– Как не понять, сударь, – оживился мужик. – У меня с собой есть все для сугреву. Полный штоф чистейшей самогоночки. Разве ж я не поделюсь с хорошим человеком, особливо ежели она из энтой, как вы сказали?.. – Англии, – обреченно ответил Песцов. – Боюсь, мисс Мэннинг ваше средство не подойдет. Ей нужно беречь горло. А самогонка его раздерет в клочья. Ей бы чаю горячего, да побыстрей в тепло. – Сразу бы так и сказали, а то голову задурили энтим крэгом, – проворчал мужик. – Садитесь, с ветерком прокачу. А можно я евонную лапу на память отрублю? – Лапу нельзя, – даже с некоторым огорчением ответил Песцов, подхватывая одной рукой меня, а второй – саквояж горничной мисс Мэннинг. – Нарушается картина преступления. Картина и без того была уже полностью нарушена, так что Песцова скорее беспокоило, что крэг без лапы будет выглядеть менее опасным противником и тем самым победа над ним покажется не столь весомой. – А клык выковырять? Песцов ковыряние клыка одобрил, и мужик выбил сувенир сразу же, как получил разрешение, причем сделал это столь умело, словно всю жизнь подрабатывал стоматологом у крэгов. После чего мы наконец загрузились в дровни и двинулись туда, откуда не столь давно выехали. «С ветерком» было явным преувеличением, поскольку мы возвращались в город куда медленнее, чем выезжали из него. Впрочем, вполне возможно, дело было в том, что в этот раз за нами никто не гнался, а подвозивший нас «любезный мистер» пустился в нудные и неправдоподобные воспоминания об удачно проведенных охотах на крэгов, коим он был свидетелем неисчислимое количество раз. Если принимать его слова на веру, выходило, что вся Российская империя густо заселена этой поганью и давно бы загнулась, не стой на ее пути рассказчик и его приятели. Слушать было невыносимо скучно, а по комфорту дровни отличались от саней Соболевых в худшую сторону, так что я начинала опасаться, что доеду до города разбитой не только морально, но и физически. А ведь мне еще придется выдержать разговор с жандармами. Пусть Песцов уже столько раз повторил вымышленную историю нашего спасения, что она стала казаться настоящей, будущий допрос все равно пугал. – Дмитрий, спросите, есть ли у него артефакт от волков, – проворчала я, – а то мне кажется, что-то такое мелькает вдали. – Где? – подпрыгнул на месте Песцов, сидящий рядом с мужиком. – Филиппа, где вы их могли видеть? Наверняка маяк собрал всех, а крэги всех прикончили. – Передумала ваша англичанка? – оживился мужик и сразу зашарил в сене. – Правильно, лучше пусть горло продерет, чем замерзнет. – Ей показалось, что она видела волков. У вас есть артефакт для отпугивания? – Нам не по карману. – Он похлопал по огромному карману на тулупе, намекая на его полную пустоту. – Кажный раз на богов уповаем, как в путь собираемся. Главное что? – Что? – Засветло добраться. Днем волки не нападают, – уверенно бросил мужик. Но на всякий случай огляделся, заставил лошадку перебирать копытами пошустрее и перестал отвлекаться на разговоры. К гостинице мы так и подъехали на этом неказистом транспорте, поскольку нанимать другое и пересаживаться смысла особого не имело – только время тянуть, а его у нас почти не было. Песцов расплатился с обрадованным мужиком деньгами и благодарственными словами, из которых следовало, что без этого отзывчивого господина мы непременно уже замерзли бы до смерти, после чего наши пути разошлись. Извозчик подкинул монетки на руке и направил лошадку явно не туда, куда собирался, когда мы встретились. Песцов же не дал мне долго смотреть на нашего спасителя, подхватил под локоть и потащил в гостиницу. Ноги от неудобного сидения затекли настолько, что полуобморочное состояние даже изображать не пришлось, а от обморочного отделяло только воспоминание о том, что в случае такового Песцов собирается меня ронять не единожды. – Мисс Мэннинг горячего чая в номер, – бросил он