Он подошел к шкафу и начал придирчиво изучать содержимое, почти тыкаясь в него резко удлинившимся носом. – Вы испортите, а меня оштрафуют. Знаете, какие у нас штрафы, господин штабс-капитан, – умоляюще сказала горничная. – Не испорчу, – отмахнулся он, срывая с вешалки одно из платьев, насколько я вспомнила, то самое, в котором была мисс Мэннинг при их последней встрече. – На вещь ритуал никак не повлияет. После чего совершенно нагло сдвинул ковер и начал расчерчивать пол занимательными узорами. Вот когда я пожалела, что уже вышла из комнаты, поскольку горничная полностью перекрывала как обзор, так и проход. Поэтому новыми волковскими умениями обогатиться не получилось. После завершения чертежных работ Волков водрузил в центр фигуры платье и начал перебирать над этой конструкцией пальцами, словно пытаясь связать что-то из тонких лучей-плетений. Лучи, первоначально ярко-зеленые, становились все тусклее и темнее, пока не рассыпались на темно-серые, практически черные клочья. – Я так и думал, – довольно сказал Волков. – Пойдемте, Дмитрий Валерьевич, назрела необходимость серьезного разговора. – А-а-а это? – испуганно показала рукой горничная на остатки магического действа. – А это убрать, разумеется, – небрежно бросил Волков. – Убирать – это же ваша обязанность, не так ли? Но банкноту горничной он опять сунул, несколько примирив ее с дополнительной работой по опасной уборке магических каракулей, после чего вышел в коридор. Стоял он сейчас совсем рядом и выглядел словно… словно хищник, напавший на след жертвы. Желание украсить его традесканцией стало почти нестерпимым, но тут вышел Песцов. – И о чем вы хотели со мной поговорить, Александр Михайлович? – спросил он. – Не будем же мы беседовать на столь серьезные темы в коридоре? Из номера мисс… хм… Мэннинг нас выставили, но у вас же есть собственный, не так ли? – Вообще-то, я собирался в театр, – начал было Песцов. – Проверять, все ли готово к выступлению. – И чем вам поможет знание, что все готово? Певицы-то у вас нет, – усмехнулся Волков. – И что самое ужасное, не будет. Вот ваш номер. Он уверенно указал на дверь. Похоже, Волков информирован куда лучше нас, даже несмотря на небольшую задержку у Соболевых. Впрочем, он наверняка выяснил все у портье, намереваясь застать нас врасплох. Хорошо, что не успел. Все же зря Песцов посчитал, что нам выгодней демонстрировать невозмутимость, теперь непонятно, как мне выбираться даже не из города – из гостиницы. Бросив взгляд на заманчивые волковские напольные рисунки, над которыми застыла горничная, не зная, как правильно приступать к уборке, я все же решила, что послушать разговор Песцова и Волкова куда важней, чем выучить новое умение, которое к тому же еще неизвестно, выучится ли. В номер я не попала, поскольку никто мне дверь заботливо не придержал, захлопнули ее перед моим носом. Впрочем, мне совсем необязательно находиться в комнате, чтобы слышать разговор. Я активировала прослушивающее плетение. И почти тут же обнаружила, что у меня появился конкурент: горничная решила, что убрать она может и потом, а вот последними сплетнями с ней потом никто не поделится. Она приникла к замочной скважине, пыхтя от усердия и прижимаясь то глазом, то ухом. Мне ее соседство нисколько не мешало, я лишь сдвинулась в сторону, чтобы она меня случайно не задела. – Где Елизавета Дмитриевна? – не стал тянуть кота за хвост Волков. – Полноте, Александр Михайлович, неужели вы поверили этой сплетнице Соболевой? – возмутился Песцов. – Я не имею никакого отношения к исчезновению Рысьиной. Уверен, сама Фаина Алексеевна не стала бы мне предъявлять столь смехотворного обвинения. – Не имели, вы хотите сказать, – угрожающе рыкнул Волков. – Дмитрий Валерьевич, не врите. Речь идет о делах государственной важности. – С каких это пор ваши личные дела стали делами государственной важности? – ехидно поинтересовался Песцов. – С тех пор, как выяснилось, что у Рысьиной-младшей есть некая вещь, принадлежащая нашему клану. Я пытался с ней договориться по-хорошему. Но она столь же уперта, как княгиня Рысьина. – Александр Михайлович, к чему мне ваши сложности с Рысьиными? У меня своих хватает. Если мисс Мэннинг действительно пропала, то нужно срочно идти в полицию. Как-никак иностранка, совершенно не владеющая русским, – слишком легкая добыча для всякого рода жуликов. – Дмитрий Валерьевич, мисс Мэннинг, судя по результатам недавнего ритуала, погибла еще при нападении волков в губернии Соболева, а дальше ее роль играла