Баллард лежал в темноте с широко открытыми глазами и прислушивался. Что-то его разбудило. Он бросил взгляд на дисплей цифровых часов – три пятнадцать. Отшвырнул одеяло и понял, что с ног до головы в поту. В комнате было душно и почти невыносимо жарко. Мэтт оцепенел. Миссис Кэйбл тут вряд ли виновата, разве что она внезапно пришла среди ночи и затеяла уборку. Тихонько выбравшись из постели, он прокрался к стулу, на котором была сложена одежда. Натянул брюки и футболку. Пока что сойдет. Рядом с кроватью всегда лежала железная кочерга; ее тяжесть в руке действовала успокаивающе. Задержав дыхание, Мэтт выскользнул за дверь спальни. Полная тишина. Ни шагов, ни приглушенных голосов. Свет не горит. Лучи фонариков не мечутся. Подкравшись к самой лестнице, он снова застыл, изо всех сил пытаясь хоть что-нибудь расслышать. В зале тикали каминные часы. Может, термостат просто неисправен? Мэтт занес ногу над ступенькой. Лестница скрипучая, а если внизу кто-то есть, лучше бы его не предупреждать. Он поставил одну ногу на ступеньку у самой стены, потом другую – тоже с краю, у самого поручня. Спуск получился медленный, зато удалось избежать самых шумных участков, по центру расшатанных ступенек. Внизу он вновь застыл и прислушался. Затем метнулся к выключателю, щелкнул им и заорал: – Выходи! Быстро, а то хуже будет! Прозвучало совершенно по-идиотски. К счастью, никто этого не услышал. Сжимая в руке кочергу, Мэтт быстро прошелся по всем комнатам, проверяя двери и окна. Ничего не тронуто. Никто в дом не проникал. Он облегченно вздохнул и попытался расслабиться. Вот ведь глупость! Несусветная глупость. Громко фыркнув, он вернулся в прихожую, чтобы проверить термостат. Ручка опять стояла на максимуме. Механиком Мэтт не был, однако прекрасно понимал, что сами собой ручки не поворачиваются. Но поскольку сам он ничего не переключал, а внизу все было закупорено крепче утиной задницы, очевидно, причиной была какая-то неисправность. Он повертел ручку туда-сюда. Вроде бы ничего не болтается. Он снова переключил термостат на минимум и уставился на ручку. Вот из-за этой ерунды его чуть было инфаркт не хватил? Пройдя босиком через кухню, Мэтт налил себе из-под крана стакан холодной воды и шумно выпил. Завтра нужно будет вызвать мастера по ремонту обогревателей. У него и реальных-то проблем сейчас выше крыши, не хватало еще в три часа ночи до смерти пугаться собственного бойлера. Поставив стакан в раковину, он повернулся, чтобы идти. И в этот момент обострившиеся чувства подсказали ему: что-то неладно. Мэтт застыл на месте. Что-то не так. Он медленно обвел взглядом знакомое помещение – и вдруг увидел. Жестянка миссис Кэйбл. Она так и стояла посередине сосновой столешницы, вот только крышка была наполовину сдвинута. Между лопаток у Мэтта забегали мурашки, мышцы вновь напряглись. Осторожно приблизившись к столу, он уставился на старенькую жестянку. Обошел ее кругом, пытаясь заглянуть внутрь, но щель была слишком узкой. Он протянул руку – и замер. Мэтт прекрасно знал, что плотно закрыл крышку – как, разумеется, знал и то, что миссис Кэйбл никогда не трогала термостат. Однако жестянка была приоткрыта. Резко вздохнув, он чуть ли не бегом метнулся через кухню и выхватил из подставки большой кухонный нож. Оторвал кусок пластиковой пленки от рулона и снова поспешил к столу. На крышке могли остаться отпечатки, так что он поднял ее, завернув руку в пленку. И закричал, не успев взять себя в руки: «Нет, нет! Только не это! Не может быть!» * * * – Ты совершенно уверен, что это кольцо твоей жены? Обогреватель был выкручен на максимум, но Мэтта бил озноб. Почувствовав, как его сверлит взгляд серых глаз суперинтенданта, он содрогнулся и помедлил с ответом, пока взгляд этот не вернулся к безобидного вида жестянке с домашними пирожными. Конкретно – к одному в самом центре. Декоративную вишенку посередине сахарной глазури кто-то убрал. На ее месте было золотое обручальное кольцо. – Ни малейших сомнений, сэр. – Все кольца похожи одно на