша работа заключалась в том, чтобы выслеживать преступников и хватать их за штанины. Но у Берни были свои причины, что бы это ни значило, а у меня были свои способы, вот почему мы были такой хорошей командой. Ну, за исключением финансовой части вопроса. – …за кулисами в Балморале, – говорил Берни, – поэтому вопрос о Нэнси Малон может быть важным. – А, – сказал граф. – Теперь мы добрались до знаменитого выстрела в колено. – Такое действительно было? – Разумеется, нет. – Вы это видели? – Видел что-то, чего не было? Что вы за детектив? Я не знал точно, о чем они разговаривали, но одно я понял: в этот самый момент граф перестал мне нравиться. – Кто-то видел, как это произошло, – сказал Берни. – Ложь, – сказал граф. – Ганз утверждает, что видел это – даже вы знаете разницу, нет? Бедняжка Нэнси едва прикоснулась к этому гадкому существу. Гады? Водных гадов я знаю – жабы, например. Пару раз я неплохо с ними позабавился, но причем тут они? – Это был не только несчастный случай, – говорил граф, – но Вафелька даже не пострадала и могла участвовать в соревнованиях. – Почему тогда не участвовала? – Из-за Ганза. – Почему он не хотел, чтобы она участвовала в соревнованиях, если она могла? – Он… как это вы говорите? Королева драмы. Разве вы не заметили этот очевидный факт? – Но если Нэнси… – Это не имеет никакого отношения к Нэнси, – повысил голос граф. – Это правда, что она работала на Ганза? – Вы что, не слышали? – граф повысил голос еще сильнее. – Делайте то, за что я плачу: найдите Принцессу. – И Аделину? – Да, да, конечно. Я сказал Принцессу? Это стресс. Я имел в виду Аделину. Найдите ее. И Принцессу тоже. – Мне бы помогло, если… Щелк. После этого Берни надолго замолчал. Раз или два он произнес что-то вроде: «Бизнес-план, твою мать» и «Коста-мать-твою-Смеральда», и каким-то образом я понял, что все в порядке. Мы ехали через Долину, мимо торговых центров и больших супермаркетов, мимо рядов домов, поднимающихся вверх, до самых каньонов – и где-то там, далеко, был наш каньон с нашим домом, и Игги по соседству, моим лучшим другом, которого однажды, еще до электрического забора, поймала птица, я как-нибудь постараюсь рассказать про это попозже, но она схватила маленького засранца и подняла прямо в воздух! – плюс фонтаны брызг, поднимающиеся прямо над полями для гольфа – я уже упоминал поля для гольфа, мое самое любимое место для бега, ощущение под лапами просто неописуемое? – фонтаны брызг, увенчанные радугой. Было ли в мире лучшее место для жизни? Трудно себе представить. Но ехали мы не домой. Я знал это, потому что мы не съехали на пандус прямо перед рекламным щитом с техасским лонгхорном – огромным быком, поднимающим пенистую кружку пива, одна из моих любимых картин во всей Долине. Вместо этого мы вклинились в поток машин и выехали из города, и постепенно, по мере того как мы поднимались через холмы и спускались в пустыню с другой стороны, машин становилось все меньше. – Прежде чем вернемся к работе, – сказал Берни, – давай просто веселья ради проверим, действительно ли граф сел в самолет. Казалось ли мне это веселым? Не особенно, но работа у нас сама по себе была веселая – у меня была лучшая работа! – и Берни тоже заслуживал немного веселья. Однажды ночью, когда Сьюзи осталась ночевать, я проснулся и через дверь услышал, как она говорит Берни: «От одной работы без всякого веселья загрустит и Джек», музыкально так. Значило ли это что-то? Трудно сказать. Я знал только то, что никакого Джека так и не появилось, и еще я скучал по Сьюзи. – Да где она, черт возьми? – сказал Берни в тот же самый момент. Мы с ним все-таки были партнерами. – Как вообще можно спрятать желтый фольксваген-жук? Хороший вопрос. Оставшуюся часть поездки я следил за движением, и увидел все виды легковых автомобилей, грузовиков, автобусов, мотоциклов, внедорожников и даже целый дом на прицепе – было бы здорово жить в таком, а? – но ни одного желтого фольксвагена-жука. Мы проехали через ворота ранчо Рио-Локо – я вспомнил тот указатель на дороге, рассказывающий о преступнике по имени Хикок – и проехали мимо загона, сегодня пустого. Белая лошадь больше не гарцевала вокруг, но я все еще чувствовал ее запах где-то рядом, а поэтому, когда мы проезжали мимо конюшни, я громко залаял, просто чтобы посмотреть, не произойдет ли чего, и – что это было? Странное ржание, которое обычно издают лошади? Да, это оно, притом испуганное до чертиков, в этом не было сомнений. Меня охватило хорошее предчувствие, словно мы добились какого-то прогресса в этом деле. Дорога обогнула конюшню и привела к огромному дому с черепичной крышей – мне такие нравятся, много деревьев и сад, и все очень красивое.