портье, не останавливаясь, чтобы не отвечать на вопросы, где остальные. – Быстро идете к себе и забираете свои документы, – прошипел он, когда мы были у нужной двери. – Не задерживайтесь. Задерживаться я не собиралась. Два поворота ключа в замке – и вот я уже в комнате. Сердце испуганно трепыхалось где-то в середине горла. Почему-то я меньше боялась крэгов, чем того, что сейчас меня заметят в «чужом» номере. Трясущимися руками подхватила три тома по магии с вложенными документами, быстро огляделась и решила, что больше отсюда брать ничего не стоило. Да и не было здесь ничего ценного: немного поношенной одежды, и все. Облезлая генеральшина горжетка, которая стоила таких усилий в борьбе за скидку, украсила своими клочками песцовскую постановку. Но об этих мехах я точно переживать не буду. Недолгосрочное получилось вложение в роль Анны Дмитриевны. С другой стороны, все дольше, чем придется играть мисс Мэннинг. Дверь я закрывала под бдительным присмотром Песцова, никто больше в коридоре не появился. Даже удивительно, что нам повезло. Поворот другого ключа в замке другой двери – и мы оказались внутри номера мисс Мэннинг, где я сразу положила книги на шкаф, прикрыв отводом глаз, чтобы никто случайно не заметил. – Сейчас принесут чай, – голос Песцова прозвучал столь неожиданно, что я вздрогнула. – Переоденьтесь. Концертное платье может вызвать вопросы. Он бесцеремонно раскрыл шкаф, в котором была развешана одежда мисс Мэннинг, выбрал подходящее, на его взгляд, платье и протянул мне, не преминув скептически задержать взгляд на моей груди, которая, увы, не заполняла лиф, что стало прекрасно видно, когда я сбросила верхнюю одежду. Увы, до форм певицы мне было далеко, но это скорее в плюс. Было бы куда хуже, не вместись я в ее платья. Тогда наша постановка затрещала бы по швам в полном смысле этого выражения. А так нужно будет всего лишь чем-то заполнить пустое место, и собой это делать необязательно: наверняка найдется куча ненужных тряпок. Собственно, они мне все не нужны. Я и без того чувствовала себя мародером, обирающим труп, – считать чужие вещи трофеем не получалось. – Я переоденусь. А вам бы пока пообщаться с жандармами, – напомнила я. – То, что вы не пошли сразу туда, скорее вызовет вопросы, чем неподходящее платье на мне. – Сначала я поговорю с Соболевым. – Песцов всунул платье мне в руки. – Может, придется скорректировать показания. – Например? – удивилась я. – Мне казалось, мы уже скорректировали все что можно. – Маяк. – Песцов вытащил упомянутый предмет и подбросил на ладони. – Я не уверен, что в интересах Соболева выносить случившееся на люди. Вполне возможно, он захочет замять историю с волками и свести все к нападению крэга. – И зачем нам это? – Как это зачем? – довольно усмехнулся Песцов. – Тогда он нам будет обязан. А это многого стоит. Глава 15 Князь Соболев оказался высоким, но весьма худым, я бы даже сказала, тощим, если так позволительно говорить о князьях. При этом от его фигуры исходило ощущение такой властной силы, чем-то похожей на бабушкину, что я заподозрила в нем мага и в который раз пожалела, что не научилась различать магов от немагов. Возможно, этот набит магией под завязку, но, к сожалению, для оборотней магия никак не пахла, а для магов была не видна, пока не проявляла себя в плетениях. То есть плетения как раз на князе были, скорее всего, защитного свойства, насколько я могла судить, пусть и старалась на них не отвлекаться. Но само их наличие не говорило о наличии магии у Соболева. Возможно, он использует артефакт или даже несколько. Как все-таки научиться смотреть так, чтобы видеть ауру? По ней-то точно можно узнать многое. Княжеские черные, близко посаженные глаза, казалось, просматривали меня насквозь, и все же пока я не вызывала у него ни малейшего подозрения. Возможно, потому, что почти не открывала рта, отделываясь кивками, гримасами