— Конечно, — ответил Стив. — Передай детям, что я… Эбби отключилась. Прежде чем увлечься беспозвоночными и чешуйчатыми, Бен сходил с ума по супергероям. Игрушки, постеры, одежда, постельное белье — все было посвящено супергероям. Маллен они казались скучными и похожими друг на друга, за исключением Женщины-Халк. Вот чей образ был ей близок. Разговоры по телефону с бывшим мужем вызывали у нее желание превратиться в двухметрового зеленого гиганта и прорычать: «Эбби, ломать!» Но она просто положила телефон и подошла к закрытой двери, из-за которой доносились звуки музыки. Постучала, и скрипка смолкла, осталась лишь электронная аранжировка. — Да? — спросила Саманта приглушенно. Маллен открыла дверь и вошла в комнату своей четырнадцатилетней дочери. Саманта сидела на стуле, зажав скрипку под подбородком. Ее каштановые с рыжеватым отливом волосы были собраны в привычный небрежный хвост. — Привет, мам! Я и не слышала, как ты пришла. Маллен обвела взглядом неприбранную комнату: на полу валяется одежда, повсюду разбросаны ноты, стол завален учебниками. Киблс, собака Саманты, сидела на кровати, неодобрительно поглядывая на Эбби. Этого померанского шпица дочь получила в подарок от бабушки на свой десятый день рождения. Недавно Саманта покрасила хвост Киблс в розовый и пурпурный, что сделало животное похожим на помесь собаки и единорога. Пушистый белый комок, который безоговорочно обожал девочку, всех остальных воспринимая в штыки. — Привет, Сэм. Можешь на минутку выключить музыку? Саманта поставила проигрыватель на паузу. Киблс склонила голову набок и, казалось, вот-вот закатит глаза. Эбби представляла себе, что думает собака: «Нет ничего хуже родителей человеческого детеныша». — Как прошел день? — Хорошо. — Что разучиваешь? — Песню для группы. Иногда Саманта могла часами рассказывать о музыке, а иногда отвечала односложно. Похоже, сегодня второй вариант. Киблс поудобнее устроилась на кровати и зевнула. — Бабушка приходила? — Да, ушла час назад. Сказала, что позвонит тебе. У нее какой-то срочный вопрос по поводу подарка Бену. Ах да, Бен… — Ты грозила брату раздавить Джиперса. — Мам, он посадил это чудовище на стол, когда я ела! — Я велела ему больше этого не делать. Но и тебе не стоило так говорить. Представь, Бен заявит, что убьет Киблс. Что ты почувствуешь? Саманта и ее собака обменялись взглядами. Похоже, сейчас обе закатят глаза. — А как я должна была реагировать, когда он посадил паука рядом с моей тарелкой? — спокойно спросила Сэм. — Попросила бы его убрать. — Убрать? — Да. Сказала бы, что тебе неприятно, и предложила бы унести Джиперса в комнату. — Унести в комнату? — Слушай, я поговорю с Беном еще раз и четко скажу, что пауку на кухонном столе не место. — Похоже, ты и правда думаешь, что это поможет. Эбби понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить. Саманта говорила медленно и размеренно, повторяла слова матери, стимулировала ее высказаться, задавала открытые вопросы. Она применяла те же приемы, которые использовала бы лейтенант Маллен при общении с вышедшим из себя человеком. Такое случалось не впервые. Саманте было семь, когда Эбби стала переговорщиком. Девочка выросла в определенной атмосфере и, как и все дети, впитывала полезную информацию, словно губка. Разумеется, тактика дочки совершила чудо. Эбби пообещала, что снова поговорит с сыном. Она успокоилась и пыталась найти решение проблемы, вместо того чтобы требовать чего-то от Сэм. Мать одновременно злилась и испытывала гордость. Она широко улыбнулась девочке. — Скоро начну готовить ужин. Саманта кивнула. — Сегодня мясо есть не буду. Она отвернулась и включила музыку. Эбби закрыла за собой дверь и покачала головой. Стоило бы ввести правило: у всех переговорщиков должны быть дети. Лучшей подготовки для урегулирования кризисной ситуации и не придумаешь. Глава 8 Иден Флетчер окликнула детей, как только вошла в дом, но ответа не последовало. Она сняла пальто, повесила его и двинулась в сторону кухни. Хотелось выпить чаю. Последние полчаса смены прошли в попытках перенести визит одной из самых давних