– Это история о самой сложной международной организации распространения наркотиков, о которой я только слышал. Ее начало, судя по всему, в Париже, но кто стоит во главе, я не знаю. Похоже, это некто Вандайк, и боюсь, что этим псевдонимом может пользоваться Валентайн Гонтлетт. Но, может быть, и не так. Насколько я понимаю, Вандайк может быть всего лишь инструментом в руках кого-то еще. – При чем здесь газета? – спросил суперинтендант. – Как я понимаю, они выбрали газету по двум причинам. Во-первых, это дает предлог для международных авиапересылок с минимальной загрузкой-разгрузкой – при пересылке газет не возникает вопрос о том, чем вызвана спешка. Во-вторых, преимущество газет в том, что их может купить кто угодно и не вызвать при этом подозрений, а таким образом можно передавать сообщения клиентам. Например, из всех таможенников санктпортского аэродрома банда подкупила лишь двоих. Вне всяких сомнений, так было сделано во всех странах, в которых орудует банда. Как следствие, провести контрабандные наркотики можно только в те дни, когда эти люди дежурят вместе. Но когда эта дата становится известна, в газете дается зашифрованное сообщение, указывающее на день. Наверняка для каждой страны используется свой код. Пока что я вычислил только сообщение для Англии: оно печатается в первый понедельник месяца, и в нем всегда упоминаются лица королевских кровей. Так клиенты узнают, когда можно получить дозу, и приходят за «специальным выпуском» газеты в нужный день. А во все остальные дни продается обычная респектабельная газета. Суперинтендант Лерой беспомощно взглянул на вскрытую газету и кивнул. – Конечно, у авиадоставки есть и другие преимущества, – продолжил Брей. – С ней дело идет быстро. Наркотики попадают в руки клиентов со всей Европы в тот же самый день. – Умно, очень умно, – согласился суперинтендант. – В расследовании наркоторговли наша основная надежда основывается на том, что товар проходит через много рук, прежде чем попасть к потребителю. Но эти люди смогли избежать этого. Но так ли необходимо было покупать газету? – Думаю, да, – ответил Брей. – Суть схемы сводится к авиадоставке. А единственный способ организовать регулярную авиапересылку, не вызывая особых подозрений, это доставка газет. Никакой другой товар не поставляется регулярными чартерными рейсами – они могли бы только вызвать ненужные вопросы. К чему, скажем, пересылать сигареты самолетом – это ведь явно неэкономный метод доставки? А если вы используете газеты для того, чтобы прятать в них наркотики, то вам, по меньшей мере, необходимо контролировать отдел распространения данного издания. На деле для этого нужно контролировать всю газету. А поскольку они купили газету, а не кого-то в редакции, вероятно, она была недорогой. Подозреваю, что были и другие причины купить газету, причины, из-за которых дела ведутся из Парижа. – А, ясно. Политика. Это все затрудняет, не так ли? – Боюсь, что да. Но мы же всегда подозревали это, разве не так? Помните, как при помощи антинаркотической лиги мы доказали, что партия белого порошка ежемесячно отправлялась в Париж из Македонии? Мы проследили путь до некоего политика, пусть и не из министерства, но довольно влиятельного. «Газетт», несмотря ни на что, поддерживает этого политика, и я боюсь… – Что это была цена поддержки? Возможно. На Континенте такое бывает, – с британской надменностью заметил суперинтендант. – Но, как помните, тогда это не сильно волновало нас: пока наркотики не попадали в Англию, нас это не затрагивало. Но теперь, когда мы обнаружили, что они поступают сюда, все становится серьезнее, – размышлял он. – Брей, а что насчет финансовой стороны дела? Расходы на деятельность этой организации должны быть огромны? – Да, но и доходы тоже. Не знаю, как это работает, но предполагаю, что каждый наркоман подписан на газету. Подписка может стоить сотню фунтов за год, а может, и пять сотен. Мы не знаем. Он может получать какой-то опознавательный знак или карту, или пароль, который часто меняется. Это дает ему право стать клиентом одного из посредников, а в Англии их десятки – по три-четыре человека в каждом крупном городе. Эти