Глава 41 – Николай… – Я зажмурилась, потом вновь открыла глаза, но пушистый хомячок не пропал. – Вы же мне снитесь, да? Так сказать, овеществленные девичьи грезы. – Если сон, то какое это овеществление? – возразил Николай, одновременно выворачивая голову, чтобы оглядеть себя со всех сторон. – Хм, Лиза, а вы уверены, что девичьи грезы воплощены именно в хомяках? – Конечно, – убежденно ответила я. – Особенно если у них есть морковка. И ведро. Николай потешно сел на попу и зашевелил усиками. Наверняка решил, что я спятила. А я всего лишь вспомнила прошлый сон с его участием. Действительно, зачем мне сейчас морковка? Во-первых, снеговика тут все равно делать негде и не из чего, а во-вторых, похоже, это не сон. – Это была шутка, – смущенно пояснила я. – Возможно, не смешная и понятная только мне. – Нет, если ведро морковки столь необходимо, – отмер Николай, – то я могу в следующий раз захватить. Рысям нужна морковка для правильного развития? Я чуть было не ляпнула, что для правильного развития рысям нужны хомяки. Точнее, один конкретный хомяк для одной конкретной рыси. Но удержалась, хотя ужасно хотелось протянуть руку и погладить гостя. Но вдруг у оборотней это значит что-то неприличное? Нет уж, воздержусь, я и без того со своей морковкой уже произвела странное впечатление. – Рысям морковка не нужна, – твердо сказала я. – Рысям нужна информация. Как вы сюда попали, Николай? – Как в прошлый раз, – ответил он. – Я понимаю все неприличие своего поведения, но… – Нет, как вы попали в Ильинск? Вы же сейчас должны быть в Царсколевске? Поезда не ходят мгновенно. – Так порталом, – удивился он. – Порталом? – чуть нахмурилась я. Про порталы я раньше не слышала, а это значит, что они не были общедоступными, из чего, в свою очередь, следовало… – Это же наверняка жутко дорого? – Да уж, недешево, – вздохнул Николай. – Но у нас с вами в прошлый раз получился странный разговор, если это вообще можно назвать разговором, а не принудительным выдворением. Он столь укоризненно на меня посмотрел, что я сразу вспомнила, каким взъерошенным он выглядел после экстренной доставки мной к забору. – Я беспокоилась за вас, – заметила я. – Согласитесь, так получилось намного быстрее и вам не пришлось мерзнуть, Николай. Я села на кровати и снисходительно на него посмотрела. Это было легко, потому что взгляд сверху вниз очень способствует росту самомнения. – Вы сильно рисковали, – возмущенно бросил Николай, задрав голову. – Если бы я не совладал с собой, то… – То что? – заинтересовалась я. – Вы бы набросились на меня с поцелуями? – Пока с поцелуями на меня набросились вы, – ехидно заметил он. – Я даже взмок от них, если вы, конечно, обратили на это внимание. Я возмущенно фыркнула. И ради этого он сюда пришел? – Вы потратили кучу денег на портал, чтобы высказать, как вам не понравились мои поцелуи? – Разумеется, нет, да и вряд ли это можно считать полноценными поцелуями, – вынужденно признал он. – Не скажу, что мне это не понравилось, и все же на морозе с мокрой шерстью несколько неприятно. Она замерзает и торчит сосульками, знаете ли. – Простите, Николай, я не нарочно. – Я протянула руку и все же провела по мягкой шерстке. – Но мы с вами рискуем не перейти до утра к тому, ради чего вы сюда тайно пробрались. Итак, я вас слушаю. Николай недовольно фыркнул и вывернулся из-под моей руки. – Мы с вами неправильно расстались, – заявил он. – А мы расстались? Чтобы расстаться, нужно сначала встречаться, а вы мне даже ни разу не сказали, что… что я вам хоть немного дорога. – Лиза, – укорил он, – не будь вы мне дороги, меня бы здесь не было. Но Рысьина не оставила мне шансов. Она сказала, что никогда не отдаст тебя в нашу семью, а значит, я не могу рассчитывать на помолвку. А если мы не помолвлены, то не можем переписываться. А еще она заявила, что постарается как можно скорее избавиться от опасности нежелательного брака, устроив нужный ей. – Оленька отказалась передавать вам письма, – наябедничала я. – А вы мне хотели писать? Я пожала плечами. Странный вопрос, зачем бы я просила подругу передавать письма, если бы не собиралась писать? И честно говоря, сам по себе разговор был странным. Мне