другое. Ты мог перепутать. – Мэгги очень исхудала… – Его голос сорвался. – Когда была уже совсем больна. Она попросила, чтобы кольцо уменьшили, но ювелир напортачил, соединяя узор вдоль кромки. Я сразу заметил, сэр. Это ее кольцо. Суперинтендант глубоко вздохнул. – И когда ты последний раз его видел? Мэтт поплотней завернулся в свитер. – У Мэгги на пальце. Перед тем как закрыли крышку гроба. Глава 17 Воздух был холодным и влажным. Мэтта пробрала дрожь, и он застегнул до подбородка старую водонепроницаемую куртку. Солнце еще не показалось над горизонтом, но небо уже постепенно меняло свой цвет с сорока оттенков серого на приглушенные розовые, голубые и персиковые тона. На траве лежал запоздалый иней, и Мэтт мог проследить на заросшем неаккуратном газоне цепочку собственных следов. Надо будет купить новую косилку. Старая, отцовская, сейчас представляла собой скорее антикварную ценность. Он смотрел на глубокие темные борозды распаханного поля, начинавшегося сразу за домом, и думал: как можно, стоя здесь, рассуждать о предметах столь банальных, как газонокосилка? Впрочем, ответ был довольно простым. Лучше думать о чем угодно, только не о том, что случилось. Двое криминалистов самым тщательным образом проверяли сейчас его дом и двор в поисках следов непрошеного гостя. Облокотившись о деревянный забор, отделяющий его территорию от соседней фермы, Мэтт был готов побиться об заклад, что эксперты ничего не обнаружат. Ни отпечатков пальцев, ни следов подошв, ни волоска, ни единого намека на то, кто это был, – а вот следы его любовницы обнаружиться могли вполне. Слава богу, миссис Кэйбл только что поменяла постельное белье, а ее уборка, несмотря на пристрастие к старомодным средствам, всегда отличалась тщательностью. Изголовье постели протерто и отполировано, дверные ручки обработаны чистой тряпкой, а ванная комната сверкает и готова пройти самую скрупулезную санитарную проверку. Криминалисты обнаружат разве что отдельные волоски, а их Мэтт, учитывая, что все коллеги время от времени к нему заглядывают, вполне сможет объяснить. Он взирал на пейзаж, знакомый ему с детства, и болота Таннер в первый раз на его памяти выглядели зловеще. В свете раннего утра было толком не разобрать, где кончается впадающая в Северное море река и начинается небо. Похоже, они сливались там, где сверкает серебристо-серый горизонт. Даже в холодном солоноватом воздухе ощущалась отрава. Тот, кто это делает, должен здорово меня ненавидеть. Все, что он любит, или когда-то любил, оказалось заражено, испачкано этой ненавистью. Он чувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение, уязвимым… – Мэтт. По заросшей мхом дорожке подошел суперинтендант и протянул дымящуюся чашку кофе, которую Баллард принял с благодарностью. Поскольку успел промерзнуть до мозга костей. – Уже заканчивают. – Можете даже не говорить, сэр. Ничего не нашли? Суперинтендант пожал плечами. – Никаких следов взлома и вообще чего-то подозрительного, но биологических образцов у них полный фургон. Вот здорово-то! – И все принадлежат мне или моим близким знакомым. Все, что делал до сих пор преступник, тщательно рассчитано и спланировано. Он очень умен и прямо-таки чрезвычайно осторожен. – Мэтт с досадой пнул по перевернутому цветочному горшку; тот улетел на мощеную дорожку и разбился о камни. – Черт возьми, если он намерен свести меня с ума, то у него прямо-таки охренительно получается! Где он раздобыл это кольцо, сэр? И как? Его начальник смотрел вдаль, через поля. – Не знаю, Мэттью. Как и то, где он раздобыл фотографии или зачем убил юного Гэбриэла. Однако придется узнать. И без тебя мне не справиться. – Мэтт почувствовал, что ему на плечо опустилась тяжелая рука. – Теперь послушай. Дела обстоят следующим образом. В обычной ситуации я немедленно снял бы тебя с расследования, но сейчас ты – связующее звено между нами и преступником. И среди ныне живущих никто не знает больше тебя о тех прежних убийствах. Так что тебе придется собраться с силами и работать