и неявными хрипами, отрабатывая легенду о сорванном голосе. Для соответствия легенды же еще Песцовым на горло была намотана найденная в одном из чемоданов мисс Мэннинг цветная шерстяная шаль, которая немилосердно кололась и которую я время от времени поправляла, когда становилось совсем невыносимо. Ужасно беспокоило отсутствие Песцова, который как ушел созваниваться с Соболевыми, так больше и не появлялся, хотя сам князь был уже у меня. В который раз я пожалела, что мы не договорились об условном стуке и я отозвалась на первый же. А ведь могла притвориться спящей! Как непредусмотрительно со стороны Песцова бросать меня в одиночестве перед грозной опасностью в лице князя Соболева, который расположился в гостиной моего номера, как в собственной, и пошел уже на третий круг уверений в своем искреннем сожалении о происшедшей со мной неприятности, как он деликатно именовал попытку нашего убийства. Намеков на то, что я устала и хотела остаться одна, он не понимал, сколько я ни прикрывала глаза, показывая свое состояние. – Мисс Мэннинг, скажите, что мы можем для вас сделать? – Моя горничная… – прохрипела я, максимально пытаясь показать, как сложно говорить. – Тело будет отправлено в Англию за счет рода Соболевых, – неправильно понял меня князь. – Тело? Меня передернуло от воспоминаний о превращении того самого тела. Вряд ли удастся опознать горничную в том, что мы выдали за переводчицу, а значит, за горничную будут пытаться выдать что-то другое. – Разумеется, после того, как все части будут собраны и идентифицированы, – любезно дополнил Соболев. – Я был на месте… происшествия. Думаю, у полиции возникнут с этим небольшие сложности. Небольшие сложности? Перед глазами встала картина разбросанных ошметков, я опять почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота, и подумала, не настал ли подходящий момент, чтобы имитировать обморок. Чем больше мы общались наедине, тем больше у Соболева появлялось возможностей подметить неправильность в моем облике и речи. Боюсь, английским он владел куда лучше меня. Конечно, можно отговориться особенностями произношения в той местности, где выросла мисс Мэннинг, но я понятия не имела ни где она выросла, ни есть ли там какие-то особенности. Я отпила уже порядком надоевший чай и знаком предложила князю ко мне присоединиться. Когда рот занят у обоих, не находится места ни для неудобных вопросов, ни для ответов, которые могут навести на подозрения. Да куда же запропал Песцов, черт его подери?! Стуку в дверь я обрадовалась, но это оказался всего лишь один из подручных князя, который, к счастью, не задержался. – Вы позволите, мисс Мэннинг? – Князь наклонил над моей чашкой принесенную подручным пузатую бутылку с золотыми буквами на этикетке, складывающимися в узнаваемую надпись: «Cognac». – Полезно при переохлаждениях и для успокоения нервов. А также для развязывания языков, которые хоть и заплетаются, но могут наговорить много лишнего. Я помотала рукой над чашкой, показывая, что не нуждаюсь в такой добавке. И тут наконец появился Песцов, который словно только и ждал, когда начнут разливать спиртное. Он вломился в номер даже без стука, что было отмечено не только мной, но и князем, который удивленно поднял брови при виде этакой вольности. До репутации мисс Мэннинг мне дела не было, а вот осознание того, что кто угодно может вот так зайти без моего разрешения, было довольно-таки неприятным. Я выразительно откашлялась, но не была удостоена даже взглядом, поскольку все внимание вошедшего было обращено на князя. – Ваша светлость, не спаивайте мисс Мэннинг, – обеспокоенно сказал Песцов. – У нее и без того проблема с голосом. Спиртное может повредить еще больше. – Вам не кажется, Дмитрий Валерьевич, что в присутствии дамы следует говорить на понятном ей языке? – недовольно ответил Соболев. По лицу Песцова скользнула тень облегчения. По-видимому, он