– Просто так? – усомнился Юрий. – По-вашему, я могла ей угрожать? – возмутилась я и забрала наконец у него руку. – Юрий, вы должны мне помочь, иначе жизнь моя будет коротка и полна мучений. – Что вы, Лизонька, от мучений я вас избавлю, – горячо уверил он. – Убьете сами? – ехидно уточнила я. – Как это мило с вашей стороны. – Как вам только такое в голову пришло, Лиза! – опешил он. – Я на все для вас готов, а вы… – То есть вы принесете мне завтра учебники? – невинно поинтересовалась я. – Или «все» в себя учебники не включает? – Я попытаюсь, – сдался он. – Но ничего не обещаю, поскольку даже не представляю, как браться за это дело. – У вас же есть папенька, – заметила я. – Весьма предприимчивый господин. Наверняка сможет вас проконсультировать. Я не буду настаивать, чтобы вы держали мою просьбу в тайне от него. В конце концов, это почти семейное дело. Точнее, клановое, рысьинское. Но Юрию моих слов оказалось достаточно для воодушевления. Он сразу представил, как сваливает поиски книг на отца, и успокоился. Собственно, я тоже: если уж кто из этих двоих сможет достать нужные учебники, так скорее отец, чем сын. Александр Николаевич куда более пробивной и целеустремленный тип. Юрий же – обычный дамский угодник, вот и сейчас он распускает хвост, как павлин, стремясь поразить меня исключительно собственной красотой. С другой стороны, чем ему еще меня поражать? Мозгов-то нет… По мере приближения к дому Владимира Викентьевича речи Юрия становились все более пылкими, невнятными и раздражающими, наобещал он столько всего, что я пожалела, что не под запись, а то ведь наверняка откажется в дальнейшем от своих слов. Я уже начала подумывать, как отделаться от назойливого поклонника, как вдруг увидела Строгову с Яцкевич, которые о чем-то оживленно беседовали, стоя на перекрестке. Точнее, говорила одна Анна, но и Тамара выглядела достаточно заинтересованной. – Остановите, пожалуйста, – попросила я, напрочь забыв обо все еще работающей защите от подслушивания. Юрий удивленно встрепенулся, прервавшись на середине фразы, но я не стала ждать, что он еще придумает, а постучала шофера по плечу и показала теперь уже знаками, что хочу выйти. Автомобиль остановился, и я рванула к одноклассницам, прямо-таки физически чувствуя, как с меня слетают липкие нити интереса Юрия. – Лиза? – удивилась Строгова, заметившая меня первой. – Все-таки вспомнила? – О чем? – насторожилась я. – Как это о чем? О билетах на благотворительный вечер. Теперь я припомнила, что о чем-то таком утром шла речь в гимназии, но я настолько была поглощена собственными проблемами, что до остальных дел места в моих размышлениях не нашлось. – Добрый вечер, барышни, – промурлыкал Юрий, который не остался, как я надеялась, в автомобиле. – Лиза, твой провожатый наверняка хочет купить билет на наш вечер, – сразу же взяла быка за рога Строгова. – Вечер? – Благотворительный вечер с танцами. – Строгова ухватила Юрия под руку, и я сразу поняла, что он от нас без билета не уйдет. – Будет мороженое, напитки и танцы. Вы непременно должны прийти. – С радостью, если Лизонька пообещает мне мазурку, – нагло заявил Юрий. – Она пообещает, – уверенно сказала Строгова и наступила мне на ногу со всей дури. Подавив желание запрыгать на одной ноге и капризно заявить, что я теперь и до дома не смогу дойти, не то что танцевать, я вспомнила, что, когда мне говорили о вечере, предлагали постоять за продажей мороженого, но я совершенно не помнила, согласилась или нет. Но буду считать, что согласилась. – Я буду продавать мороженое. Как я смогу танцевать? – Я тебя подменю. Главное, ты сейчас пообещай поручику танец, а он купит у нас билет. У нас с Томой еще целых шесть осталось. Тамара огорченно вздохнула