агенты, вероятно, получают плату, зависящую от количества клиентов. Даже если им платят всего по десятке за клиента, нет никаких причин, по которым один посредник не может набрать несколько сотен клиентов. – Еще нужно учесть организационные расходы, – напом­нил суперинтендант. – Да, но у газеты солидная и респектабельная история, если не считать поддержку некоего политика, так что газета, вероятно, покрывает расходы на свое содержание. Обратить внимание нужно, разве что, на иностранного распространителя – Гранде, и его четверых помощников. Их труд должен хорошо оплачиваться, ведь они подготавливают наркотики к распространению. Затем подкупленные таможенники в каждой из стран – у них тоже хорошая цена. И, наконец, стоимость авиапересылки. Затраты должно быть недюжинные, но если у них, судя по всему, есть тысячи клиентов, то и доходы должны исчисляться миллионами. – Все пилоты и водители фургонов также должны быть хорошо оплачены. Их услуги не могут дешево обходиться. – Да, это большие расходы. С точки зрения мафии хуже всего то, что существует большое количество людей, которым известен секрет. Это единственный недостаток в плане, но, полагаю, он неизбежен при такой масштабной деятельности. Как же все у них организовано! – воодушевленно воскликнул Брей. – Это заставляет задуматься об оперативности. Наркотики из Македонии прибывают в отдел распространения «Газетт». Там хранятся наркотики, и почти каждый день их вкладывают в газеты: сегодня партия для Германии, завтра – для Англии, и так далее. И еще до вечера товар перекочевывает в карманы покупателей, разбросанных на сотни миль от центра деятельности. Обычный бизнес на этом фоне смотрится совсем не эффектно! – Хм, да. Они сильно зависят от таможни, – заметил Лерой. – Возможно, но в такой огромной организации, как таможня, и с такими колоссальными деньгами, как у мафии, неудивительно, что они смогли найти пару негодяев среди таможенников. – Предположим, эту парочку переведут служить на другой аэродром? – размышлял суперинтендант. – Все просто. В таком случае они подыскали бы предлог для того, чтобы их самолеты приземлялись в другом месте. Маршрут довольно легко изменить. Я выяснил, что международная авиация может приземляться в любом таможенном аэропорту – от Лимпна до Манчестера.[25] – Звучит надежно. Как же мы это выяснили? – озадаченно спросил суперинтендант. – По чистой случайности, – ответил Брей. – Похоже, что один из пилотов угрожал выдать их. Немного пошантажировал их, но дело зашло слишком далеко. Они застрелили его и попытались скрыть преступление. Коронер решил, что это был несчастный случай, но Крейтон из местной полиции нашел в этом что-то подозрительное и вышел на кокаин. Затем он связался со мной, и дело началось. – Странно. Все начинается с какой-то случайности. Брей, зная, что к чему, что вы думаете о нашем дальнейшем плане действий? – План, вероятно, тот же, о котором думаете вы, сэр, но по разным причинам все развивается медленно. Мелкая рыбешка из банды практически в наших руках. Мы можем взять их, когда угодно. Сначала нам нужно взять имена всех пилотов Гонтлетта и всех водителей фургонов, занимающихся доставкой газет, а кто-то из честных таможенников может обратить внимание на получателей проверяемых ими газет. Мы уже знаем двух подкупленных таможенников. Мы уже можем подготовить все ордера. Но я предлагаю не делать ничего, пока мы не сможем выйти на руководителей. Вечером я напишу Дюрану из Сюрте, чтобы он поступил так же: нам нужно связаться с коллегами из Германии, Швейцарии и всех остальных стран, в которые производится авиадоставка «Газетт». Полицейские из разных государств должны действовать согласованно. Мелкая рыбешка большого значения не имеет. Когда подойдет время, мы сможем схватить их всех разом. По-настоящему важно поймать боссов, особенно «Шефа», ведь он еще и убийца. Думаю, для этого нам нужно немного потерпеть. – Думаете, что сможете надавить на кого-то из «рыбешек», чтобы он выдал «Шефа»? – задумчиво спросил суперинтендант. – Как знаете, обычно этого можно добиться. – Они могут и не знать, кто их шеф, – возразил Брей. – Но я, конечно, попытаюсь. Не уверен, можно ли это