Подошел к краю балкона, приблизил картинку степи. Глянул всеобъемлющим взором вокруг и увидел, как от западных отрогов Снежных гор на степь идет стена темно-бордового огня. Она пожирала все, что попадалось на ее пути, оставляя за собой одно пепелище. — Ого! — присвистнул я. — Впечатляет. — Путь огню преграждала полноводная река. «Ага, — догадался я. Это мои Свидетели. И что-то их много». — Спасибо, Авангур, что подсказал. Сгоняю-ка я туда. — Я с тобой. — Пошли, — не стал возражать я. Глянул еще раз на степь и, заметив разросшийся зеленый туман над участком степи, поинтересовался: — Это у моих или у противников мор? — У противников. Они сейчас притихли. Войска Свидетелей прошли по их землям. Так они очень присмирели. Часть племен колеблется и хочет принять веру в Сына. Там работают твои пророки с моей помощью. У таких мор проходит. — Авангур рассмеялся. — Умеешь ты наводить страх. Как ты говоришь? Доброе слово и плеть лучше, чем одно доброе слово? — Где-то так, — согласно кивнул я. — Пошли? — Пошли. И мы пошли. Сделав пару шагов по воздуху, очутились в ставке Грыза. Такое со мной случилось впервые. Я сам не понял, как это произошло и что меня толкнуло сделать шаг с края балкона. Раньше я пользовался телепортами. Упасть я не боялся, но и никогда раньше так не передвигался. — Растешь, брат, — похвалил меня Авангур. — Скоро Рока догонишь. Не видел я раньше, чтобы так ходили… Он как-то странно на меня посмотрел и исчез. А у меня не было времени задумываться над его словами. Между горящих костров к своему походному шатру широкими шагами шел усталый Грыз, окруженный командирами. Припыленный, с зеленым обветренным лицом, которое проще было бы назвать мордой с выдающимися клыками. Он увидел меня, стоящего у костра охраны. Воины зажаривали на вертеле целого барана и на меня не обращали внимания. Я был им невидим. Но меня мог видеть Грыз. Он изобразил радостную улыбку, которая несведущим в орках людям вполне могла показаться кровожадным оскалом. Он подошел к костру и, махнув рукой, отпустил свиту. Встал рядом и, к удивлению охранников, проговорил: — Рад видеть тебя, мой господин. Пройдем в шатер? — Пошли, — согласился я. Снял заклятие невидимости, и мы под удивленные взгляды телохранителей, которые только что увидели появившегося из воздуха хумана, зашли с ним в его походный шатер. Две жены, всегда сопровождавшие Грыза, молодая и не очень, увидели его и меня. Тут же без лишних вопросов, без суеты стали накрывать длинный невысокий стол простыми яствами кочевников. На столе появились гайрат в кувшине, лепешки, вареное мясо на глиняной тарелке, жареная речная рыба, жирная похлебка, сыр, зелень. Грыз подхватился и налил в пиалу гайрат, с поклоном протянул мне. Я взял и пригубил, поставил пиалу на стол. — Ты, Грыз, ешь и слушай, потом будешь отвечать. Как ты знаешь, подгорные отправились в поход на Великого хана. На пути их стоишь ты. К тебе от хана идут пять тысяч всадников для поддержки. Потом подойдут еще восемь. Как я понимаю, подгорные хотят устроить генеральное сражение. Тебе нужно его избегать. Налетами надо рвать его войско по частям. Оно в массе своей разрозненное, и нельзя давать ему возможность собраться. Раздели свои войска на три части. Две части разведи по широким флангам, освободив проход между ними. Третью часть направь в обход орды к их стадам и соплеменникам. Уводи скот, нападай на стойбища. Этим ты вынудишь его разделить свои силы. Он вынужден будет охранять свой скот. Правый и левый отряды поочередно должны наносить удары по слабым краям войска противника. Они недалеко пройдут под ударами летучих отрядов. Вынуждены будут встать в оборону. Это нам и нужно. Добейся этого. Потом я поставлю другую задачу. Тебе все понятно? — Понятно, мой господин. Сделать это будет нетрудно. — Хорошо. Что тебе известно о войске противника? — Их около двенадцати тысяч, — ответил Грыз. — Они присоединили к себе часть племен, что встретили на своем пути. Держат их страхом и посылают в бой перед собой. У нас были первые стычки с их отрядами. Все отряды противника разгромлены. Но участвовали в сражении твои молодые львята. Им нет равных. Но не все у меня такие бойцы. Много стариков, они опытные, но, сам понимаешь, длительного боя не выдержат. А у подгорных есть ритуал обретения силы. Шаманы готовят своих воинов к сражению. Те после ритуала