опасался, что без его присмотра меня сразу же раскроют. – Вы совершенно правы, ваша светлость, – согласился он теперь уже по-английски. – Но у нас с мисс Мэннинг выпал столь тяжелый день, что поневоле забудешь о приличиях. Надеюсь, Филиппа, вы простите мне эту досадную оплошность? Я кашлянула и скорчила гримасу, которую при желании вполне себе можно было расценить как прощение. Или, напротив, недовольство. Это уж зависит от того, как интерпретировать. – Мне кажется, немного алкоголя не помешало бы ни мисс Мэннинг, ни вам, Дмитрий Валерьевич. – Нам еще с полицией сегодня разговаривать, ваша светлость, – напомнил Песцов. – Будет не очень хорошо, если они решат, что случившееся привиделось нам в алкогольном дурмане, не так ли, Филиппа? Я кивнула, скорчив при этом подобие улыбки. Князь под боком нервировал, цели его были неясны, и хотелось, чтобы он наконец закончил морочить мне голову, объяснил, что ему надо, или просто ушел. Сил вести вежливые беседы у меня не было. Да и вообще сил не было. – На самом деле это было бы даже неплохо, – неожиданно сказал князь. – Слишком много в этом нападении личного, если вы понимаете, о чем я. Я не понимала, но Песцов покивал, показывая полное согласие с Соболевым. – Именно поэтому, ваша светлость, я и попросил у мисс Мэннинг разрешения переговорить для начала с вами, согласовать то, что следует говорить полиции, а что должно остаться строго между нами. Например, то, что в санях мы нашли маяк, по которому наводили волков. – Вот как? – Соболев отставил бутылку коньяка, которую до этой минуты держал, словно великую ценность, и аж подался к Песцову. – И как вы его обнаружили? – Из саней выпал, когда они развалились, – невозмутимо ответил Песцов. – Развалились? – позволил себе усомниться Соболев. Я бы тоже на его месте засомневалась: сани – это единственное, что осталось почти целым после волков и крэгов. – У меня и в мыслях не было намекать, ваша светлость, что ваши вещи могут быть некачественными. – Песцов даже руку к груди приложил в знак уважения. – Но там такие силы бушевали, что доски немного разошлись, и оттуда выпал небольшой кругляш явно магического происхождения. – А почему вы решили, что это маяк? – Соболев откинулся на спинку кресла и чуть прищурился. – Возможно, то, что вы нашли, имеет совсем другую функцию. – И входит в стандартную экипировку вашего транспорта? – насмешливо уточнил Песцов. – Тогда действительно скрывать ничего не стоит. Передам полиции, пусть разбираются. Я могу идти? – Дмитрий Валерьевич… – Соболев погрозил пальцем, словно нашкодившему малышу. – Не увлекайтесь. Давайте ваш маяк. Он протянул ладонь, и Песцов, немного помедлив, с явной неохотой вложил найденную мной вещицу. Соболев вгляделся, затем положил ту на стол, и с его рук словно поползли полупрозрачные ленты, видимые только магам и обволакивающие маяк плотным коконом. Пальцы князя порхали со скоростью, доселе мной невиданной, и мои глаза не успевали уследить за тем, что он делает, а плетения выглядели столь плотными, что изучить с ходу не представлялось возможным. – Вот так будет правильно, – сурово заявил Соболев. – С вашей стороны, Дмитрий Валерьевич, было весьма неблагоразумно тащить с собой действующий маяк. Вы тем самым подвергали опасности жизнь мисс Мэннинг. – Видите ли, ваша светлость, ни я, ни мисс Мэннинг в магии не разбираемся, – пояснил Песцов, переадресовав взглядом княжескую укоризну мне, – поэтому мы лишь могли предположить, что это, но отключить было не в наших силах. А вы, как я понимаю, отключили? – Нет, я поместил в отсекающий магию контур. Отключать я не стал. Скорее всего, при попытке отключения управляющий контур будет выжжен и вместо артефакта мы получим обычный кусок металла. – И по-русски весьма довольно добавил: – А так будет что представить на Совет. Соболев подбросил на ладони маячок и убрал его во внутренний карман.