Я был в порядке, чувствовал себя просто замечательно. Лучше было бы, только если бы меня пустили на переднее сиденье. Глава тридцатая Мы ехали по пустой главной улице города-призрака. В лучах фар мимо пронеслась крыса и нырнула под сломанную доску тротуара. Не люблю я крыс, вот ни капельки. Они воняют, и что-то в этих длинных тощих хвостах – может быть, мысль о том, чтобы их пожевать – заставляет мой желудок бунтовать, если, конечно, это подходящее слово для обозначения того, что тебя вот-вот стошнит. Шериф остановил машину перед салуном. Берни вытащил ключи из замка зажигания и положил их в карман. – Фонарь? – спросил он. Шериф кивнул на бардачок. Берни открыл его, нашел фонарик, затем присмотрелся повнимательнее и достал пару стальных наручников с крошечным ключом, торчащим из замка. Шериф взглянул на наручники с мрачным видом. Мы вышли из внедорожника: сначала Берни, потом Эрл Форд, а затем я. Я оставался прямо за спиной шерифа на случай, если он вздумает выкинуть какой-нибудь фокус. Мы ступили на тротуар – шериф слегка застонал – и прошли в салун через качающиеся двери. Берни включил фонарик, посветил вокруг. Разрушенная лестница, какашки койота – ни одной свежей – длинный бар с треснувшим зеркалом, висящим на стене: ничего не изменилось. Мы последовали за шерифом в противоположный конец бар. Он указал на пол дрожащим пальцем, длинным и скрюченным. Берни посветил фонариком на пол: в его свете блеснуло толстое металлическое кольцо, ввинченное в одну из широких досок пола. Затем луч фонаря медленно поднялся вверх, осветив лицо Эрла Форда, блестевшее от пота. Человеческий пот – действительно интересная тема, познакомиться с которой имеют счастье только те из нас, что живут рядом с людьми. Я обещаю вернуться к этой теме в следующий раз, потому что сейчас начал говорить Берни. – Ты ее туда положил? – я никогда не слышал, чтобы Берни говорил таким голосом: глубоким, резким, дрожащим. – Не я, парень, – сказал шериф, поднимая руки, словно кто-то наставил на него пистолет. – Я же сказал тебе: это был Лес. – Но ты стоял прямо рядом с ним. – Это не так, – сказал шериф. С кончика его носа скатилась капля пота. – Где ты был? Шериф не ответил, просто стоял, обливаясь потом. – Наверху, в той хижине? – спросил Берни. – Это там вы убили Аделину? – Я ее не убивал, – сказал Эрл Форд. Берни слегка переместил луч, направив его на рану шерифа. Насколько я мог видеть, кровь больше не шла, а полоска ткани все еще крепко держалась. – Открой, – велел он. Шериф протянул здоровую руку, ухватился за кольцо и потянул. Ничего не произошло. – Сильнее, – сказал Берни. Эрл Форд потянул еще раз, на этот раз закряхтев от натуги. Он вскрикнул от боли, но кольцо осталось неподвижным. – Да ты даже не стараешься, – сказал Берни. – Сильнее я не могу, я же правша. И чувствую я себя не слишком хорошо. Да ради всего святого, я же пулю словил, и… – Заткнись. Эрл Форд заткнулся. Берни огляделся, посветил фонариком из угла в угол. С задней стенки бара свисала ржавая цепь. Берни потянул за нее, затем сказал: – Иди сюда. – Зачем? – спросил шериф. – Это был вопрос? Шериф не ответил, молча шагнул вперед. Берни надел один наручник на его здоровое запястье, а другой застегнул на звено цепи. Затем он наклонился, ухватился за кольцо в полу и дернул его. Открылся квадратный участок пола, маленькая такая дверь. Хотя открылась – неправильное слово, потому что Берни сорвал ее с петель. Он отшвырнул дверь в сторону – кажется, эта штука называется люк? У меня в голове пронеслись смутные воспоминания о каком-то диске из нашей коллекции фильмов, еще из той эпохи, когда мы увлекались фильмами ужасов. Это было недолго увлечение, потому что фильмы ужасов оказались слишком страшными для нас обоих. Я подошел к краю дыры в полу, а Берни посветил внутрь. Я заглянул туда, вниз: квадратная дыра с деревянными стенами