– Какое лото? – снисходительно бросила Строгова. – У нас Лиза. Лиза главнее. – Лиза согласилась с нами поиграть, – уперся Петя. – Либо играем, либо я маму позову. Оленька всплеснула руками. – Нет, вы видели? – трагически простонала она. – Мой брат – шантажист. Наглый невоспитанный шантажист. И в кого он такой? Вопрос был риторический, но тем не менее я подумала, что наверняка в волковскую родню, ведь хомяковская сторона ни в чем таком не была замечена. Во всяком случае пока. – Ты обещала, – набычился наглый невоспитанный шантажист. – И мы уже почти начали играть. – Потом поиграете, – отмахнулась Строгова. – Петр, уверена, у тебя уроки еще не сделаны. Кто не делает уроки, тот не играет в лото. Тамара, почему ты еще не за роялем? Яцкевич послушно села на высокий стульчик и откинула крышку, собираясь играть. По ее виду было очень заметно, что играть она хотела не больше, чем я танцевать. – Хорошо, – неожиданно покладисто согласился Петя. – Я пойду делать уроки. Только перед этим спрошу у мамы, можно ли танцевать с несделанными уроками или запрет распространяется только на лото. – Петя, не позорь меня, – с нажимом сказала Оленька. – Разве проявление любознательности может кого-то позорить? – невинно удивился тот. – Нам в школе говорили, что любознательность позволяет человеку развиваться. Вот я и хочу развиться. Тамара неожиданно тоненько хихикнула. Анна грозно на нее шикнула и не менее грозно уставилась на Петю, уперев руки в бока, тем самым становясь похожей на рыночную торговку, идущую в наступление на обидевшего ее покупателя. – Петр, это неблагородно. Тебе должно быть стыдно так себя вести, – попыталась она воззвать к чувствам хомяковско-волковского отпрыска. – Хорошо, тогда я еще спрошу, почему стыдно хотеть играть в лото, – ехидно ответил Петя, которому после рычания матери попытка Строговой наверняка казалась детским лепетом. Противостояние затягивалось, а ведь мне тоже надо будет делать уроки, а не только танцевать. – Предлагаю компромисс, – влезла я в переговоры. – Играем одну партию, а потом каждый занимается своим делом. – Три, – сразу внес коррективы Петя. – Три партии – и я никого ни о чем не спрашиваю и забываю, что Оля мне сегодня чуть ухо не оторвала. – Жаль, что не оторвала, – сурово бросила Строгова. – Слишком она к тебе добра. – Четыре партии, – Петя задрал глаза в потолок, – и я никому не скажу, о чем Оля говорила с Николаем перед его отъездом. Нет, четыре мало, пять. И это мое последнее слово. Мы с интересом посмотрели на Оленьку. Не знаю, как другим, а мне ужасно захотелось узнать, о чем таком говорили Коля с Олей, что не должно стать достоянием посторонних ушей. А оно точно не должно было стать: достаточно было увидеть потрясенное лицо подруги. – Да что мы стоим? – всполошилась она, вильнув глазами, чтобы не встретиться ни с кем взглядом. – Уже точно бы одну партию сыграли. Давайте рассаживайтесь. Четыре партии – и каждый занимается своим делом. – Пять, – с нажимом поправил довольный Петя, гордо усаживаясь за стол. Карточки он вытащил ранее, теперь развязывал два мешочка: один большой, бордового бархата, с резными бочонками для лото, второй куда меньше, полотняный, с фанерными кружками. – Ольга! – рявкнула Строгова. – Нельзя поддаваться шантажу! – Какой шантаж, что ты? – удивилась Оленька. – Мы как раз перед вашим приходом садились за игру, правда, Лиза? Я кивнула. – А Лизе вообще будет полезно поиграть. Она же не помнит простейших вещей. Пусть хоть лото вспомнит. Лото я помнила, но Строгова так нехорошо прищурилась, что я поняла: заявить такое с моей стороны будет форменной глупостью, от танцев меня отделяет самая малость. – Ну что ты, Аня, – вмешалась Тамара. – Не убудет от нас, если мы немного поиграем. Чур, моя карточка. – Она азартно вытащила из середины пачки карточку и положила перед собой. – Водим по очереди? Первым водит тот, у кого карточки нет. Пришлось это делать Строговой. Она с мрачным выражением на лице вытаскивала по одному бочонку и похоронным тоном называла число. Первой все цифры закрыла Тамара, и она же стала следующим ведущим. – Стульчики! – радостно сказала она, достав первый же бочонок. – Стульчики? – переспросила я в недоумении. – Сорок четыре же, – шепнула Оленька. – Дедушка, – продолжила довольная Тамара. Строгова фыркнула и прикрыла на своей карточке цифру 90. Да, нелегок путь игрока в лото. Весь этот тур мне пришлось