не знают страха, не чувствуют боли и могут неутомимо сражаться без устали несколько часов подряд. Потом, правда, остаются без сил. — Вот этим нужно воспользоваться, — ответил я. — Заставь их шаманов провести ритуал. Покажи, что готов к битве, а затем отведи своих воинов с поля боя. Подгорные, конечно, начнут преследовать вас, но ты знаешь, как увеличить выносливость лорхов. Отходи, кружи, держи их на расстоянии. Расстреливай из луков, а по истечении времени, когда силы их ослабеют, нападай. И так поступай каждый раз. Сильно не зверствуй. Они просто заблудшие. Как нужно воевать, тебя учить не надо. Подскажу только одно. Если прижмет, используйте массово амулеты торнадо. Это поможет вам оторваться от преследователей. Для тебя главное — сдержать их до нападения империи на Вангор. Потом орки хлынут грабить империю, и подгорные пойдут следом, их и шаманы не удержат. Понял мою задумку? Если сможешь, уничтожай их шаманов, без них подгорные ничего сделать не смогут. Ну вроде все обговорили. У тебя вопросы остались? — Нет, мой господин. Задача понятна и проста. Не дать подгорным пройти до ставки Великого. Уничтожать шаманов, в тяжелые бои не ввязываться. — Все верно, Грыз. Ну ты оставайся, а я пошел. Удачи. Провожать меня не надо. Я встал и вышел из шатра. Огляделся. Авангура нигде не было видно. Махнув на него рукой, сделал уже привычный шаг и оказался на Горе. Внизу в городе по улицам носился Птиц и что-то громко вопил. На его спине сидел Рострум и отважно махал саблей. Следом бежали и орали двое его подчиненных и целая толпа радостных горожан. Мата с осуждением на красивом лице смотрела с балкона на воцарившийся внизу шум и гам. Я вздохнул, покачал головой, но вмешиваться не стал. Птиц сам за себя постоять может. А вот развлечений в моем городе не хватает. Кинотеатр им, что ли, построить или цирк с театром?.. «Подумаю», — решил я и шагнул с балкона в сторону войска Быр Карама. Быр старел и становился все более нудным и невыносимым маразматиком. Он видел предателей там, где их по определению быть не могло, и не видел того, что творилось у него под носом. Ему уже давно было пора на покой, но оставлять столь важный пост предводитель Гремучих змей не спешил. Он часто дремал на «курултаях», а если говорил, то бывало невпопад. Но он был бесконечно предан Великому и происходил с ним из одного племени и рода. Он стал как тот пресловутый камень, под который не затекала вода разного рода событий, — тормозом многих начинаний, и при этом он был на своем месте несокрушим. Хотя времена наступили суровые и многие стали понимать, что он уже не успевал за изменением обстановки. Степь проснулась, и со всех ее сторон потянулись в ставку Великого неприятные известия. Быр терялся, надувал щеки и только делал вид, что у него все под контролем. Но с таким контролем Великого хана давно бы уже сменили на другого Великого хана, если бы не вмешался я, ваш покорный слуга. Войско молодых волчат располагалось пятью лагерями в трех днях пути от Старых гор, и дальнейший его путь пролегал южнее на полусотню лиг. Сверху мне было видно, что лагерь Быра хорошо обустроен. Есть и разъезды, и охранение. Вместе с волчатами шли наставники, старики. Они в боях участия принимать не будут. Но вот поддерживать дисциплину и порядок они хорошо умеют. Славная традиция передачи опыта поколениям сложилась у орков. Быр был насуплен. Сидел у костра и о чем-то думал. Хотя я подозревал, что он просто дремал. Так и вышло. — Привет, родич, — поздоровался я, и Быр, не ожидавший увидеть меня рядом, испуганно вскрикнул. — Ик… Ты откуда тут взялся, непутевый? — Он огляделся по сторонам и быстро успокоился, взял себя в руки и стал сверлить меня взглядом блеклых от старости глаз. — Откуда надо, — немного грубовато ответил я. — Разговор есть. Он огляделся еще раз и дал знать рукой охране не беспокоиться. Хотя эти орки были из рода Гремучих змей, меня хорошо знали и считали своим хуманом, ни один из них не дернулся в мою сторону, они только хитро оскалились. — Если есть разговор, то говори. Я слушаю, — пошамкав морщинистым ртом, произнес чем-то недовольный Быр. Я посмотрел в сторону Старых гор и показал рукой. — Посмотри туда, уважаемый Быр Карам. Там на северных склонах Старых гор стоит войско лесных эльфаров. На южных — армия Лигирийской империи. Понимаешь? — Нет. Что нужно понять? — Надо