и посмотрела на меня так, что я почувствовала себя монстром, бросившим ее на заклание Строговой. Захотелось помочь хоть чем-то. – Пообещать-то я могу, – неуверенно заметила я. – Проблема в том, что я напрочь забыла, как танцевать мазурку. – Да ты почти вспомнила, – воодушевилась Строгова. – Вы с Хомяковым в конце почти прилично танцевали. – С Хомяковым? – насторожился Юрий. – Так дело у Оленьки дома было, с кем было Лизе танцевать, как не с ее братом? – уверенно отмела всяческие подозрения в мой адрес Строгова. – Ей еще чуть-чуть осталось вспомнить. И этим мы непременно займемся. Она так плотоядно на меня посмотрела, что мне захотелось, как и Тамаре, куда-нибудь спрятаться. Но прятаться было некуда, поэтому проще было согласиться. – Если с Хомяковым все получилось, тогда, Лиза, ты непременно должна танцевать и со мной, – обрадованный поддержкой, воодушевился Юрий. – Барышня, я покупаю у вас билет. – Шесть, – возразила я. – Вы покупаете все шесть билетов, тогда я танцую с вами мазурку, если Анна ее со мной разучит. – Анна? – Это я, Анна Строгова. – Простите, я не представился сразу. Юрий Рысьин. Он галантно чмокнул ее руку, удачно для себя убрав оную с рукава. Но от Строговой отделаться было не так легко. Она перехватила второй рукой освободившийся рукав и требовательно спросила: – Юрий, вы согласны на условие Лизы? Что он отвечал, я уже не слышала, потому что Тамара потянула меня в сторону, и мы ловко укрылись за стеной ближайшего дома. – Анна меня чуть не потащила в офицерское собрание, – пожаловалась одноклассница. – Настолько хотела распространить билеты сегодня. – А у нее не расходятся желания с делом, – фыркнула я. – Все и распространила. Осталось только вручить их Юрию и деньги взять. Я заглянула за угол. Строгова с серьезным видом что-то записывала в маленький блокнотик. Юрий озирался, нас не видел, но странно подергивал носом. Надеюсь, ему не придет в голову искать меня по запаху. Нужно будет для такого случая носить с собой перец. Уверена, нюх у оборотней он отобьет не хуже, чем у собак. Анна закончила делать записи и вручила тоненькую пачку билетов Юрию в обмен на несколько бумажных купюр. Рысьина обмен удовлетворил, а уж Анна сияла, словно он не только забрал у нее неликвидные остатки, но и пообещал весь благотворительный вечер посвятить исключительно ей. Хорошо, если так, поскольку танцевать с ним не хотелось. Именно с ним. Наверное, нужно было один билет приберечь для Николая, а не отдавать все Юрию. С другой стороны, неужели Оленька не найдет билета для брата? К тому же наверняка можно будет пройти и без билета, если внести некоторую сумму в благотворительную кассу. В конце концов, к чему мне вообще переживать о Николае, который меня даже не хочет видеть. Хотел бы – так уже давно появился бы. Настроение резко поползло вниз. – Спасибо, – серьезно сказала Тамара. – Ты нас очень-очень выручила. – Если Юрию так хочется, чтобы ему оттоптали ноги, почему бы не пойти навстречу. Уж это я сделаю с превеликим удовольствием, – пробурчала я. – Что за глупости ты говоришь? – отмахнулась Тамара. – У тебя мазурка хорошо получалась. Почти хорошо, – тут же поправилась она. – Чуть-чуть еще нужно повторить. Анна завтра займется. На этих словах ее энтузиазм увял, поскольку Тамара сообразила, что Строгова наверняка прихватит и ее для аккомпанирования. Но с этим я ничего поделать не могу: для того чтобы учиться танцевать, нужна хоть какая-то музыка, а Тамара перебирает клавиши виртуозно. Поди, уделяет игре на фортепиано все время, что остается после подготовки уроков. Подходя к дому Владимира Викентьевича, я было встрепенулась, увидев машину, но и в этот раз она оказалась не хомяковской, но и не рысьинской, а ради