Пачек наличных было великое множество, и подсчет занял много времени. Через несколько минут шериф Форд немного поерзал на стуле, как будто ему стало неудобно, и снял кобуру с оружием. Он положил его на стол и вернулся к подсчету. Мне стало скучно, и я взглянул на Берни. Лицо у него было суровым. Он не смотрел на меня, только легонько положил мне руку на спину, что значило: приготовься. Но я, конечно, уже был готов, просто еще не знал, к чему. Берни убрал руку и вытащил из-за пояса наш револьвер 38-го калибра. Револьвер 38-го калибра означал настоящее дело. Я ощутил, как шерсть у меня на затылке встала дыбом – очень приятное чувство. Берни поднялся, медленно и спокойно. Мы расправились со многими плохими парнями, и начиналось все часто вот так, как сейчас. Но ведь шериф – это что-то вроде копа, верно? И как… Дальше моя мысль оборвалась, потому что шериф внезапно взглянул в сторону окна. Его глаза широко раскрылись, и рот тоже. Почти одновременно с этим его рука метнулась к кобуре. Бац. Звеньк. Кобура слетела со стола и упала на пол. Берни – отличный стрелок, я знаю, что уже говорил об этом, но возможно, вы мне не поверили. Помню, как-то раз мы вдвоем сидели в пустыне, и Берни подкидывал в воздух пятицентовики и на лету дырявил их выстрелом, целую кучу, без остановки. Но сейчас на это не было времени. Эрл Форд потянулся за кобурой. Берни вышиб окно пинком ноги, и мы оба прыгнули внутрь дома – я, конечно, первый. Все эти приключения, и перестрелка, плюс бьющееся стекло – можно ли желать от жизни большего? Лично я был вполне доволен. Шериф оказался довольно проворным малым. Он успел схватить кобуру с оружием, затем перекатился в сторону и выстрелил: БАМ! Звук оказался даже громче, чем выстрел нашего револьвера. Пистолет из кобуры он вытащить не успел, и наружу из разорванной дырки торчало только дуло. В следующий миг я уже схватил его за запястье, заставив бросить пистолет. До меня донеслось действительно пугающее рычание, и секундой спустя я понял, что исходит оно от меня. Эрл Форд закричал от боли и страха, но с этим у меня не было никаких проблем – теперь я чувствовал его запах, и пах он так, как пахнут плохие парни. Я посмотрел на Берни, ожидая, что он стоит прямо рядом со мной, держа наготове револьвер 38-го калибра, и… О, нет. Берни, все еще на полпути через кухню, медленно оседал на пол, неуверенной рукой сжимая рукоять револьвера, и по одной стороне его головы текла кровь. Я забыл обо всем остальном и рванулся к нему. Ох, Берни! Теперь он стоял на коленях. Я принялся слизывать кровь, надеясь помочь. – Нет, Чет, – сказал он, отодвигаясь от меня и ощупывая голову. – Просто вскользь задело, ничего страшного. Затем сзади что-то шумно зашевелилось. Я обернулся и увидел шерифа, который снова схватился за кобуру, только на этот раз смог выхватить пистолет. Что же я наделал? Я уже приготовился прыгнуть, но не успел: шериф целился прямо в Берни. Тут на сцену вышел револьвер 38-го калибра. Берни выстрелил первым. Шериф отшатнулся назад и выронил свой пистолет. На плече той руки, которой он его держал, появилась красная дыра. Шериф не издал ни звука, только пристально посмотрел на рану, и в этот момент из нее хлынула красная струйка, а затем еще одна. – О, боже, – проговорил он, зажимая рану другой рукой. Кровь сочилась у него между пальцами, капая на пачки наличных. Он посмотрел на Берни, который уже поднимался на ноги. – Помоги мне, парень, – сказал он. – Я же кровью истеку. – Ну тогда тебе придется говорить быстро, – сказал Берни. – Где Сьюзи Санчез? Эрл Форд побледнел, из его руки обильно сочилась кровь. У Берни тоже шла кровь, и меня охватило очень плохое предчувствие. Но что я мог со всем этим поделать? В следующий момент я осознал, что громко лаю. – Позволишь мне умереть? – спросил шериф. – Тебе решать, – сказал Берни. А потом, уже мне: – Полегче, приятель. Я замолчал. Шериф поднялся с пола и тяжело опустился на стул, словно у него подкосились ноги. Он продолжал давить на рану, но это ничуть не помогало. – Я не могу остановить кровь сам, – сказал он. – Что ты за человек такой? Берни засунул револьвер 38-го калибра за пояс, подошел к раковине и оторвал полоску ткани от кухонного полотенца. – Где Сьюзи Санчез? – спросил он. – Господи боже, – сказал шериф. Его голос стал высоким и тихим, больше похожим на хныканье. – Жить или умереть, – сказал Берни. – Твой выбор. Шериф облизнул губы, язык его побелел, словно кость. – Она мертва. Лицо Берни, и без того суровое, ожесточилось еще больше. Теперь он даже не был похож на Берни. – Кто ее убил? – Я не знаю. Берни бросил полоску ткани на кухонную стойку, и шериф бросил на нее отчаянный взгляд. – Клянусь, я не