и деревянным полом, не очень большая и не очень глубокая, но достаточная, чтобы вместить человеческое тело. Мы ведь это искали? Тело Сьюзи? Может быть, я что-то не так понял, потому что там ее не было. Все, что я увидел – это ржавый пивной бочонок и огромную паутину, в которую попало что-то блестящее. Берни развернулся, схватил шерифа за шиворот и рывком подтащил его к отверстию, натянув цепь до предела. Эрл Форд посмотрел вниз. – Господь всемогущий. – Это все, что ты можешь сказать? – Лес сказал мне, что бросил ее здесь. Это все, что я знаю. Их с Берни лица были очень близко друг к другу. Шериф все еще потел, хотя из дыры в полу поднимался прохладный воздух, и лицо Берни было сухим. – Лжец, – сказал Берни. – Об этом я не лгу. Очень медленно Берни отпустил шею шерифа. Затем он присел на корточки, положил одну руку на край ямы, и прыгнул в нее каким-то вращающимся, подпрыгивающим движением, о котором я даже не знал. – Нет, приятель, – сказал он, даже не оглядываясь на меня. Как он узнал, что я тоже хотел спрыгнуть вниз? Берни вытащил блестящую штуковину из паутины. Затем он поднял эту штуку вверх, и оказалось, что на самом деле это были две вещи, две блестящие штуковины на крошечном колечке. Эй! Я знал, что это такое. У меня тоже были такие. – Жетон Принцессы, – сказал Берни. – Для меня это новость. – Знаешь, о чем мне это говорит? – сказал Берни. Шериф молчал. – Это говорит мне, кем на самом деле были похитители. По крайней мере, двое из них. Хочешь попытать счастья, Эрл? Угадай, что я понял, и выиграешь приз: мы не оставим тебя здесь. – Здесь? – В этой дыре. Одного. С люком, заколоченным наглухо. – Ты этого не сделаешь. Берни положил в карман жетоны Принцессы, подтянулся и вылез наружу. Затем он отстегнул наручник от цепи и одним рывком подтолкнул шерифа к дыре в полу. – Запрыгивай, – сказал он. – Мы с Лесом, – сказал шериф. – Мы их похитили. – Давай-ка его навестим. Эрл Форд снова вел машину, только теперь его здоровая рука была прикована наручниками к рулю; Берни сидел на переднем сиденье, я ехал сзади. В небо низко висела луна. От этого зрелища мне хотелось завыть, сам не знаю, почему. Я знал, что сейчас не время, и поэтому сидел абсолютно неподвижно – если не считать того, что ковырял лапой обивку сиденья. – Сколько денег в конверте? – спросил Берни. – Я не успел сосчитать, – сказал шериф. – Юмор – коварная штука, Эрл. Я бы на твоем месте заканчивал шутить. Тишина. Иногда я могу ощущать, что люди чувствуют друг к другу. Например, всякий раз, когда я нахожусь рядом с Берни и Сьюзи, я почти уверен, что они очень нравятся друг другу. И чувства Берни к Чарли огромны, и все хорошие, за исключением легкой примеси грусти. Прямо сейчас я чувствовал, что Эрл Форд и Берни друг друга ненавидят. Я редко ощущал такую сильную ненависть между людьми, и обычно это всегда означало, что сейчас вспыхнет жестокая драка. Я слегка подвинулся, чтобы лучше видеть их через пространство, разделяющее два кресла. – Вижу здесь некоторые закономерности, – сказал Берни через некоторое время. – Не понимаю, о чем ты говоришь. Вот в этом я был полностью согласен с шерифом. Закономерности: я слышал, как Берни говорил о них и раньше, но так и не понял, что это такое было. Их можно увидеть? Я огляделся вокруг, но не увидел никаких известных мне закономерностей. – Вот одна закономерность, – сказал Берни. – Это повторение неожиданных захоронений. – Не понимаю. – Нет? Мы откопали машину Сьюзен и нашли там Аделину. Затем там, где, по твоим словам, должна была лежать Сьюзи, мы нашли жетоны Принцессы. Это закономерность, и своего рода нездоровая, так что, полагаю, мы ищем кого-то больного. Понимаешь, о чем я? – Нет. – Значит, ты был не особенно хорошим копом. – Нет, – сказал шериф низким голосом. – Я хороший коп. – Ты вообще не полицейский, Эрл. Шериф повернулся к Берни и повысил голос.