подождать, когда лесные эльфары вторгнутся в Снежные горы. Отойди от этого места на два-три дня пути назад и жди моего сигнала. Я появлюсь и поведу твое войско в лес. — А зачем нам ждать, человек? Мы можем напасть на лесных ящериц… Понимая, что старый хрыч может упереться и сделать по-своему и поломать мне все планы, пришлось прибегнуть к крайним мерам. — Так велел Худжгарх, — пояснил я. — А что мне твой Худжгарх. Он мне не начальник. Я служу хану, а не Худжгарху. Это ты у него на побегушках… — Быр, не советую спорить с Сыном Отца — накажет. — Хо! Насмешил, — рассмеялся старый неисправимый орк. — Накажет. До неба высоко, до Отца далеко. Какое ему дело до старого Быра? — Ему есть дело до всего, что касается его планов. Тем, кто им следует, он помогает, тем, кто им мешает, наказывает. Я все тебе сказал, старик. Выбор за тобой. Но если твои кости останутся белеть здесь, в степи, никто горевать не будет. Найдут нового орка на место правой руки. Бывай. Я поднялся. В душе таилось немного злости на вредного старика. Им мог управлять только Великий хан, которого Быр слушался беспрекословно, причем с самого детства. — Постой! — остановил меня Быр. — Сколько нам ждать? — Пока не знаю. — Я прямо посмотрел в глаза Быра. Зачем юлить и обманывать его? — Но я постараюсь ускорить их выдвижение. Города эльфаров на юге останутся без прикрытия, а там хорошая добыча. Используй этот момент, Быр, и прославишься как удачливый вождь. Устрой волчатам учения на дня три-четыре… — Хорошо, родич. Я это сделаю. Пусть Худжгарх не сердится. — Я ему передам, — кивнул я и исчез. Часть дел я сделал. Теперь мой путь лежал к брошенным на произвол судьбы и под присмотр моих вассалов студентам академии. Своенравным, гордым и непокорным. Чую, придется принимать жесткие меры к строптивым аристократам. Наглые мажоры, считающие себя неприкасаемыми, часто вызывали у меня одно лишь отвращение и желание кого-нибудь повесить, так сказать, в назидание другим. А может быть, это проснулось генетическое чувство ненависти простолюдина к дворянам из памяти Виктора Глухова, дед которого по отцу был из крестьян и в свое время вместе с селянами повесил барина на воротах его усадьбы. Глава 5 Закрытый сектор. Планета Сивилла. Вечный лес Неизвестно где. Верхний слой Инферно Далекому от Вечного леса простому обывателю в Лигирийской империи или королевстве Вангор место обитания лесных эльфаров может показаться непроходимой чащобой, в которой живут низкорослые, худые, ушастые и малоприятные обитатели. Бытует мнение, что они лазят по деревьям и, как обезьяны, живут на их ветвях. И только союз с людьми позволил им выйти из леса и дикости. Сами обитатели леса — лесные эльфары, по мнению обывателей, злобны, очень высокомерны, мстительны и творят в городах людей все что захотят. И на них нет управы. Потому что любое нелицеприятное слово в их адрес или даже косой взгляд карается жестокой местью. Страшнее зверя — лесного эльфара только кровожадный орк. И где-то обыватель будет прав. Границы Вечного, или Великого, леса, как часто его называют, представляют собой труднопроходимый лес со множеством ловушек, магически одаренных хищных животных и разного рода опасностей для чужаков, решивших на свой страх и риск погулять по лесу. Но за приграничной полосой густого, непроходимого леса шириной две лиги начинается совсем другой лес, который более похож на ухоженный парк, чем на лес. Широкие аллеи и просеки пересекают его с юга на север и с востока на запад. Чем ближе к центру леса, тем больше городов с красивыми домами. Между городами расположились фермы и плантации плодовых культур, на которых работают те, кто определен к труду. Как и у снежных эльфаров, у лесных существует разделение общества на дома и рода занятий. Высшие рода — воины и управленцы. Низшие дома трудятся на полях, плантациях и в мастерских. Между лесными эльфарами и орками существует давняя вражда из-за споров, кто первороднее. Каждый из этих народов считает себя первым творением Творца и непомерно этим кичится. Все остальные расы на Сивилле в их понимании достойны лишь быть рабами и слугами. Но если орки просты и понятны, они сами по себе и ни с кем в союзы не вступают, то лесные эльфары вынуждены были вступить в союз с королевством людей. Их с одной стороны поджимает Лигирийская империя, с другой — орки, а на юге, в Снежных