постоянно напрягать воображение, поскольку Тамара почти ни одно число не называла числом, используя исключительно жаргон игроков в лото. И если «чертова дюжина» не вызвала вопросов, то «бабушка», «барабанные палочки», «валенки», «перчатки», так и сыпавшиеся из уст раскрасневшейся одноклассницы, здорово сбивали с толку. – Квартира! У меня квартира! – счастливо выкрикнул Петя. – Квартира хорошо, а дом – лучше, – послышался насмешливый голос. В дверях стоял светловолосый офицер, довольно щурясь и сияя начищенными сапогами и золотом эполет. Настолько умопомрачительно сияя, что я краем уха уловила восторженный вздох кого-то из девочек. Хотя почему кого-то? Наверняка Яцкевич, вряд ли Строгова будет мечтательно вздыхать, она человек действия. А Оленька скорее восторженно заахала бы, чем завздыхала. – Саша приехал! – завопил Петя, бросился к офицеру и повис у него на шее. – Будешь с нами играть в лото? Оленька подошла более степенно и ограничилась поцелуем в щеку, очень похожим на сестринский. Близкий родственник? – Петя, какое лото? Мы почти закончили игру, – заметила Строгова, – и собирались танцевать. Александр, как вы относитесь к танцам? И правильно, чего тянуть. Уверена, останься у Строговой пригласительный билет, он прямо сейчас нашел бы владельца. Хотя кто ее знает, может, у нее есть стратегический запас на такой счастливый случай? Место в бальной карте уж точно найдется. – Хорошо отношусь, – оправдал ее ожидания Александр. – Вот только с тетушкой переговорю и с удовольствием к вам присоединюсь. – Фу, танцы, – скривился Петя. – Терпеть их не могу. – Потому что у тебя плохо получается, – фыркнула Оленька. – Ты постоянно пропускаешь занятия, не зря на тебя учитель жалуется. – Да кому они нужны, эти ваши танцы? – пренебрежительно бросил Петя. – Какая от них польза? Ерунда ненужная. Правда, Саша? Он требовательно ухватился за рукав кителя, но нужной поддержки не нашел. – Запомни, Петр, Волковы во всем должны быть лучшими, – сурово сказал Александр. – Не позорь нашу фамилию. Глава 27 Волков ушел, но его дух зримо витал в гостиной. Пожалуй, игра потеряла свою прелесть для всей компании, даже Тамара не столь азартно называла цифры с вытаскиваемых бочонков. Но она хоть не косилась постоянно на дверь, в отличие от Пети и Строговой, которые явно ждали, когда же гость вернется. Первой не выдержала Строгова, радеющая не иначе как за близящийся благотворительный бал. Она отодвинула незаполненную карточку и спросила: – Оля, этот твой родственник, он к вам надолго? – Откуда ж мне знать? – удивилась Оленька. – Вы слышали столько же, сколько и я. – Саша надолго не приезжает, – авторитетно заметил Петя. – Обычно день-два – не больше. – Нужно, чтобы он задержался до благотворительного бала, – заявила Строгова. – У меня как раз остались билеты. – Ты же все раздала? – удивилась Тамара. – Я сегодня еще взяла пару. На всякий случай. Прямо как чувствовала, что понадобится. – Понадобится? – охнула Тамара. – Мы и те десять раздали только потому, что Лиза согласилась танцевать мазурку. А что бы мы делали, не встреться нам тот поручик? – Как что? – удивилась Строгова. – Мы же собирались в офицерское собрание. – Мы собирались? – убито переспросила Тамара. – Когда это мы собирались? – Как это когда? – возмутилась Строгова. – Как раз перед тем, как к нам подошла Лиза и помогла с билетами. Вот я и подумала, что, если все так удачно получилось, мы с тобой сможем пристроить еще. Как Тамара посмотрела на подругу! Никогда бы не подумала, что глаза тихой и скромной одноклассницы умеют метать молнии, да еще такие огромные. Руки Тамары сомкнулись на горловине мешочка, словно она представляла там чье-то горло. И это было отнюдь не горло офицера, который отказывался от чести посетить наш благотворительный вечер. – Тамара, – грозно пророкотала Строгова, – это не моя прихоть. Если мы можем это сделать, значит, должны. Но, наверное, подруга пугала Тамару куда меньше визита в столь страшное место, как офицерское собрание. – Мы не можем, – неожиданно твердо возразила она. – Все, что могли, мы уже сделали. Во всяком случае я. – Вы здесь ругайтесь, – небрежно бросил Петя. – А я пока ненадолго отлучусь. Он столь ловко выскользнул из гостиной, словно был не Волков, а Ужов. Или Ужеев? Не знаю, как правильно. В любом случае он сделал это настолько ловко, что Оленька опомнилась, только когда брата уже не было рядом.