Эбби воплощала собой одно слово — класс. Даже в джинсах и майке она оставалась элегантной. Она охотно улыбалась и смеялась, и самый дерганый невротик в мире смог бы расслабиться в ее обществе. — А где же твои прекрасные дочери? — спросил Эдвард, оглядывая маленький, но очаровательный дворик Эвелин. Белые огоньки были развешаны на соснах. — Вон там. Девочки! Поздоровайтесь с Эдвардом. Эвелин и Софи подошли и обнялись с ним. Обхватив обеих за плечи, он заявил: — Эбби, твои девочки такие очаровательные, что ради них ориентацию сменить можно! Услышав это, Эвелин вспыхнула, а Софи неловко хихикнула. — Эдвард, ну хватит уже! — ответила она. — Что я могу предложить тебе выпить? — Ты знаешь мои вкусы, милая, — подмигнул он. — Сейчас будет. — Софи отправилась на кухню, где стоял Кристиан и явно мучился пребыванием в собственном доме. — Как дела? — спросила Софи, хлопнув его по спине. — Привет, Софи. Она действительно немного сочувствовала ему, настолько жалкое зрелище он представлял. Однако она нередко спрашивала себя, насколько его поведение было подлинным. Она предполагала, что наверняка это знает только Эви и, может, еще его мать. Кристиан был довольно симпатичным: темные густые кудри, гладкая кожа. По мнению Софи, в нем совершенно отсутствовала индивидуальность. Должно быть, Эви видела в нем что-то, чего Софи не замечала. Он никогда не пил, что, видимо, было неплохо, учитывая его перепады настроения. Вместе с тем Софи казалось, что ему не помешало бы расслабиться. — Ну, чем занимаешься, Кристиан? — Да так, — ответил он. — Помогал маме по дому, кое-что делал во дворе. — Правда? Как мило. Ты готов помогать по дому своей мамочке, но не жене! Нет уж, она не собиралась изображать светскую беседу. Теперь она была попросту зла. — Ну, я отнесу Эдварду его напиток. Проходя мимо матери, она обменялась с ней многозначительным взглядом. Эбби подошла к зятю, пытаясь завести дружелюбную беседу. Может, ей повезет больше, чем Софи. Позднее, тем же вечером Софи сидела с Лизой, подругой и коллегой, и ела сухой завтрак прямо из пачки. — Ну давай, будет весело, — уговаривала ее Лиза. — Я замужем уже пять лет и все равно выбираюсь погулять чаще тебя. — И что? Почему я не могу просто посидеть дома? — Ну… — замялась Лиза. — У Джерри есть друг, с которым я бы хотела тебя познакомить. Софи перестала искать в коробке сухарик и раздраженно вздохнула. — Просто встреться с ним, — добавила Лиза. — Он славный парень. — Я пойду, если ты пообещаешь никого мне не сватать, — настояла Софи. Почему женатым людям вечно было надо перезнакомить одиноких друзей? — Ты уже шесть месяцев ни с кем не встречаешься, — подчеркнула Лиза, словно речь шла о каком-то злодеянии. — Лиза, я устала. Мне кажется, ты просто забыла, каково это, и меньше всего я сейчас хочу встречаться в баре с каким-то парнем. — Да ладно тебе! Это не какой-то парень, это наш с Джерри знакомый, и пойдем мы в ресторан «Мерфи». Помнишь его? — подколола Лиза, ткнув ее пальцев в бок. — Мы туда часто ходили, пока учились в колледже. Софи застонала. — Никаких подстав, все должно быть естественно. — У них теперь караоке есть, — пропела Лиза. — Я должна обрадоваться или убежать с криками? — Ладно, там будут еще люди с работы, все будет очень естественно. Софи потягивала свой напиток и смотрела, как Эви подошла к Кристиану. Казалось, его мутило, он выглядел нервным и смущенным. Эвелин любовно поправила его воротник точно ребенку и сказала что-то, от чего ему словно бы стало легче. Он неловко улыбнулся и обнял ее. Софи завороженно следила за ними, мечтая стать мухой и услышать их разговор. Что угодно, лишь бы понять, почему ее сестра так дорожила этими отношениями. Эви наклонила голову вбок и посмотрела на него, что-то спрашивая. Его улыбка пропала, а сам он исчез в спальне. Эви нервно оглядела комнату и, когда она встретилась взглядом с Софи, та опустила глаза, притворившись, будто не заметила их разговор. Кристиан не появлялся до конца вечера. *** Несколько часов спустя Эбби и Софи помогали Эвелин прибраться. — Чудесный был вечер, девочки. Спасибо вам огромное! — сказала Эбби, задувая свечки на столе. — Да, все прошло очень здорово, Эви, — добавила Софи, составляя в раковину подносы. — И правда. — А что не так с Кристианом? — спросила Софи. — Куда он ушел? Эбби опустила глаза и продолжила уборку. — Ах, это… — отмахнулась Эвелин. — Что-то с животом, вот и все. Она наклонилась, чтобы собрать с пола попкорн. — Ты уверена? — надавила Софи. Мать глазами показала ей «хватит», и Эвелин заметила. — Уверена. Слушай, мне кажется, вам пора домой. — Эви высыпала попкорн в мусорное ведро. — Все уже убрано, а я жутко устала. — Милая, почему бы тебе не лечь, а мы с Софи все доделаем, — произнесла Эбби, поглаживая Эви по спине. — Спасибо, мам, но я справлюсь. Завтра закончу. — Я приду с утра и помогу, — предложила Софи. — Нет. Не надо, — Эвелин подняла ладони. — Просто… все в порядке, окей? Идите домой и отдохните. Софи и ее мать обменялись еще одним взглядом. — Хорошо, милая, — сказала Эбби. Она взяла сумочку и направилась к двери. Софи мгновение поколебалась, пока Эбби не подозвала ее к себе. *** Эви выдохнула с облегчением, глядя, как уходят ее сестра и мать. Когда она вернулась в спальню, Кристиан неподвижно сидел на кровати. Она молча прошла мимо и направилась в ванную. У нее ныли все суставы, и она хотела только одного — забраться под одеяло. — Извини, что ушел сегодня. — Кристиан, я жутко вымотана. Давай забудем об этом. Она собрала волосы в хвост и запихнула одежду в корзину для белья. — Тебе надо бы от меня избавиться, Эви. Он по-прежнему не шевелился. Эвелин вздохнула, села на постель рядом с ним и взяла его за руку. — Что я тебе говорила? Никто никуда не уходит, так что перестань нести чепуху. Я даже не представляю жизнь без тебя. Взгляд его был тусклым. — Ты заслуживаешь лучшего. — Хватит. Почему бы тебе просто не принять таблетки? Почему? — Эви, я так хочу. — Она словно задала вопрос вслух. — Просто… они заставляют меня… Мне кажется, будто я умер. Я ничего не чувствую. Я не могу так работать. Он говорил о своем искусстве. Кристиан когда-то преподавал в университете, но лишился должности из-за своей неуравновешенности. Он был потрясающе талантлив — с этим все соглашались. Он рисовал карандашом как никто другой. Его рисунки походили скорее на картины маслом. Но он никогда ничего с ними не делал. Он никому их не показывал. Он осторожно погладил ее по плечу.