младшая Рысьина. Ее запах был на месте трагедии. – А в номере? В номере мисс Мэннинг тоже был запах Рысьиной? – отыгрывал свою роль Песцов. – Боже мой, если это так, Фаина Алексеевна меня точно убьет или, хуже того, заставит жениться на внучке. Судя по доносившимся звукам, он забегал по номеру, громко топоча. Наверняка еще и руки заламывал, лицедей. Оставалось только трагически зарыдать. – Нет, – неохотно ответил Волков, – в номере ею не пахло. Но, судя по моим сведениям, у нее при себе маскировочный артефакт очень высокого уровня, потому что в гостях у Соболева была уже точно она. – Да с чего вы взяли? – С того, что там уже была не англичанка, и даже цвет волос у нее был первоначально в точности как у Елизаветы Дмитриевны, а уж потом поменялся, – в голосе Волкова прозвучала явная насмешка, а я отстраненно подумала, что предположение о волковском шпионе у Соболевых только что нашло свое подтверждение. Возможно, там даже не один шпион, а несколько. – И с того, что она сейчас нас нагло подслушивает. Я даже не успела испугаться, как дверь номера распахнулась и Волков ухватил громко завизжавшую горничную. – Я всего лишь мимо проходила, – затараторила она. – За ведром. Там же пол отмывать нужно. Нужны тряпка и ведро. – Н-да. – Волков пристально оглядел коридор, его взгляд прошел сквозь меня не задерживаясь, и все же я испуганно прижалась к стене, пытаясь слиться с ней целиком и полностью. – Ошибочка вышла. Милочка, вам никто не говорил, что подслушивать нехорошо? Впрочем, я могу отнестись с некоторой снисходительностью к вашей слабости, ежели вы мне сейчас расскажете, о чем беседовали вот этот господин с дамой, что жила в том номере. Он достал еще один рубль и повертел им перед носом горничной, намекая, что передаст его в обмен на нужные сведения. – У них всегда полнейшая тишина была, – расстроенно сообщила горничная, провожая глазами каждое движение купюры. – Словно они ни о чем и не разговаривали, а сразу… – Взгляд ее смущенно вильнул в сторону. – Но из номера они всегда выходили аккуратно одетые. И следов, что они чем-то этаким занимались, не было. – Это хорошо, что не занимались. – Волков потерял интерес к горничной и отпустил ее. – Плохо, что молчали. Что, Рысьина хорошо почистила бабушкину коллекцию артефактов? То-то Фаина Алексеевна так бесится. Даже пообещала мне выдать внучку, ежели я ее найду первым. А я найду. Его голос был столь угрожающ, что горничная невольно начала пятиться подальше от нас и поближе к лестнице. Кажется, в ближайшие минут десять у нее точно не возникнет желания подслушивать. У меня желания тоже не было, но была необходимость, так что я восстановила плетение, которое развеяла с испуга, и опять приникла к стене. Глава 31 Подслушивать долго не получилось. Почти сразу из песцовского номера ушел короткий магический импульс и по лестнице дробно затопотали шаги. Моськин безошибочно определил нужную дверь и даже стучаться не стал: распахнул и застыл на пороге. – Вызывали-с? – угодливо поинтересовался он у Волкова. – Но позвольте! – возмутился Песцов. – По какому праву вы вламываетесь в мой номер без разрешения? – Успокойтесь, Дмитрий Валерьевич, он не хотел вас оскорбить, он пришел по моему вызову. – Странное дело, – продолжал негодовать Песцов. – Не хотел, но постоянно оскорбляет. Будь на моем месте кто-нибудь не столь сдержанный, вашего подчиненного уже давно вызвали бы на дуэль. И убили. Он зло фыркнул на Моськина, не торопясь, впрочем, подходить к нему поближе и бросать вызов на дуэль. И я его понимала: мало чести с такими связываться, даже если в итоге победишь. – Дмитрий Валерьевич, сейчас мы действуем в ваших интересах, – рыкнул Волков. В его рычании явственно прозвучало: «Извольте заткнуться, а то я тоже могу быть несдержанным». Возможно, Песцов возмущался бы и дальше, но Волков продолжил куда более мирным тоном: – Если вы на самом деле не в курсе, кто вас сопровождал, то должны всячески мне помогать, если не хотите неприятностей сразу с двумя крупными кланами. Он не назвал ни моего имени, ни второго клана, на что я сразу обратила внимание. Наверное, Моськин был не таким доверенным лицом, которому открывают все секреты. Или вообще был обычной шавкой на побегушках. Такой, которая может только издалека тявкать, но убегает даже от вида распушившего хвост кота. И все же он меня злил. Я почувствовала, как верхняя губа сама собой обнажила зубы, и сдержала рычание лишь в самый последний момент. Конечно, оно меня выдать сейчас не могло, но за одной