разнообразия шитовской. Сам же военный целитель как раз покидал гостеприимный особняк коллеги. Со мной он жизнерадостно поздоровался и сказал: – Смотрю, Елизавета Дмитриевна, вы уже вернулись к нормальной жизни. И потеря памяти не оказалась помехой. – Еще как оказалась, Константин Филиппович, – не согласилась я. – Я то и дело где-нибудь да ошибаюсь. – Но вы же ошибаетесь не по глупости, а по незнанию, – успокаивающе сказал он. – Согласен, нелегко пройти тот путь, что вы проходили семнадцать лет, за несколько недель и даже месяцев. Но вы справитесь. – Спасибо за поддержку. И за плетение, что вы мне показали, тоже. Оно мне очень помогло. Он снисходительно улыбнулся, принимая благодарность, затем заметил книги в моих руках и удивленно приподнял брови: – Из рысьинской библиотеки? Была ли в этом необходимость? – Владимир Викентьевич мне почти ничего нового не дает, – пожаловалась я. – Только контроль за силой, и все. Говорит, мне дальше опасно двигаться. – Не балует вас знаниями Звягинцев? Да, он весьма осторожный господин. Считает, лучше перестраховаться, чем получить обугленный труп воспитанницы. – Обугленный труп? – Я поневоле обеспокоилась. – Вам-то это не грозит, но причины его переживаний я понять могу, – серьезно ответил Шитов, ничего, впрочем, не объясняя. – Хотите, могу с вами позаниматься я? Предложение было неожиданным, но весьма заманчивым, поэтому я даже не раздумывала. – Конечно, хочу, – быстро ответила я, пока он не пошел на попятную. – Но не будет ли вам это в тягость? – Что вы, Елизавета Дмитриевна. Бывает, по вечерам я от скуки на стены готов лезть, а тут все какое-то развлечение. Жду вас завтра после трех. Он записал адрес, подробнейшим образом объяснил, как добраться от дома Владимира Викентьевича, после чего попрощался и неторопливо пошел к ожидавшей машине. Почему-то показалось, что ему пошла бы трость, которой бы он элегантно размахивал, подчеркивая свою респектабельность. Поскольку ничего о том, чтобы хранить намечающиеся занятия в тайне, военный целитель не говорил, Владимиру Викентьевичу о поступившем предложении я сообщила сразу, как увидела. Он недовольно скривился и сказал, что Шитов слишком много на себя берет. Зато показал несколько новых, ранее не виденных мной плетений и согласился, чтобы я занималась в защищенном подвале без него. Об удочерении он не заговаривал, а я так и не определилась, нужно ли мне это, поскольку может привязать к клану куда сильнее, чем сейчас, а я все же планировала избавиться от поводка Рысьиной в ближайшее время. Спать я ложилась в уверенности, что жизнь не такая уж плохая штука, а проснулась оттого, что в нос что-то попало, я громко чихнула и подскочила на кровати, преисполненная самых ужасных подозрений. И они оказались небеспочвенны: я была не одна. На подушке, которая еще хранила отпечаток моей головы, сидел маленький, но ужасно милый хомяк. Точнее – Хомяков. Уж Николая я точно ни с кем не перепутала бы. Хотела бы я знать, что мешало ему прийти днем и заставило пробраться в дом Владимира Викентьевича вот так, украдкой, как какой-то вор. Интересно, сработала ли на него защита дома? И если сработала, то где целитель, который за меня отвечает? И все же я была ужасно рада, что Николай пришел, хотя и постаралась этого не показать. – Что вы делаете ночью в моей спальне? – сварливо спросила я. – Простите, Лиза, я понимаю, что это непозволительная вольность с моей стороны, но я не мог уехать, не попрощавшись с вами. – Уехать? – ахнула я. – Но как же… Так неожиданно… – Для меня самого это было неожиданностью, – ответил он. – Я еле успел сдать все дела. Поезд через час. Днем вырваться не получилось, только сейчас. Но я не хотел вас будить, лишь посмотреть на прощанье.