клиенток доктора Грегори. Женщина плохо слышала, и Иден приходилось практически кричать в трубку, то и дело бросая извиняющиеся взгляды на пациентов, ожидающих в приемной. Когда разговор закончился, в горле саднило, а нервы были ни к черту. Иден добавила в чай целую ложку меда. Вообще-то она его не любила, но сейчас этот продукт как нельзя кстати. Делая второй глоток, миссис Флетчер с удивлением заметила, что в мойке нет тарелки. Обычно Натан делал себе бутерброд, когда приходил домой, а тарелку ставил в раковину. Поверить в то, что сын помыл, вытер и поставил посуду обратно в шкаф, было так же сложно, как допустить, что Иден на самом деле принцесса. Она взяла свой чай и прошла в гостиную. Здесь тоже бросилось в глаза кое-что странное: на полу не валялся школьный рюкзак Натана. Мать прошла в комнату сына и пристально ее осмотрела. Царил привычный беспорядок, но рюкзака не было и здесь. Как и мальчика. Дверь в комнату Габриэль оказалась закрыта. Иден на всякий случай постучала. — Габи? — Что? — спросила дочь из-за двери. Миссис Флетчер открыла дверь. Габриэль лежала на кровати, глаза приклеены к экрану телефона, палец наготове. — Где Натан? — Я не знаю. У себя в комнате, наверное, — дочь с трудом выплевывала слова, которые смешивались в кашу. Писала она куда лучше, чем говорила. — Его там нет. Ты его видела, когда он вернулся из школы? — Нет. — Габи по-прежнему не отрывала взгляда от телефона. — Наверное, зашел к кому-то из друзей. Может быть, к тому мальчику из соседнего квартала? Как его… Мики? — Я проверю. Иден начало охватывать беспокойство. Натан никогда не уходил к друзьям сразу после школы. Впрочем, он взрослел, а общаться с товарищами мать ему не запрещала. Так что эту возможность исключать нельзя. На всякий случай Иден заглянула в свою спальню — вдруг мальчику что-то там понадобилось, — а затем сошла вниз. Набирая номер матери Мики, она нетерпеливо мерила шагами гостиную. Трубку сняли через несколько гудков. На заднем фоне был слышен какой-то шум, похожий на звук пылесоса. — Алло, Рита? Это Иден, мама Натана. — А, привет! — Голос собеседницы был притворно вежливым. — Как дела? — Все хорошо. Мой сын у вас? — Нет, не у нас. — Тон Риты изменился, теперь в нем звучала притворная озабоченность. Хотя, возможно, она и не была притворной. Может быть, эта женщина из тех людей, которые ни при каких обстоятельствах не умеют казаться искренними. — Его нет дома? — Нет. Вы не спросите у Мики, куда Натан мог пойти? — Конечно. Минутку. Иден слышала, как Рита разговаривает с сыном. Звук пылесоса искажал и заглушал их слова. Наконец собеседница снова взяла трубку: — Мики говорит, что видел, как Натан вышел из школьного автобуса и направился домой. — Понятно. Наверное, он у кого-то из друзей, — пробормотала Иден, словно пытаясь убедить другую женщину в том, что ничего не произошло. Она повесила трубку и обзвонила других товарищей сына. В списке было четыре номера, и по мере того, как Иден их вычеркивала, дыхание ее становилось поверхностным и неровным. Страх не позволял дышать полной грудью. Поговорив с последним абонентом, миссис Флетчер продолжала смотреть на свой телефон широко раскрытыми глазами. Пальцы дрожали. Она не знала, что делать, исчерпав все возможные варианты и правдоподобные предлоги, которыми могла бы себя успокоить. В голову начали лезть новые мысли, и они были весьма мрачными. Иден поднялась на второй этаж и прошла в ванную; там, схватив мыло и жесткую губку, принялась яростно тереть руки. Процедура продолжалась минуты три. Кожа покрылась ссадинами и воспалилась, но тревога не утихла, а лишь усилилась. Может, позвонить в полицию?.. Глупость какая! Натан вот-вот вернется, и окажется, что он все время играл на улице. А если это не так? Если что-то случилось? А она тратит драгоценное время… Иден вышла из ванной и начала искать свой телефон. Где же он остался? На кухне? Она сбежала вниз по лестнице и схватила мобильник. Когда загорелся экран, сердце ее застучало как сумасшедшее. Телефон ожил в руках, словно только и ждал, когда хозяйка его возьмет. Номер был незнакомый.