горах, обитал непримиримый враг — снежные эльфары. Так было до последнего времени. Союз с людьми сильно бил по самолюбию лесных эльфаров. Они считали это унижением для их первородности. Люди для них были слугами, низшими, и они мстили людям за каждый мелкий проступок, за неприязненный взгляд, брошенный в их сторону. В городах королевства Вангор они чувствовали себя неприкасаемыми господами. Превосходя людей в ловкости и в умении владеть холодным оружием, они охотно вызывали дворян на дуэли и с легкостью убивали неосторожных аристократов. Если не могли убить на дуэли, в дело включался изощренный механизм мести. Месть у лесных эльфаров была возведена до уровня государственной политики. Естественно, это охлаждало пыл любому жителю королевства начинать спорить с лесным эльфаром. Каждый здравомыслящий подданный королевства Вангор знал, что обидеть лесного эльфара — это значит погибнуть самому и погубить своих близких. Их боялись и ненавидели. Но королям Вангора приходилось с этим считаться и мириться. Союз с лесом сдерживал аппетиты империи. Так было до последнего времени. Зато в Лигирийской империи лесные эльфары были вне закона и там не появлялись. Что также склоняло аристократов Вангора стать подданными империи и наконец освободиться от ненавистного страха перед лесными эльфарами. Меня трудно было назвать здравомыслящим человеком. Я ухитрился сразу же стать врагом леса. И находился под давлением страшной мести с их стороны. И понимая, что хуже уже ничего не будет, стал их открытым и скрытым врагом. Открытым как граф Ирридар тан Аббаи Тох Рангор. Скрытым как хранитель степи Худжгарх. И еще неизвестно, кто страшнее. Но политику королей и императоров определяют не сами правители и не их окружение. А те, кто стоит над ними и борется за власть. За империей и Вечным лесом стоял Рок. За степью, или вернее частью ее, — Худжгарх, молодой, неокрепший хранитель. Вангор и Снежные горы были сами по себе. Западное полушарие принадлежало красавице Беоте, но она была насколько прекрасна внешне, настолько же черна душой. Жестокая и хитрая правительница, которой приносили кровавые жертвы ее жрицы-дзирды. Пришло время, и Рок положил глаз на Вангор и Снежные горы. Потерпев неудачу в степи, он замыслил новую хитроумную комбинацию. Хотя почему замыслил новую комбинацию? Он спланировал ее давно и долго и упорно готовил для нее почву. Лишь мое появление в раскладе сил на планете как Худжгарха стало ломать его планы. И тогда он открыл охоту на моих близких. Скотина… Я его не то чтобы ненавидел, я его презирал за мелочность, жадность и мстительность. Но и серьезно опасался. Рок накопил большие силы и влияние на планете и стал угрожать не только мне, но и своей красавице сестре чернокожей Беоте. Она мало чем отличалась по складу характера от своего братца. Такая же жестокая, алчная и мстительная. Только силенок у нее поменьше, и она прячется от Рока на другом полушарии. А я-то рядом. Так что битва у нас, можно сказать, не на жизнь, а на смерть. Причем смерть угрожает только мне. Я не стал возвращаться в Вечный лес (чтоб он весь сгорел) по их дорогам, через погранпосты и таможню. Пришел, как и ушел, телепортом. Студенты продолжали жить в тренировочном лагере пограничников и тренироваться в целях слаженности совместных боевых действий с новобранцами лесных эльфаров. Внешне все казалось безоблачным. Штоф, которому я придал на усиление невесту Ринаду, из бывших чигуан, которых я, можно сказать, почти насильно сосватал, управлял отрядом умело и поддерживал дисциплину. Но я не верил в благолепие картинки. Аристократы не могли просто так признать главенство простолюдина. Что-то они замыслили. А я стал очень подозрительным. Поэтому не стал проявлять себя в лагере и решил походить среди студентов под скрытом и послушать, что говорят, какие глупые замыслы родились в их буйных головушках в мое отсутствие. Говорят, что подслушивать неприлично. А собирать разведданные вполне себе хорошо. Так вот и я решил собрать разведданные. Мое возвращение совпало с возвращением студентов с полевых занятий. Наступал вечер. По озеру гулял и рябил воду ветерок. У берегов шумел тростник. Благородные жили компактно в центре лагеря. Девочек заботливо окружили домики мальчиков, а все ребята неблагородного происхождения жили на его окраинах, что, впрочем, ничуть их не оскорбляло.