В порядке? Да я чувствовал себя намного лучше, чем просто «в порядке»! У нас тут творилось настоящее веселье. Мы раньше когда-нибудь арестовывали шерифа? Я лично такого не помнил. Мне оставалось только надеяться, что Берни знает, что делает – что за вопрос, конечно же, он знал, что делает. Берни протянул руку и погладил меня по голове. Это всегда очень приятно. Очень-очень приятно. Все эти захватывающие штуки: арест шерифа, окровавленные пачки денег, перестрелка – на несколько мгновений вылетели у меня из головы, и мой хвост заметался взад-вперед по сиденью. Берни погладил меня по спине. Эй, это все очень здорово, но у меня было смутное ощущение, что сейчас у нас на это маловато времени. Его рука опустилась на мой бок, где он погладил меня еще немного, прежде чем его ладонь замерла. Его глаза были устремлены на меня, большие и влажные. – Чет? – голос Берни был каким-то мягким и странным, и звучал он немного испуганно. Это же невозможно. Я раньше никогда не слышал, чтобы Берни чего-то боялся, верно? Нет, никогда. Ничто не могло напугать Берни. – Ты в порядке, приятель? Что происходит? Я завилял хвостом сильнее, чтобы он понял: я чувствовал себя просто превосходно, лучше и быть не может. Берни убрал руку – я уже упоминал, какие у него красивые руки, большие и сильные? – и повернулся. – Веди дальше, – сказал он. – Я не очень хорошо себя чувствую, – ответил Эрл Форд. – Веди дальше. Шериф выехал на дорогу, и мы поехали дальше. Вокруг – ни души, тихая ночь, только мелькнула вдалеке пара светящихся желтых глаз. Я смотрел Берни и шерифу в затылок. У Берни форма головы была гораздо приятнее. – Я тебя не слышу, – сказал Берни. – А? – Деньги – это плата за проделанную работу или аванс? Шериф молчал. Берни потянулся к полоске ткани, шериф отпрянул, и внедорожник, визжа шинами, завилял на дороге. – Ты бы смог такое сделать? – спросил шериф, поворачивая руль, чтобы выровнять машину. – Это ведь будет чистое убийство. – Но тебя уже не будет рядом, чтобы выступить свидетелем, – сказал Берни. – Вот чего ты не понимаешь. Ты можешь сказать нам правду и остаться в живых. Можешь не говорить нам правду и умереть, но мы все равно докопаемся до сути. Понял? Шериф кивнул. – Не думаю, что ты понял, – сказал Берни. – Скажи это. – Что сказать? – Обрисуй ситуацию. Повтори то, что я только что сказал. – Да какого черта? Ты теперь в игры со мной играешь? – Ты не такой везунчик, чтобы играть со мной в игры. Повтори. Долгое молчание. Затем шериф сказал: – Скажи правду и живи, не говори правду и умри. – Но? – Но ты говоришь. что все равно докопаешься до сути. – Можешь на это рассчитывать, – сказал Берни. – На самом деле мы уже так близки к раскрытию этого дела, что ты, возможно, нам даже не понадобишься. Улавливаешь подтекст? – он одарил Эрла Форда долгим взглядом, совсем не похожим на взгляд Берни. Но пах он все равно точно так же, так что я был спокоен. – Оплата за проделанную работу, – сказал шериф. – За какую работу? Снова долгое молчание. – Все кончено, – сказал Берни. – Разве ты недостаточно умен, чтобы это понять? Я думал, Лес у вас был тупым, – голова шерифа дернулась, словно его передернуло. Мы тоже так иногда делаем. – Но у тебя еще осталось место для маневра, – продолжил Берни. – При двух условиях. Первое – ты никого не убивал сам. Второе – ты переживешь эту ночь. – Я никого не убивал, – сказал Эрл Форд. – Кто это сделал? – Я знаю только то, что у нас есть веские аргументы против тех троих парней. Господи боже, да мы даже чистосердечное признание получили. – Так ты только снижаешь свои шансы пережить эту ночь, – сказал Берни. – Диско, Крэш, Турман – они максимум оказались вовлечены уже после, а скорее всего, ты их просто подставил. Итак, еще раз. Кто совершил убийство? Шериф сделал еще один глубокий вздох, словно собирался сказать что-то важное. Возможно, он бы и рассказал, но в этот момент телефон Берни зазвонил снова. – Седрик? – сказал Берни. С секунду он слушал, затем сказал: – Не так уж и много, – Седрик снова что-то заговорил, но я не смог ничего разобрать. – Лестер? Интересно, – сказал он. – Не помешало бы заглянуть в завещание Аделины, проверить, был ли у нее брачный контракт и все остальное, – голос Седрика стал громче. – Почему? Да потому что ваше дело шито белыми нитками, вот почему. Он закрыл телефон и убрал его в сторону. Шериф ехал все дальше и дальше. Берни, кажется, устал задавать вопросы. Меня это устраивало: я все равно ничего не понимал. Я сосредоточился на запахе крови, исходящем от Эрла Форда и немного – от Берни. Первым тишину нарушил шериф. – Тот звонок… Что-то о моем двоюродном брате, Лесе? Берни повернулся к нему, часто моргая, словно его вырвали из глубоких раздумий. Я много раз видел такое, но никогда в такие моменты, как сейчас. – Я прослушал, – сказал он. – Телефонный звонок, – нетерпеливо повторил Эрл Форд, из-за чего он начал мне нравиться еще меньше. – Это было из-за моего двоюродного брата, Леса? – Жизнь, в которой ты мог задавать вопросы, осталась в прошлом, Эрл, – сказал Берни. – Отныне ты можешь только отвечать. Кто совершил убийство? Сначала расскажи про Аделину. – Можешь мне не верить, – сказал шериф, – но я не знаю. Она тоже была мертва к тому времени, как мы добрались до Клаусон-Уэллса. – Что заставило тебя туда поехать? – Позвонили, сказали, что там какие-то проблемы. – Кто звонил? – Звонок был анонимный. – Тебе стоило бы придумать ответ получше, – сказал Берни. – У тебя на заднем сиденье лежит куча налички. Я положил лапу на мягкий конверт. – Это пришло от тренера. – Нэнси? – Да. – Что она сказала? – Это был несчастный случай. Больше даже похоже на самоубийство. – Аделина застрелилась – вот и вся история? – Да. – Пришли результаты баллистической экспертизы, Эрл. Ты не слышал? Одиночный выстрел в лоб, калибр 7.62х63 миллиметра. – Это все еще возможно. – Нет, – сказал Берни. – Руки у нее не такие длинные. Кто ее убил? – Не я, – сказал шериф. – Это все, что я знаю. – А Сьюзи? – Этого я тоже не знаю. Даже не видел тела. – Откуда ты знаешь, где она похоронена? – Мне рассказал Лес. Взошла луна. Мы тряслись по пустынной дороге. Вдалеке появились ветхие силуэты, серебристые по краям – Клаусон-Уэллс. Берни уставился на меня поверх подголовника. – Ты в порядке? И снова он меня об этом спрашивал.