несдержанностью непременно последует другая. – Так вы до сих пор ничем не доказали своего предположения, – ввернул Песцов. – Возможно, мисс Мэннинг просто вышла ненадолго и вскоре вернется? Тогда мы посмеемся над вашей подозрительностью. – Полноте, Дмитрий Валерьевич, – укоризненно сказал Волков, – мы же уже выяснили, что в доме князя Соболева была не мисс Мэннинг. Пожалуйста, не устраивайте представлений. Итак, что вы выяснили? Вопрос уже явно был задан Моськину, поскольку тот затараторил: – Никто из гостиницы не выходил, как эти пришли. Ни из главного, ни из черного хода. Двери просто так не открывались. Окна – тоже. – Неужели? – рыкнул Волков. – Думал, про то, из которого вы выглядывали, уточнять нет необходимости, – поправился Моськин. – Остальные не открывались. И у черного хода нет следов дамских каблуков. Так что не упорхнула птичка. – Это если она со мной из ресторана дошла, – нашелся Песцов. – Коли у нее при себе было много артефактов, могла и иллюзию отправить. – И вы бы не отличили иллюзию? – скептически спросил Волков. – Так она же молчала. Замолчал и Волков, переваривая наспех сгенерированную Песцовым идею. К сожалению, молчал и бездействовал он недолго, поскольку решил, что лучшая проверка любой теории – практика. Номер Песцова окутало короткое зеленое сияние, видимое лишь на магическом уровне. – Что ж, в вашем номере, Дмитрий Валерьевич, ее точно нет, – резюмировал Волков. – Придется обходить всю гостиницу, чего хотелось бы избежать, поскольку это энергоемко. Впрочем, вполне возможно, что мне повезет и искомая персона найдется на первой или второй проверке. Радовать Волкова я не хотела, поэтому протиснулась за спиной Моськина в уже проверенный номер Песцова, двигаясь по миллиметру и поджимая все, что только можно поджать, чтобы не коснуться противника даже краем подола или дыханием. Места там было совсем впритык, и тем не менее волковский подручный даже не почувствовал моего перемещения. Наверное, потому, что был очень занят, выслушивая поручение начальства: Волков все же решил не класть все яйца в одну корзину и поискать следы моих сапожек от ресторана до гостиницы. Моськин умчался выполнять поручение, а Песцов недовольно сказал: – И все же, Александр Михайлович, я хотел бы прогуляться до театра. – И все же, Дмитрий Валерьевич, вам придется посидеть в номере, – рыкнул Волков, – чтобы не путаться у нас под ногами. Я не могу позволить, чтобы у Рысьиной появились здесь союзники. – Боги мои, да ваше предположение пока ничем не подтверждено, – буркнул Песцов и демонстративно уселся в кресло. – Разве что вашим сильным желанием, чтобы это было именно так. Записку в театр я хотя бы могу передать? – Никак нет, Дмитрий Валерьевич, – отрезал с показной мягкостью Волков. – При неудаче в гостинице театр будет вторым проверяемым местом, и мне совсем не хотелось бы, чтобы вы предупредили тех, кого не нужно. Песцов что-то пробурчал себе под нос, явно ругательного характера. И я его прекрасно понимала: провести весь день в номере вряд ли было пределом мечтаний моего компаньона. Тем более что номер этот был куда скромнее выделенного мисс Мэннинг. Здесь нужно двигаться куда осторожнее, чтобы ничего по дороге не снести. Или никого. Песцов демонстративно развернул одну из газет, вытащенных из саквояжа. Но углубиться в чтение Волков ему не дал, отрывисто бросив: – Сейчас вы закроете за мной дверь на ключ и не будете никому открывать до окончания поисков. – Даже горничной? – ехидно спросил Песцов. – Вдруг ваши поиски затянутся надолго и я захочу есть? – Не волнуйтесь, не затянутся. Закрывайте же. Песцов лениво подошел к двери, которую Волков приоткрыл лишь на ширину собственного поджарого тела. Ключ провернулся в замке с неприятным лязгом, и я застряла в номере на неопределенное время. Пока мне было не до переживаний: в коридоре Волков запустил сканирующее плетение, решив методично проверять все помещения, вытесняя меня к загонщикам. Но меня-то уже в зоне загона не было. Только не оказалось бы ловушкой кажущееся безопасным место. Я подошла к окну: при всем желании незаметно не вылезти. Разве что ночью. Наверное, Песцов тоже решил взглянуть, не удастся ли удрать через окно, потому что врезался в меня совершенно неожиданно для нас обоих, после чего выдал длинную и не совсем приличную тираду. Я встала так, чтобы меня ни в коем случае нельзя было заметить с улицы, частично развеяла плетение, чтобы можно было нормально поговорить, и заодно поставила полог от прослушивания.