сделать со стороны Крейтона. Понимаете, эти маленькие люди могут испугаться, едва услышав о расследовании убийства: обвинение в нем – это не то, что наказание за наркоторговлю. В любом случае я должен работать с Крейтоном – бастонский аэродром, должно быть, тесно связан с наркоульем, даже если Гонтлетт и не является пчелиной царицей. Хотя, подозреваю, что является. – Если это так, то для нас это просто ужас, – медленно про­говорил суперинтендант. – Это довольно плохо для Дюрана, ведь ему придется противостоять тому политику, который стоит за поставками наркотика. Еще и племянник нашего министра! Черт побери! – Вы не подозреваете… – замялся Брей. – Я имею в виду, ведь невозможно же… – Конечно, нет, – суперинтендант энергично покачал головой. – В неурочное время Энтураж не сможет даже купить сигарет, даже если это потребуется для спасения его жизни! Но как человек с деньгами и репутацией Гонтлетта может оказаться замешан в такое дело? – Возможно, из азарта, – пожал плечами Брей. – Всегда трудно сказать, что делает преступников преступниками. Обычно это дело из разряда: «А худшего обязаны любить мы, когда его встречаем на пути».[26] Должен ли я отправиться в Бастон? – Да. Но когда соберете все сведения, сначала поговорите со мной. Я подготовлю план действий и договорюсь с французской и прочей иностранной полицией. Нам нужно позаботиться, чтобы никто не улизнул, пока мы выжидаем. Конечно, нам понадобится много людей, но оно того стоит. Во всяком случае, это будет самая большая облава за время моей службы. Вы хотите что-то предпринять прямо сейчас? – Да, сэр, я бы хотел, чтобы Финч взят у газетчиков несколько фотографии Валентайна Гонтлетта и показал их людям с Банчерч-стрит – интересно, узнают ли они в нем Вандайка? Дайте подумать, он выиграл какое-то воздушное ралли, которое на днях завершилось в Бастоне. Так что призеры соревнования наверняка фотографировались. – Отлично! Я этим займусь. Извините, что я вырвал ведение этого дела из ваших рук, но теперь, как видите, оно стало интернациональным. Свой почет вы получите. Отправляйтесь в Бастон как можно скорее. Я подожду до вечера, когда вы сможете передать мне все, и обговорю детали с начальством. Что делать в Бастоне, остается на ваше усмотрение, просто присылайте обычные отчеты. Вы нашли общий язык с Крейтоном? Формально это его территория. – С ним нет никаких проблем, – твердо ответил Брей, – он – стреляный воробей. Я расскажу ему достаточно, чтобы он понял важность дела, и намекну, что по окончанию дела он также получит долю славы. В любом случае, он уже помог нам, советуясь со мной, так что с ним проблем не будет. – Хорошо. И послушайте, Брей: если они убили кого-то ради того, чтобы предотвратить донос, то они довольно жестки. Позаботьтесь о себе. Брей рассмеялся и вышел. Суперинтендант взглянул ему вслед и вздохнул, когда тот закрыл за собой дверь. Глава XIV. Конец механика – Подумать только, к чему привел несчастный случай на аэродроме! – воскликнул инспектор Крейтон таким тоном, словно увидел, как из аптечного пузырька вывалился огромный джинн. Брей вкратце рассказал ему об организации, стоящей за «Аэротакси Гонтлетта», и Крейтон его внимательно выслушал. – Значит, наша поездка в Глазго не была бесполезной тратой ресурсов! Я должен рассказать об этом суперинтенданту! – Крейтон, как прошло ваше расследование убийства? – спросил человек из Скотленд-Ярда, впрочем, не рассчитывая на то, что из ответа можно будет извлечь что-то полезное. – Дошло до того, что мы доказали: убийства не было! – с удовольствием ответил Крейтон. – Что? Вы в этом уверены? – спросил Брей. – Вполне. Мы с епископом вместе работали над этим. Возможно только одно объяснение. Таковы факты, – Крейтон поднял палец. – Показания эксперта из МВД – вот его отчет: Фэнис был застрелен за две минуты до того, как получил рану от удара по приборной панели аэроплана при крушении. Это допускает два возможных объяснения, – инспектор поднял еще два пальца. – Первое объяснение состоит в том, что его застрелил пассажир, либо кто-то, пролетавший поблизости. Самолет потерял управление и разбился с уже мертвым пилотом. Но это объяснение явно