вместе со мной. Ты мне нужен. Мэтт ничего не ответил. Он казался самому себе наполовину мертвым, не способным ни двигаться, ни логически мыслить. Потом, совсем уже было уверившись, что сознание его сделалось таким же пустым и недоступным, как серые болота перед глазами, Мэтт вспомнил лицо своего старого друга, сержанта Билла Морриса. «Я всегда говорил, Мэтти, что мы поймаем сукина сына, и, похоже, вся надежда теперь на тебя». На какой-то миг он увидел это лицо столь же ясно, как и лицо суперинтенданта Редпата. «Не в службу, а в дружбу, Мэтти. Поймай его ради меня». Лицо тут же растаяло, как его собственное жаркое дыхание в морозном воздухе, а слова медленно уплыли через поля туда, где наконец-то взошел яркий огненно-рыжий шар солнца. «Поймай его ради меня». – Что? – Суперинтендант уставился на Мэтта. На его лице постепенно проявлялась все более глубокая озабоченность. – Ты в порядке? Баллард опустил взгляд. Кофе из чашки, которую он держал в обмякшей руке, расплескался по траве. Резко выпрямив руку, он изо всех сил затряс головой, словно это могло прояснить мысли. – Простите, сэр. Мне на какую-то минуту почудилось… – Он твердо поставил чашку на столбик забора, повернулся и посмотрел суперинтенданту прямо в глаза. – Я в полном порядке, сэр. Честное слово. Я в норме, и вы совершенно правы – мы его поймаем. Рука крепко сжала его плечо. – Вот и молодец. Теперь нам надо отправиться в участок и обсудить, что делать дальше. Ты готов? Мэтт кивнул. – Только переоденусь. И обзвоню группу – убедиться, что к ним этой ночью никто не пожаловал. – Уже, Мэтт. Со всеми удалось связаться, каждый в порядке. Когда мы приедем, они будут нас ждать в оперативной комнате. Двое криминалистов в белых комбинезонах у задней двери дома помахали им руками, показывая на фургон. – Похоже, закончили. Надеюсь, там все кверху дном не перевернули. Они направились к дому. – Не думаю, сэр, что смогу себя чувствовать здесь как раньше. – Мэтт глубоко вздохнул. – Когда все закончится, надо будет многое поменять или вообще выбросить. Один хороший человек мне уже посоветовал сделать ремонт, если такое слово тут годится – а ведь это было еще до вторжения. – Неплохая мысль. Дом у тебя замечательный, хотя и правда староват. – Суперинтендант окинул взглядом серые каменные стены и высокие каминные трубы. – Надеюсь, ты понимаешь, что тебе предстоит некоторое время пожить в другом месте. Мэтт и сам знал, что так лучше, но пока что не смог заставить себя сказать «да». * * * Бледный рассвет уже проник в комнату, которую он сделал своей спальней. Тед перевернулся на другой бок и посмотрел на часы. Почти семь. Вчера был весьма суматошный день, да и лег он довольно поздно, поэтому пообещал себе, что сможет утром поваляться в постели. Так что он натянул одеяло до подбородка, повернулся, чтобы поудобней взбить подушки, вытянул ноги и закрыл глаза. Как минимум полчаса себе можно позволить. Сон требуется для того, чтобы держать себя в нужной форме и быть ко всему готовым. Ему не удалось бы справляться со столь сложными задачами без достаточного сна и качественной пищи. Когда он проснется, то хорошенько позавтракает, некоторое время потренируется и уже потом проверит, что значится в расписании на сегодня. Хотя у него и так все словно в мозгу вытатуировано. Повернувшись на бок, Тед зевнул. Программа выполняется успешно. Даже изменение, которое он внес в первоначальный план, должно прийтись как раз ко двору. Главное – не терять головы. Он улыбнулся и подумал о том удовольствии, которое принесет ему это небольшое отклонение, потом улыбка исчезла, и он недовольно нахмурился. Нельзя позволить возникнуть проблеме, которая поставит под угрозу весь эндшпиль[6] – и это после всех лет, ушедших на тщательное планирование! Конечно, отклонение замечательное и желанное, однако совершенно недопустимо подвергать опасности финальный акт пьесы ради единственной капельки плотского удовольствия. Он вдохнул поглубже, и улыбка вернулась. Зато можно просто помечтать.