начинало казаться, что у меня что-то не то с головой. Я разговаривала с хомяком. Нет, я прекрасно понимала, что на самом деле я говорю с Николаем, об этом просто кричали все мои обострившиеся чувства. И все же, все же я разговаривала с хомяком и никак не могла отвлечься от этой мысли. – Лиза, мне в последнее время упорно кажется, что вы в опасности. – Николай понял, что не дождется ответа на вопрос, а молчание затягивается, становясь все более неловким. – Я очень боюсь за вас. – О, со мной ничего страшного не происходит, – бодро ответила я. Только Волков со своими маниакальными наклонностями и Рысьина с желанием подчинить мою жизнь своим правилам. Но вешать свои проблемы на того, кто, даже не зная о них, волнуется? – Совсем ничего? – подозрительно уточнил Николай. – Оля писала, что Волкову устраивали смотрины. – Он мне не понравился, – честно признала я. – И Рысьиной он тоже не понравился, поэтому у него нет ни малейших шансов с нами породниться. – А у кого есть? – заинтересовался Николай. И тут я вспомнила, что у меня лежит целая пачка фотографий претендентов, информации о которых мне так и не дали. Фотографии лежали на столе, пришлось пробежаться за ними прямо в ночной сорочке, утешая себя тем, что она настолько балахонистая, что ничего неприличного в этом не углядит даже старая дева, повернутая на благопристойности. Да и откуда бы она взялась в моей спальне в столь темный час? – Рысьина считает, что у этих. – Я сунула пачку под хомячий нос. – Поэтому мне срочно нужен на них компромат. – Зачем? – Чтобы они уже не могли на меня претендовать. С подмоченной репутацией Рысьина в клан никого не возьмет. – А как им потом жить с подмоченной репутацией, вы не подумали? – сухо спросил Николай, отодвигая лапкой фотографии так, что они упали на пол и разлеглись в некоем подобии пасьянса. – Недостойно так поступать. – А достойно навязывать себя не желающей брака девице? – возмутилась я. – Ни один из них меня не видел, а готов жениться с закрытыми глазами. Может, я страшная, как атомная война? – Какая война? – удивился Николай. – Атомная. После которой не остается ничего живого. Выжженная пустыня, попадая на которую живое существо сразу начинает болеть и умирать. – Вы не настолько страшная, Лиза, – галантно сказал Николай. – Этим господам наверняка показывали вашу фотографию. И они решили, что ради блага своего клана… – Значит, я страшная, но не настолько, чтобы отказаться от брака, если он идет им на пользу?! – взвилась я. – Лиза, я не говорил, что вы страшная, – опешил Николай. – Именно это вы сейчас и сказали. В дверь застучали. Я чуть не подпрыгнула, а Николай лишь обернулся посмотреть, не открывается ли дверь. Военная выдержка, не иначе… – Елизавета Дмитриевна, у вас все в порядке? – спросил Владимир Викентьевич. – Все в совершенном порядке, – нервно ответила я. – Просто я услышал голоса… – Я готовлюсь к занятиям. – Ночью? – Проснулась и поняла, что спать не хочу, так почему не позаниматься? Сквозь дверь прошла нежная зеленая дымка, легла на все поверхности комнаты, а меня так вообще окутала, словно одеяло. Пару секунд продержалась и пропала, я даже не успела ни понять, что это было, ни запомнить плетение. – Мне показалось, что голосов было два. Но, наверное, я просто не до конца проснулся и ошибся. Постарайтесь заниматься тише, а то разбудите не только меня, но и весь дом. – Извините, – сказала я уже вслед удаляющимся шагам. – Странно, что он даже не попытался проверить, – прошептал Николай. Я поставила полог тишины, досадуя на себя, что не сделала этого раньше. – Проверил, – возразила я. – Он просканировал комнату и убедился, что из крупных объектов здесь только я, а вы сошли за складку на одеяле. – Да, у этой формы есть определенные преимущества, – гордо ответил Николай, но так как он делал это шепотом, то гордость получилась несколько смазанной. – И все же, Лиза, давайте говорить тише. – В этом нет необходимости, нас больше никто не услышит. Я поставила полог тишины. – Замечательно. – Николай поудобнее устроился на подушке и вдохновенно сказал: – Лиза, вы очень красивая. – Это вы к тому, что я не догадалась поставить полог сразу? – взвилась я.