противоречит нескольким обстоятельствам. За полетом самолета наблюдали люди, и они готовы поклясться: поблизости никто не пролетал. Пассажира также не было, иначе он бы разбился вместе с самолетом. – Или спасся при помощи парашюта, – предположил Брей. – И его бы все увидели, – триумфально возразил Крейтон. – Более того, если бы в аэроплане был кто-то еще, его бы заметил механик Несс. Нет, версия о пассажире невозможна. Даже если убийца сумел пролететь возле Фэниса незамеченным, я не понимаю, как он мог попасть ему точно в висок. Ведь наверняка выстрел пришелся бы в спину или в бок. Нет, все говорит о невозможности того, что был задействован кто-либо еще, – Крейтон опустил два пальца, оставив поднятым лишь один. – Это оставляет нам лишь второе объяснение, и оно объясняет все. Фэнис застрелился самостоятельно, аэроплан почти сразу же после этого упал, а Фэнис непроизвольно ударился о приборную панель при столкновении с землей. Брей взглянул на Крейтона, и вскоре на его чисто выбритом лице появилась ироничная улыбка. – Это многое объясняет. Но не объясняет самый важный момент: тот, с которого и началось расследование. – Вы имеете в виду кокаин? Мне кажется, что все сходится. Угрызения совести или страх могут быть вполне достаточным мотивом для суицида. – Нет, я имел в виду не кокаин, – покачал головой Брей. – Дело в post mortem rigor. И епископ, и Бастейбл говорили, что, когда они видели тело, трупное окоченение еще не наступило. Они оба уверяли нас: это означает, что Фэнис был еще жив, когда его достали из аэроплана, и он прожил еще несколько часов. – Но тогда это бессмыслица какая-то! – Да, бессмыслица, – весело согласился Брей. – Но она создает интересную загадку. Человек был убит незадолго до крушения, но через несколько часов после аварии он все еще был жив! Нет, Крейтон, все не так просто, как мы надеялись. Не знаю, случайность это или умысел, но обстоятельства таковы, что убийство – невозможно. Но в то же время невозможно и то, что он не был убит. – Не знаю, что и думать, – признался Крейтон. – Свидетельства медиков идут в разрез с имеющимися фактами. – Не совсем так, – заметил Брей. – Лучше сказать: «Половина медицинских свидетельств противоречит второй половине». Если бы Бастейбл не припозднился, и если бы он не был настолько уверен в том, что произошло, он мог бы заметить что-то, что помогло бы нам. Посмертные пятна, к примеру. Но что есть, то есть, и нам нужно действовать в соответствии с этим, хоть я и понимаю, что дело рискованное. Я могу настаивать на версии об убийстве, но вы имеете такое же право выдвигать теорию самоубийства. – Сейчас она меня не настолько удовлетворяет, – признал­ся Крейтон. – Моя версия об убийстве тоже не очень-то удовлетворяет меня, – парировал Брей. – Но дает нам отправную точку для расследования. Сейчас я чувствую так: нужно продолжать вести себя так, словно мы считаем это убийством – тогда мы вспугнем людей, вовлеченных в наркобизнес. Согласны? Крейтон задумался. – Почему бы и нет? А кого мы собираемся вспугнуть? – Расскажите о постоянных служащих аэродрома – они могут быть замешаны. – Мисс Сакбот. Теперь мы уверены, что она задействована, ведь это она доставила наркотики во время вашего путешествия. А я по разным причинам подозревал ее и раньше, к тому же она знала Фэниса. Думаю, нам нужно учитывать ее. Возможно, это она первой подкупила Фэниса. – Думаете, ее можно испугать? – Это крепкий орешек, – покачал головой Крейтон. – Я бы не хотел брать на себя такое задание. – Как и я, – заметил Брей, вспомнив прямой взгляд и волевой подбородок пилота во время перелета через канал. – Кто еще? – Гонтлетт. Конечно, он не в счет. – Конечно, да! Оставим его. Это последний человек, которого мы сейчас хотим вспугнуть! – Далее, тот рыжий коротышка-механик, Несс, – задумчиво продолжил Крейтон. – Они называют его инженером по наземному обслуживанию. Он хорошо знал Фэниса, и его часто задействовали во время полетов для Гонтлетта, когда, как мы теперь знаем, перевозились наркотики. Как насчет него? Полагаю, его можно припугнуть? – Хорошо! Вызовем его? Вызов в полицию всегда пугает их. По дороге в участок они накручивают себя.