знаю, – сказал он. – Клянусь именем своей матери. – Ни разу не встречал эту женщину, – сказал Берни. Шериф перевел на него пристальный взгляд. Глаза у него были бледные, жестокие и полные ярости, но внезапно их выражение полностью изменилось, и по лицу шерифа покатились слезы. Я отчасти понимал, что происходит: ведь я был частью моего народа, нации внутри нации. У людей было для этого специальное выражение, которое я довольно хорошо понимал: вожак. – Не знаю, кто ее убил, – сказал Эрл Форд. – Она была уже мертва к тому времени, как мы добрались до Клаусон-Уэллса. – Там находится ее тело? – Но я не имею к этому никакого отношения. Берни на мгновение замолчал. Потом он сказал то, от чего у меня по всему телу пробежал холодок. – Я вот подумал – я мог бы всадить тебе еще одну пулю. Скажем, в другую руку. Шериф быстро начал говорить. – Лес позаботился обо все этом сам, и о теле, и обо всем прочем. Но я могу тебе все показать. Берни неподвижно стоял у раковины, не сводя глаз с Эрла Форда. Кровь теперь была повсюду – заливала деньги и стол, капала через край на пол. Берни взял полоску ткани, пересек кухню и туго завязал ее над раной. – Снять ее я могу так же быстро, – сказал он, смотря шерифу прямо в глаза. – Запомни это. Берни собрал большую часть окровавленных денег, засунул их обратно в мягкий конверт и сказал: – Поехали. – Куда? – В Клаусон-Уэллс. – А как же моя рука? Я знаю доктора, который живет чуть дальше по дороге. – Все не так плохо, как кажется, – ободрил его Берни. – Поверь. Он промокнул голову рукавом и проверил: кровь уже практически не шла. Он схватил шерифа за воротник сзади и поднял его на ноги. – У тебя автоматический внедорожник? Шериф кивнул. – А что? – Вести будешь ты. * * * Машину вел шериф, правда, Берни, сидевшему на переднем сиденье, пришлось самому повернуть ключ. Я ехал сзади в сопровождении мягкого конверта. Ну и что, что я не сам сижу на переднем сиденье, никаких проблем. Вообще никакая это не проблема. Я могу посидеть и тут. Опять же, на заднем сиденье много места – на это жаловаться не приходится. И что это тут, втиснутое под подлокотник? Картонная коробка с крышкой, вроде тех, в которых продаются бургеры? Фаст-фуд – одно из величайших изобретений человечества. Иногда люди делают просто замечательные вещи. Но я не особенно думал обо всем этом, пока сидел на заднем сиденье во внедорожнике шерифа – я был слишком занят тем, что открывал крышку коробочки. Внутри обнаружился сероватый бургер, хороший такой, без булочки, от которого кто-то откусил всего лишь пару кусочков. Мгновение спустя от бургера и следа не осталось. Очень вкусно, правда, съев его, я мгновенно понял, насколько я на самом деле голоден. Очень странно это все работает. Я обнюхал все вокруг в поисках еще одного бургера – или чего угодно еще, что сошло бы за еду – но ничего не обнаружил. Тем временем Берни с шерифом вели разговор. – Начни с денег, – сказал Берни. – Это плата за то, что ты уже сделал, или это аванс за то, что ты должен был сделать? Шериф не ответил. Я видел только одну сторону его лица, зеленую от приборной панели. И пахло от него зеленью – странная мысль, которая раньше никогда не приходила мне в голову. – Должно быть либо одно, либо другое, – сказал Берни. Шериф молчал. – Этот узел очень легко развязать, – сказал Берни. – Чуть-чуть только потянуть – и все. Шериф глубоко вздохнул и что-то проговорил очень тихим голосом. – Громче говори, – сказал Берни. – Ты умный, – сказал шериф чуть громче. – Ты сам можешь во всем разобраться. – Это не сработает, Эрл, – сказал Берни. – Попробуй что-нибудь… – телефон Берни зазвонил, и он ответил на вызов. – Джейни? Я тебе перезвоню. Я сейчас немного занят, – он замолчал, слушая ответ. Я слышал звук голоса Джейни – один из моих любимых голосов, если по правде – но разобрать, что она говорила, я не смог. Я уже говорил про Джейни? Она лучший собачий парикмахер во всей Долине, и у нее отличное заведение с гениальной бизнес-идеей: «Парикмахерская для животных Джейни – сами увезем, сами привезем». Я любил Джейни, и она никогда не забирала меня слишком надолго. И она даже чистила мне зубы! Это очень весело, поверьте на слово. – Записка? – сказал Берни. – Я никогда не видел никакой записки. Что там говори… – его голос вдруг зазвучал громче и взволнованнее. – Шишка? – он замолчал, и я услышал, как быстро говорит Джейни. – Что за шишка? Где? – он послушал еще немного, а затем повесил трубку. – Останови машину, – сказал Берни. – А? – сказал Эрл Форд. – Съедь на обочину. Останови эту чертову машину. Шериф съехал на обочину и остановился. Берни обернулся и посмотрел на меня через пространство между передними сиденьями. – Чет? Ты в порядке?